— Подарок? — ее глаза расширились. — Для меня?

— Да, мэм, — Эверли целует Керриган в макушку. — Увидимся после игры. Встретимся в ложе.

Мы с Керриган наблюдаем, как она уходит, а я смотрю на свою дочь и тихо молюсь о том, чтобы она всегда была в безопасности.

* * *

Спустя несколько часов Арес, Беллами и я входим в личную ложу Синклеров на стадионе «Королей» с обоими детьми и достаточным количеством игрушек, бутылочек и детских принадлежностей, чтобы казалось, что мы переезжаем, а не приезжаем на несколько часов.

Первой нас замечает Аннабель и направляется прямо к Керриган.

— Привет, милая девочка. Я вижу, ты получила свой подарок.

Керриган кружится по кругу и улыбается, глядя на розовую пачку с блестками. Грейси заходила к ней раньше с пачкой и черной майкой «Королей» с фамилией Синклер и номером восемьдесят один в розовых блестках на спине. Очевидно, это номер Каллена.

А потом, поскольку, по словам Грейс, они нужны каждой девочке, она также подарила Керриган сверкающие розовые ботинки «Доктор Мартинс». Теперь моя трехлетняя дочка одета более модно, чем я.

— Ты такая красивая. Ты голодна? — спрашивает ее Аннабель и протягивает руку.

Керриган смотрит на меня в поисках разрешения.

— Ты можешь пойти с миссис Синклер, милая.

Она тихонько берет Аннабель за руку и визжит, когда та говорит ей, что капкейки специально для нее, наблюдаю, как Керриган ведут к группе женщин, включая владелицу «Сладких искушений», которая стоит рядом с Грейс.

Увидев Грейс, мне становится немного легче дышать.

Кейтлин хватает Беллами, и они переходят на места снаружи, а мы с Аресом остаемся в стороне.

— Хочешь пива, Кросс?

— Нет. Пока не получу разрешение на катание, — говорю брату, а затем отстегиваю Джекса от переноски и беру его на руки.

В ложе полно членов семьи Эверли, включая ее отца, который подходит, как только я усаживаю Джекса.

— Кросс.

— Мистер Синклер, — неловко отвечаю я.

— Серьезно, зови меня Деклан.

— Хорошо.

Он долго смотрит на меня.

— Аннабель сказала, что я должен быть вежливым.

— Напомните мне поблагодарить вашу жену.

Джекс хнычет в моих объятиях, пока я не достаю из автомобильного кресла его пустышку и не сую ее ему в рот.

— Ты ведь мало говоришь, правда? — спрашивает он, заказывая бурбон у бармена в углу ложи.

— Немного, — видимо, пришло время стать мужчиной. — Но я имел в виду то, что сказал вчера вечером. Я люблю вашу дочь, сэр.

— Не называй меня сэром. Я и так отрицаю, что моя малышка уже достаточно взрослая, чтобы встречаться с мужчиной, у которого есть свои дети. Сэр делает только хуже, — он смотрит в сторону Аннабель, где Керриган стоит на стуле, чтобы ей было лучше видно. — Вот увидишь. Они растут так чертовски быстро. В один день они носят пачку и вашу джерси, а на следующий день танцуют за вашу команду в самой крошечной форме, которую вы когда-либо видели, а их парень приводит свою семью на игру в пачке и джерси.

Это меня настораживает.

— Мы можем уйти…

— Не надо. Это вышло не так, как должно было быть. Грейси говорит, что ты очень хороший парень. И Белль тоже. И моим мальчикам ты тоже нравишься. Мне просто трудно принять Эверли во взрослых отношениях. Ты придешь к нам на ужин после этого?

— Да, сэр. То есть, да, придем. Очень мило с вашей стороны пригласить нас сегодня. У нас будет не так много выходных, когда мы сможем прийти на игру, когда начнется сезон.

Джекс выплевывает свою пустышку, и Деклан, смеясь, подбирает ее, а затем бросает на автомобильное кресло.

— Вот, — он протягивает руки. — Почему бы тебе не дать мне подержать его. Эверли вот-вот выйдет на поле. Ты же не хочешь пропустить выступление моей девочки.

Он смотрит на меня с грустью.

— Неважно, сколько им лет, Кросс. Они всегда будут твоей девочкой. Наслаждайся ими, пока они маленькие и все еще думают, что ты повесил чертову луну.

Я осторожно протягиваю ему Джекса и наблюдаю, как загораются глаза Деклана, когда Джекс дергает его за волосы.

— Что скажешь, Джексон? Может, тебе, в отличие от моих детей, футбол понравится больше, чем хоккей.

Сомнительно. Но держу это при себе, пока подхожу к стеклу и наблюдаю за гигантской группой поддержки, вышагивающих на поле в одежде чуть больше, чем Эверли надевала на сцену прошлой ночью. И, черт возьми, она невероятна. То, как она двигается, как улыбается. Она светится там ярче самой ясной звезды.

— Папочка, — снова визжит Керриган. — Посмотри на мисс Эви. Посмотри, какая она красивая, папочка.

— Она идеальна, — шепчу я, и Деклан хлопает меня по плечу.

— Никто не идеален, Кросс. Но она чертовски близка к этому. Так что не облажайся.

Я не пытаюсь его поправить.

Но он ошибается.

Эверли идеальна.

Идеальна для меня. Для нас.

И не собираюсь все испортить, потому что эта женщина — любовь всей моей жизни.

* * *

До конца первой четверти в ложе оказалось полно народу. Семья Эверли большая. И в ней много футболистов. Два ее дяди играли за «Мэриленд», пока не ушли на пенсию. Ее крестный отец играл за «Королей». А еще один дядя — бывший «морской котик»[xxvii], который предупредил меня, что ему не нужен Сэм Беневенти, чтобы убить меня, если причиню вред Эверли. Он знал сто тридцать один способ убить человека и избавиться от тела, не будучи пойманным.

В конце концов я сдался и спросил Сэма, который является отцом Мэддокса, почему все используют его в качестве угрозы.

Мэддокс рассмеялся, прежде чем отец дал ему подзатыльник.

— Это связано с работой, — говорит он и уходит.

— А в чем заключается его работа? — спрашиваю Мэддокса.

— Утилизация отходов, — говорит он с невозмутимым лицом и следует за отцом.

Подождите… что…?

Керриган подбегает и вскидывает руки вверх, пока я ее не подхватываю.

— Папочка… почти закончилось?

— Скоро, детка, — отвечаю ей и целую в макушку.

— Привет, маленькая леди, — говорит брат Эверли, Лео, двигаясь рядом с нами. — Тебе весело на твоей первой игре?

Она кивает головой, и два пучка, которые Беллами сделала для нее, покачиваются при этом движении.

— А как насчет тебя, парень? Ты любишь футбол?

Лео напоминает мне Ареса. Он высокий, худощавый, но мускулистый. Эверли упоминала, что он хоккеист в Кройдонском университете, и я это вижу.

— В смысле, это не хоккей, но неплохо, — говорю ему.

Он отхлебывает пиво и смотрит, как Каллен отлично справляется с поимкой мяча.

— Ага, я с тобой. Почти уверен, что папа плакал, когда у него вместо звезд футбола оказалось три хоккеиста.

— Да. Я могу это понять.

— Мне до сих пор не по себе от того, что я сказал девочкам несколько недель назад. Это действительно прозвучало неправильно. Очень здорово, что Эверли привела тебя в семью. Особенно всю семью. Я был знаком только с одним парнем, с которым она встречалась, и то потому, что я играл с ним в хоккей, а не потому, что она привела его в семью.

У меня в голове срабатывают тревожные звоночки. Наверное, мне не стоит спрашивать, но я, черт возьми, должен это сделать.

— Да? Ты играл с ним в школе или колледже? — внутри я молюсь, чтобы Лео сказал «в школе». Он всего на два года младше Эверли. Это могла быть старшая школа.

— В колледже. Кит был в команде КУxxviii до того, как «Питтсбург» задрафтовал его.

Лео аплодирует, когда «Короли» забивают, а моя голова словно раскалывается на две части. Но это не из-за гребаного сотрясения мозга.

— Кит… — Кит, которого «Питтсбург» задрафтовал два года назад. — Кит, мать его, Долан?

Вы должно быть издеваетесь надо мной.

— Да, чувак, но серьезно, не парься. Он хорош, но он не ты. И, как я уже сказал, она даже не познакомила его с мамой и папой. Это, наверное, одно из тех девчачьих испытаний, да?

Лео продолжает говорить, но чертова аэродинамическая труба в моей голове заглушает его.

Теперь я знаю, почему хоккей для нее — проблема.