— Судьба подарила нашему счастью всего один год. В деревню, где располагались наши имения, прибыл один из епископов Ортоса. Как и все члены дворянского сообщества, мы были приглашены на бал в честь его визита.

Штурман на секунду замолчал. Следующие слова дались ему особенно тяжело. В голосе звучало презрение.

— Лира не хотела идти, но я настоял, так как боялся показаться невежливым. На балу нас представили епископу Логхарту, и по одному его взгляду я сразу понял, что он возжелал мою жену. Ублюдок дождался, когда меня не будет в поместье. В то время меня часто вызывали в столицу. Тогда он и появился на пороге нашего дома. Как ты знаешь, белым плащам не отказывают в гостеприимстве, равно как и их свите.

Кэр уже знал, чем закончится эта история, но до последнего момента надеялся, что не услышит ожидаемого.

— Логхарт пытался заполучить ее, но Лира смогла дать ему отпор. Придя в ярость, он публично объявил ее пособницей зла и еретичкой, а для таких людей существует только один путь. Родня пыталась выступить в ее защиту на скоротечном суде, но эта затея заранее была обречена на провал. Нашим семьям пришлось взяться за оружие. Епископ объявил людям, что они очарованы ее колдовством, и толпа, ослепленная речами инквизитора, растерзал всех, кого я любил.

Лейтенант и представить себе не мог, что за вечно царящей на лице мистера Грина улыбкой скрывается подобная боль.

— Этот изверг сжег мою жену заживо на глазах у всех жителей. Я вернулся в деревню к моменту, когда потухли последние угли ее костра.

— Вы убили его? — не выдержал Кэр, надеясь, что епископа постигла кара.

— Нет, он покинул деревню до моего возвращения. Я потерял драгоценное время, оплакивая своих близких. А потом мне пришлось самому уносить ноги. Ополоумевшие жители решили свершить свой справедливый суд и надо мной. Капитан Хольт приютил меня в столице.

— Вы оставили свои поиски?

— Я искал, но белые плащи слишком замкнутая каста, крайне неохотно распространяющая информацию друг о друге. Я прошел половину континента в поисках мести, но безуспешно.

В руке Дункана неожиданно появилась монета. Штурман протянул злотый с выгравированным на нем профилем мужчины лейтенанту. Мелкая надпись по нижнему краю монеты указывала на то, что портрет принадлежит епископу Логхарту.

— И при всем этом вы остаетесь смиренным последователем Создателя? — удивился Кэр тому, что никогда прежде не слышал от штурмана нареканий, высказанных в адрес церкви или Творца.

Изучив злотый и постаравшись навсегда запомнить лицо этого человека, Итан вернул монету владельцу.

— Почему нет? Убийца моей жены был простым человеком, а не богом.

— Но это Создатель наделил этого жестокого ублюдка властью, — настаивал Итан.

— Я верю в то, что у Создателя есть план на каждого из нас. Все, что со мной произошло, привело меня в этот день. Возможно даже, я появился в этом мире только для того, чтобы сегодня показать тебе, что ты не одинок в своем горе. Может, мне удастся убедить тебя, что жить дальше возможно и после подобных трагедий.

— Боль когда-нибудь уходит?

— Не знаю, прошло десять лет, но для меня ничего не изменилось. В этом плане я всегда буду в авангарде наших с тобой страданий. Сообщу, если вдруг станет легче, — улыбнулся Дункан, возвращаясь к своей привычной манере поведения.

— Спасибо. Что рассказали мне, — поблагодарил Кэр поднимающегося на ноги штурмана.

— Надеюсь, этот разговор останется между нами. Не хочу прослыть излишне сентиментальным, — обыденная улыбка появилась на лице мистера Грина, только теперь она больше не казалась Итану настоящей.

— Не хотите, чтобы люди знали о том, что вы человек несомненно более глубокий, чем кажетесь?

— Поверь мне, так проще, — сказав это, штурман оставил лейтенанта в таком желаемом им одиночестве.

Кэру стало немного легче от разговора с человеком, прошедшим через туже боль. Несмотря на это, его по-прежнему разрывало изнутри от мысли, что еще неделю назад он мог злиться на Ноа.

Церемония прощания прошла точно так же, как и похороны Лорта. Только в этот раз погребальный костер Итану пришлось поджигать самостоятельно. Вождь совсем потерял облик того благородного человека, что предстал перед чужестранцами в их первый день на острове. За последние месяцы старик потерял последних членов своей семьи. Руки, еще недавно выдававшие в нем воина, сейчас судорожно тряслись. Глаза аурлийца наполнились влагой, когда пламя окутало тело его любимой.

После похорон вождь и Кэр долго обсуждали будущее их племени. Кирт чувствовал приближение собственной смерти и хотел быть уверенным в том, что Кэр поведет его народ за собой. Думая совсем о другом, аурлиец соглашался со всем, о чем просил его вождь.

Следующие две недели Итана никто не трогал. Он совсем перестал следить за собой и испробовал на вкус все возможные дурманящие настои аборигенов. Лицо его заросло беспорядочной щетиной. Артур несколько раз пытался заставить лейтенанта привести себя в порядок, но был проигнорирован. Все это время Кэр вынужден был наблюдать, как команда «Отчаяния» готовится к отплытию. Накануне продолжения экспедиции экипаж торжественно покинул форт Форингтона и соединился с оставшимися силами экспедиционного корпуса на побережье. Отплытие было назначено на восьмой утренний колокол.

Главным офицером аурлийского гарнизона был назначен лейтенант «Последнего шанса» Ричард Уайтхол. Мистер Кэрил становился его заместителем и посредником между представителями цивилизованного сообщества и аборигенами. Под их руководством было оставлено два десятка солдат. Кэр проводил эту ночь в своей хижине. Как он ни старался уснуть, у него ничего не получалось. Раз за разом он прокручивал в голове воспоминания, разрывающие саму его душу на множество осколков. Итан корил себя за те глупые переживания, что раньше казались безумно важными. Аурлиец презирал любую мельчайшую деталь этого острова, ведь каждая из них напоминала ему о Ноа.

Ближе к утру он вышел на улицу, чтобы раскурить трубку. По ту сторону ритуального костра Кэр увидел вождя. Кирт не мигая наблюдал за танцующими языками пламени.

— Тебе не место здесь, — тихо проговорил он, когда к нему подошел аурлиец.

— Считаете? — спросил Итан, внешне выглядящий сейчас не лучше портового пьянчуги.

— Пламя говорит мне об этом, — казалось, что мысли Кирта блуждают где-то совсем далеко от этих мест.

— Но я должен помочь вам с племенем.

— У тебя иная судьба. Ты нужен красному богу. Я вижу это, — эти слова прозвучали особенно зловеще.

Пристально всмотревшись в старика, Кэр только сейчас заметил, что зрачки Кирта помутнели и смотрели в пустоту. Старик ослеп.

— Грядет хаос. Слепые прозреют. Реки крови прольются по земле, смывая все на своем пути. Война богов приведет их к падению и восстанут пески! — голос старика изменился до неузнаваемости и безумно напугал Кэра.

Незрячий старец обернулся на лейтенанта, и его жуткое лицо заставило аурлийца отпрянуть. Висевший на шее амулет больно обжег грудь.

— Целью будут оправданы любые средства и добро станет совсем неотличимо от зла. Монстр окажется другом, а верный союзник врагом. Хаос заберет то, что принадлежит ему по праву мироздания! — голос явно не принадлежал Кирту.

Кэр уже бежал к своей хижине, чтобы схватить оружие и навсегда покинуть этот проклятый остров. Итан бежал и молился. Часто спотыкался и боялся, что не успеет, ведь на небе уже появились первые признаки рассвета. Аурлийца ужасала мысль провести на этом острове всю оставшуюся жизнь. Лейтенант остановился, только когда перестал чувствовать под ногами мягкий лесной мох и его ботинки начали зачерпывать прибрежный песок.

Перед ним раскинулся покинутый лагерь адмирала. Кэр упал на колени и уткнулся лбом в холодный песок. Когда он поднял голову, то увидел, что вдалеке на волнах покачиваются корабли экспедиции. Удаляющейся от острова точкой между ним и кораблями, должно быть, был последний ботик. В этот момент Итан решил, что поплывет. Сил добраться до кораблей у него точно не хватит, но, возможно, его заметят с последней покидающей этот остров лодки. Через секунду он уже стоял по пояс в воде. Через две изо всех сил заработал руками, преодолевая прибрежные волны.