— Вы всегда были слишком любопытны. Вы и мистер Форингтон постоянно лезли не в свое дело, — доктор обращался к Кэру, но смотрел при этом в пустоту.

— Бросьте, Чарли. Я не знаю, кто вы, но мы с вами точно не враги, — настаивал Итан, который всего лишь хотел отвлечься от дурных мыслей интересной историей.

— Тогда начнем с того, что меня зовут не Чарли Рокуэл. При рождении я получил имя Белозар, — с вызовом, горящим в зеленых глазах, посмотрел на собеседника доктор.

Сирин встрепенулась, с удивлением уставившись на чужака. Придвинувшись к Кэру, древняя внимательно изучала черты лица доктора, тускло освещенного лунным светом.

— Это имя нашего народа, — прошептала она на ухо лейтенанту, но тот и сам уже обо всем догадался.

— Рассказывайте, — потребовал Кэр, глядя прямо в глаза древнему.

— Госпоже Сирин, должно быть, известно о древнем пророчестве утларгов?

Девушка понимающе кивнула. В отдалении послышался первый душераздирающий крик матроса. Дрожа от холода, она прижалась к Итану еще ближе.

— Больше полутора тысяч лет назад твой народ заставил утларгов покинуть обжитые края и искать спасения в северных горах. Именно тогда наши шаманы впервые сообщили о явившемся им пророчестве. Если верить сказанному, рождение зеленоглазого воина предзнаменует возвращение величия утларгов. За последнее тысячелетие я первый в своем племени, кому посчастливилось родиться с подобным цветом глаз. Само собой, меня сразу же окрестили избранным, — продолжал доктор.

Поляну огласил очередной вопль, и до пленников донесся хорошо знакомый аромат паленой плоти.

— Меня с детства готовили к моему предназначению. Вожди оставшихся после великого исхода племен разработали план. Когда я завершил свое обучение и мне исполнилось шестнадцать, меня подкинули к дверям академии целителей. Вожди решили, что церковники клюнут на удочку, ведь подобным образом миру впервые стал известен святой Беллариас, ставший в будущем покровителем целителей. Древние не ошиблись, я хорошо сыграл свою роль, и академия клюнула на нашу удочку.

Крик истязаемого перешел в плач, изредка прерываемый на мольбы о быстром избавлении от мук.

— Моей задачей должно было стать разрушение церкви изнутри. К тому времени я разбирался в медицине лучше большинства столичных профессоров. Церковники слишком сильно скованы религиозными рамками и их лекари используют далеко не самые эффективные способы лечения.

Итан вынужден был согласиться. Он и сам несколько раз был свидетелем их работы, и на молитву они возлагали куда больше надежд, чем на свои профессиональные навыки.

— Я быстро произвел впечатление на лиц, ответственных за принятие важных решений, и по окончании академии должен был занять высокий пост. Впоследствии мне следовало войти в Совет и постараться занять место верховного магистра. Изменив саму сущность церкви и инквизиции изнутри, я бы мог возвратить мой народ к достойной жизни, но этому не суждено было случиться.

Яму снова достиг сумасшедший крик матроса и последовавшие за ним насмешки его палачей.

— Мне не хотелось прекращать свою медицинскую практику. Те методы, которые преподавались в академии, вызывали во мне лишь отвращение. Я хотел изучить каждую мельчайшую деталь функционирования человеческого организма. Для этого мне, разумеется, были необходимы расходные материалы.

Сирин не понравился термин, которым доктор окрестил человеческое тело, и она слегка поморщилась, взглянув на него с отвращением.

— Я тайно выкупал мертвецов, еще не успевших обрести покой в земле, и никогда не проводил своих исследований на живых людях. Один из студентов академии узнал о моих опытах и доложил ректору. В тот же день меня с позором изгнали за пределы белых стен.

Лейтенант удивился тому, что доктору удалось так просто выйти из подобной ситуации. Изгнание было далеко не самым страшным наказанием из тех, что могли его ждать.

— Провалив свою миссию, я вернулся в родное племя, где меня ждал суд. Соплеменники приговорили меня к смерти, но мой друг позволил вашему покорному слуге бежать прямо накануне казни. Тогда в моей голове зародился новый план. Я выкрал священную книгу своего народа, — мистер Рокуэл вынужден был прерваться.

— Она действительно существует? Мой народ хранит память о ее существовании, но мы думали, что реликвия утеряна навсегда, — удивленно воскликнула Сирин, перебивая доктора.

— Во время исхода наши предки решили, что книга должна остаться в своем родном доме. Я выкрал ее и покинул пещеры Шовбура. Так я появился у дверей адмирала Хариса шесть лет назад и так мне удалось убедить его приложить все усилия, чтобы наша экспедиция стала реальной. Мне пришлось отдать ему книгу и научить читать на нашем языке.

— Что такого особенного в этой книге? — перебил его Итан.

— Это, по сути, летопись нашего народа. В ней подробно описаны все ключевые события ушедших веков. В том числе описан процесс исхода утларгов с континента, который вы называете Аурлией. Отмечено появление старшего народа, их ультиматум и отказ большей части беглецов от древних богов. Рассказывается о кораблях, забравших предков госпожи Сирин, бегущих от твоего народа, лейтенант, — обратился Чарли к Итану.

— Ты отдал священную книгу чужаку, — Кэр с трудом удержал Сирин, бросившуюся на доктора.

— Это было необходимо. Адмирал обещал возвратить мне ее, как только мы вернемся в Корквил. Правда, с тех пор как мы оказались здесь, адмирал старательно ограничивал меня в действиях. Должно быть, справедливо опасается, что я попытаюсь уговорить жителей Камграда вернуться на родину и отнять у аурлийцев то, что принадлежит нам по праву.

— Войну на родину адмирал привезти точно не хочет, — подтвердил лейтенант.

— Сомневаюсь, что вы найдете поддержку в лице Велизара. Он ублюдок, но действительно заботится о своем народе. По крайней мере о той его части, что покинула Аурлию. Вступать в войну ради давно покинутых земель не в его интересах, — поспешила огорчить его Сирин.

— Я обязан попытаться. Мои люди больше не должны страдать.

— Если нам повезет выбраться отсюда, я обещаю помочь вам встретиться с воеводой, — успокоила его девушка, проникнувшись историей доктора.

— Вы не найдете более благодарного слуги, но, боюсь, вам не суждено сдержать своего обещания. Обстоятельства играют против нас, — уважительно склонил голову Белозар.

Крики матроса стали утихать. Они уже больше походили на мычание замученного зверя, чем на человеческий голос.

— Что насчет вас, мистер Кэрил? — спросил Чарли.

— Я сохраню вашу тайну. По крайней мере пока. Но все же, я думаю, вам стоит открыться нашим товарищам. Мы через многое прошли и вместе записались в ряды еретиков. Есть шанс, что вы будете услышаны, — пообещал Итан.

— Благодарю и вас, но все это не имеет значения, если сегодня-завтра мы умрем, — печально ухмыльнулся доктор.

— Значит, это не вы пытались помешать нашему продвижению на запад?

— Вы же видите, что у меня не было для этого никаких причин. Простите мне мою истерику, я всю жизнь провел в чувстве долга перед своим народом. Я не могу позволить себе умереть в этой яме.

Матрос вскрикнул в последний раз и замолк навсегда. Его изуродованное тело с содранной кожей палачи скинули в яму. Зрелище было отвратительное. Кэр не выдержал и, сняв свой плащ, накрыл тело покойника. В благодарность Сирин поделилась с ним своим. Укутавшись в тонкую материю и прижавшись друг другу, они молились о том, чтобы пережить эту ночь и не замерзнуть насмерть.

Итан не мог не позавидовать хладнокровию доктора, который мирно уснул спустя всего несколько часов. Смотря на звездное небо, Кэр и Сирин обсуждали свои мечты, которым волею судеб не суждено было свершиться. Стражники, видимо, тоже уснули и их давно не было слышно. Неторопливая речь Итана, произносимая дрожащим от холода языком, была прервана звуком шороха.

— Послышалось, — сказал лейтенант, когда на протяжении минуты напряженного молчания они не услышали его вновь.