— Мисс Саммерс!

Услышав свое имя, я вынырнула из сна и глупо завертела головой в поисках источника звука. Миссис Ричи стояла надо мной с недовольным выражением лица. В общем-то оно у нее всегда было таким. Очки приподнимались на складке, которая образовывалась на носу, когда она хмурилась, что придавало схожести с ведьмами из старых сказок.

— Я понимаю, что шляться по ночам важнее, чем учиться, но, может, окажешь нам честь своим вниманием и перестанешь спать на уроках?

— Ничего не смею обещать, но приложу все усилия.

По классу тут и там слышались сдавленные смешки.

Как только Миссис Ричи отошла от моей парты, я снова уронила голову на руки. Из-за спины послышался голос Алекса.

— Эй, Стеф. Тяжелая ночка?

— Не спрашивай. Я на куски разваливаюсь.

Миссис Ричи услышала нас и недовольно зашипела. Решив не искушать судьбу, Алекс замолчал, но перехватил меня после урока в коридоре. Поравнявшись со мной, он будто невзначай спросил:

— Так что?

— Что?

— Где ты была?

Я глянула по сторонам, чтобы убедиться, что никто нас не услышит.

— Подвернулась разовая работа. Флаеры ночного клуба раздавать. Клуб, правда, странный какой-то.

— В смысле?

— Да черт его знает. Народ там какой-то стремный. Не знаю, как объяснить. Нутро ворочается, как рядом с миссис Ричи, когда она орет.

Алекс рассмеялся. Он прекрасно знал это ощущение.

По пути к классу перед нами выросла звездная троица школы, прямо как в клишированных подростковых сериалах. Я попыталась молча обойти их, но мне преградили путь. Струйками тока под кожей вспыхнуло раздражение.

— Чего тебе, Стэйси?!

— Уф! Какая грубая. Я, вообще-то, с добрыми намерениями подошла.

— Да неужели?! — я саркастически улыбнулась пародируя ее слащавый голосок.

— Конечно. Мы вчера поменяли будку нашему доберману. Мама хотела выбросить его подстилку, но я сразу вспомнила о тебе. Не все же тебе на газетах спать. Мягче, как-никак.

По коридору разнеслись смешки проходящих мимо. Стэйси, явно довольная своей шуткой, наигранно хихикала, прикрывая рукой ярко накрашенные губы. Я вскипела и уже во всех красках представила, с каким звуком на пол посыпятся ее виниры, но Алекс взял меня под локоть и увел в сторону. Он знал, что еще одну драку в школе мне не простят.

— Идем, Стеф. Не обращай внимания.

Я, наверное, никогда не привыкну к издевательствам надо мной, но, как говорит Алекс, мой единственный друг: «Всех зубов не выбьешь».

Оставалось лишь постараться потерпеть еще год, и я смогу наконец освободиться от этого всего. Для меня школа стала сущим адом. Все знали, что папина сестра пропила дом, который остался после его смерти. Мать свою я не помню. Больше никого нет. Не раз приходилось неделями жить на замороженных стройках и в заброшенных домах. Мелкие подработки позволяли не умереть от голода, но ни о каких изысках по типу новой одежды мечтать не приходилось. Только то, что можно было унести в одной сумке. Все, что у меня было, это папин армейский жетон с отверстием от пули, которая отняла его у меня, и навыки «дочери полка», которые не раз спасали мою шкуру.

Иногда Алекс спрашивал, почему я не обращусь за помощью к социальным службам или в церковный приют. Но перспектива быть обязанной за кусок хлеба меня не прельщала. Тем более я уже не ребенок.

Оставался еще один урок и тренировка, после чего я должна вернуться к клубу, чтобы заработать себе на еду на ближайшие пару дней.

Волейбол помогал выплеснуть то, что постоянно копилось во мне в течение долгих учебных дней. Я била по мячу с такой силой, что после тренировок все руки светились необъятным космосом синяков. Хуже было только девочкам, которым приходилось принимать мои подачи.

Алекс встретил меня у выхода из спортзала.

— Я тут подумал, может, сходим куда-нибудь?

Я закатила глаза.

— Да-да, я помню, что обещал. Но что поделать, если мне нравится самая отпетая хулиганка школы?

— Алекс, прекрати. Твои родители никогда не позволят тебе встречаться с кем-то вроде меня.

— Это мне решать.

— Да брось! Не занимайся ерундой. Мне очень важна наша дружба. Давай не будем ее портить.

Алекс смотрел на меня вымученно, почти умоляюще.

— Алекс, пожалуйста.

— Ладно. Пока повременим.

— Да ты издеваешься? — рассмеялась и ткнула его локтем в бок. — Зачем тебе это надо? Ты представляешь себе этот кошмар? Мы будем ходить за ручку, пить коктейли через соломинки из одного стакана, и я начну вплетать в волосы бантики? Фу!

Алекс рассмеялся в ответ.

— Не знаю, что там с бантиками, а вот коктейль я бы выпил. Идем?

Я повернулась лицом к другу.

— Нет, прости. Пока есть возможность работать, ей нужно пользоваться.

Он смущенно почесал затылок, стоически смирившись с миллионным отказом за последний месяц. Меня забавляло его упорство. И мне он, в общем-то, тоже нравится. И даже очень. Но кому нужна бродяжка вроде меня? Чтобы над ним тоже начали смеяться? Ну уж нет.

— Ладно. Я тебя понял. Тогда до завтра?

— До завтра.

Алекс коротко меня обнял и направился к желтому автобусу на стоянке. Я же пошла в противоположную сторону. В самый богом забытый район нашего города. На этой неделе я базировалась на стройке недалеко от клуба, который предложил мне подработку. Было страшновато напороться на какого-нибудь наркомана, но есть хотелось сильнее. Сменив мятую форму на джинсы и футболку, я позвонила парню, который давал мне стопку флаеров на ночь.

— Алло, Дэн? Я нужна сегодня?

— Стефани? Да, крошка, приходи, как обычно.

— Окей. Буду.

Я терпеть не могла, когда меня так называли. Вообще Дэн был странным типом. Он выглядел так, словно его основной вид занятости — фотографироваться на обложки модных изданий, но мне почему-то было до больного некомфортно рядом с ним. Аж волосы на загривке дыбом вставали. Но мне слишком нужны были эти деньги, и приходилось смириться так же, как с издевательствами в школе.

К десяти часам вечера я уже стояла через дорогу от входа в клуб, и раздавала флаеры прохожим. Вдруг мое внимание привлекло движение за углом клуба, там где находились служебные выходы. Я присмотрелась. Парень вытащил девушку за волосы на улицу и швырнул на землю, как мешок с мусором. Что-то внутри неприятно заворочалось. «Это не мое дело», — я повторяла себе эту фразу уже десятки раз: здесь постоянно кого-то грабили, дрались, угрожали или пытались изнасиловать. Если бы я лезла во все разборки, то меня бы уже давно кто-нибудь прирезал.

— Пожалуйста, нет!

Было слышно, что она кричит сквозь слезы.

— Черт, Стеф, нет! — я полушепотом выругалась. — Никогда не лезла не в свои дела, вот и нечего начинать.

Голос девушки резко затих. Даже в полутьме я видела, как парень прижимает ее к стене.

— Твою мать. Я наверняка еще об этом пожалею.

Я ломанулась через дорогу и, прихватив валяющийся кусок арматуры, уже через секунд шесть была рядом с ними.

— Эй, урода кусок, тебя мама не научила с девушками правильно обращаться?

Едва закончив фразу, я огрела стоящего ко мне спиной парня по затылку.

Он вскрикнул. Девчонка, освободившись от его хватки, рухнула на колени и в истерическом припадке забилась в угол за мусорным баком, схватившись за шею. Парень повернулся ко мне лицом. В его глазах горела ярость. На губах темные подтеки. Я жестом указала плачущей девушке на выход из переулка, повторять дважды не пришлось. Она выскользнула из проулка держа руку на шее, а свозь пальцы пробивались темные струйки, которые должны были меня насторожить, но гул адреналина в ушах велел сконцентрироваться на противнике. Я осталась стоять в оборонительной позе с железкой в руках наперевес.

Глядя на меня, парень хищно улыбнулся.

— Зря ты влезла, малышка. Могла ведь пожить еще.