Плечи отведены назад, позвоночник прямой. Профессионал Лейла.

Ни намека на разбитое сердце.

В сообщении от Девана говорится, что он уже здесь. Двери лифта со звоном открываются, и я выхожу в коридор, ведущий в КПЗ 9-го участка. Меня встречает шум и запах несвежего кофе.

А потом…

— О вау , Синклер. Кто бы мог подумать, что ты действительно сможешь выглядеть прилично?

Отвратительный укол — лишь первый из многих, нанесённых бедняками из полиции. Они накатывают на меня нескончаемой волной, замаскированной под подшучивание.

— Конечно. Я никогда не одеваюсь таким образом. Как будто это чертовски большое дело?

Джерри медленно хлопает мне в ладоши и встает из-за стола, кончики его усов топорщатся. — Сексуально, — говорит он. — Ты собираешься стать новым лицом силы? Пришло время показать это тело.

— Если вы не перестанете бездельничать, я подам на всех вас иск о сексуальных домогательствах, — угрожает Деван. Он выходит из-за угла с чашкой кофе в руке. — И не думайте, что я этого не сделаю. Мне так надоели ваши рты.

Я посылаю ему благодарную улыбку и направляюсь в его сторону. Деван, пожалуй, единственный человек, которого здесь будут слушать большинство парней. Даже Джерри слушает, хотя и неохотно, потому что никто из них не хочет ссориться с моим партнером. Я подавляю смешок, глядя на то, как выглядят некоторые молодые детективы, как будто они могут обссаться.

Тейни.

Мое настроение быстро портится.

— Преследуй ее еще раз, и все готово. Я ясно объяснил? — Деван лает. — Плохое поведение полицейских. Для мужчин.

При правильном наказании, хотя сапог по заднице для них был бы лучше, комната оседает настолько, насколько могут устроиться парни и девчонки.

Тем не менее, я благодарна.

Деван ждет, пока я упаду на стул, шипя от боли в ногах, прежде чем переместиться, положив руки по обе стороны от моего стула, чтобы я не могла куда-либо уйти. — Ты в порядке? — спрашивает он. — Ты исчезла от меня.

Я хочу сказать ему правду, что со мной никогда не было все в порядке. Вместо этого я заставляю себя улыбнуться ему. — Я держусь, как могу, — это правда, даже если это не вся правда. — Я не могла оставаться в больнице. После того, как хирург сообщил мне эту новость, Габриэль… он вытащил меня оттуда.

Я не скажу ему, сколько раз я читала и перечитывала последнюю текстовую строку с Тейни сегодня утром, или о той огромной дыре, которую она оставила в моей жизни. Она всегда была ярким светом, но тут же погасла.

Деван, конечно, поймет, если я ему скажу. Нам всем в какой-то момент жизни приходилось сталкиваться с потерей.

— Тебе следовало бы взять отпуск. Тебе не обязательно быть тем, кто будет вести эту пресс-конференцию. Ты держишься, но рано или поздно сломаешься, — продолжает он. — Никто не будет винить тебя, если ты решишь пропустить сегодня мероприятие. Эшкрофт согласится.

— Я сломаюсь в свое время. Эта конференция — часть работы, и мы оба это знаем, — я молча прошу его оставить эту тему.

— Это не делает мою ответственность меньше твоей. — Деван стонет, отпуская мой стул и устраиваясь на столе. Он моргает, сдерживая удивление, когда я беру его чашку кофе, забытую рядом с компьютером, и делаю глоток. — Это все еще мой случай. Позволь мне сделать это за тебя.

— В последнее время я уже пошла на некоторые уступки, позволив кому-то позаботиться обо мне, — шепчу я. — Теперь моя очередь.

Деван качает головой. — Ты не несешь ответственности за спасение мира, Л.

Мои губы кривятся. — Не мира. Только тебя. И Тейни.

Я потерпела неудачу по одному из этих пунктов.

Я смотрю на часы и отталкиваюсь от стула, сдерживая нервы. Сегодня у меня едва осталось достаточно времени, но пресса уже будет ждать в конференц-зале, капитан и шеф с ними.

— Я в порядке, — я провожу руками по рубашке. — Разве я не хорошо выгляжу?

— Ты выглядишь как дерьмо.

— Это все часть моей техники. Оставайся здесь. Продолжай работать над поиском доказательств.

Он округляет на меня глаза. — Ты, черт возьми, серьезно? Я не собираюсь здесь оставаться.

— Да. Как я уже сказала, я это предусмотрела. Сделай это для меня, пожалуйста, Дев? — я похлопываю его по руке, прежде чем идти по коридору с впалой грудью. Хорошо, что по дороге сюда у меня было время подумать о том, как я хочу сегодня отыграть этот концерт.

К тому моменту, когда я обхожу небольшой помост под крики репортеров и непрерывные вспышки ярких огней, у меня все под контролем, включая меня самого. Знакомый гнев вернулся и пылает в моем нутре.

Злость на все, что я потеряла, и на чертову несправедливость всего этого.

Держать на себе центр внимания — в прямом и переносном смысле — дело несложное. Да, верно, я ведущая в этом деле. Нет, я работаю одна по личным причинам. Я единственная, кто следит за зацепками, связанными с сыном сенатора. А что насчет моего напарника? Увяз в других делах. Слишком занят, чтобы помочь мне с этим.

По лёгкому моему взмаху несколько других офицеров, окружавших сцену, встали на места, чтобы не дать Девану налететь с того места, где он наблюдает, изо всех сил пытаясь понять.

— Детектив Синклер! — один из репортеров пробивается из толпы с поднятой рукой. — У вас возникли проблемы с управлением этим делом самостоятельно? Учитывая громкий характер вашей последней жертвы, вполне понятно, что вам нужна как можно больше помощи.

Я ожесточаю свое сердце, качаю головой. — У меня нет абсолютно никаких проблем. При необходимости я привлеку ресурсы, но на данный момент это все процедура. Сбор и исследование доказательств осуществляется поэтапно. Будьте уверены, убийца будет пойман и привлечен к ответственности. Наши сердца сочувствуют друзьям и семье сенатора Уилсона. Империя-Бэй понес разрушительную утрату.

Я отказываюсь отдать должное Девану в этом деле по одной простой причине: там есть убийца, и я не могу позволить другому человеку умереть. Мне нужно быть уверенной, что когда пистолет направлен на кого-то, это буду я одна. Если я скрою его имя от средств массовой информации, у нас будет шанс выбраться живыми.

Деван ждет своего часа, когда я завершу пресс-конференцию и оставлю капитана Эшкрофта отвечать на дальнейшие вопросы. Мой партнер бросает один взгляд на мое лицо, а затем бесшумно идет в ногу со мной.

— Я знаю, что ты делаешь, — голос у него хриплый, болезненный. — И почему ты не пробежалась со мной перед тем, как уйти туда?

Я качаю головой. — Мне жаль.

В последнее время я часто извиняюсь. И раньше меня это никогда особо не беспокоило, когда я беру на себя инициативу таким образом, но сейчас беспокоит.

— Тебе повезло, что меня не волнует вся эта чушь.

Кажется, он это понял. Надеюсь, он это получит.

— Хорошо.

— Меня волнует то, что ты только что сделала с собой. Ты смотришь в дуло пистолета одна, Лейла. Я знаю, что дела обстоят плохо, но достаточно ли они плохи, чтобы тебе хотелось умереть? — он задает вопрос просто.

Мой сотовый внезапно весит в кармане тысячу фунтов. Вместо того, чтобы снова просматривать сообщения Тейни, я направляюсь к компьютеру и жестом приглашаю Девана сесть рядом со мной.

— Прямо перед тем, как кто-то ее застрелил, Тейни сказала мне больше не ходить в клуб. Габриэль сейчас едет туда, но все взаимосвязано. Она что-то нашла, чему-то научилась. Я думаю, нас ждет большой прорыв.

Деван подходит ко мне, наши голоса становятся тише, чтобы никто из остальных не услышал. — Ты ходила в эти клубы целую вечность. Ты когда-нибудь подозревала что-нибудь подозрительное?

Я никогда не ценила его деловое отношение больше, чем сейчас.

Я бросаю на него взгляд. — Как ты думаешь, я бы позволила Тейни остаться там, если бы боялась, что она пострадает? Она была мамой-медведицей до конца.

— Я помню, когда Velvet Underground был стриптиз-клубом. Когда ты была ребенком.

Конечно, как будто он намного старше меня.