Я почти не смотрю на нее. — Ты полностью завладела моим вниманием, дорогая. Я в твоем распоряжении, пока тебе не надоест меня использовать, — ей не обязательно знать, что я ищу того же мужчину. — Как бы трудно тебе ни было поверить.

Хочу ли я отправиться в «Доки на Марки» Империя-Бэй? Черт возьми, нет, я этого не хочу.

Что я хочу сделать, так это отвезти Лейлу к ней или к себе и продолжить то, что мы начали сегодня вечером.

Я знаю, что лучше не приближаться. Ничто не длится долго. Секс ничего не значит.

И все же меня почему-то удивила ее ревность к Джейд.

К сожалению, она скорее выпорет меня пистолетом, чем снова трахнет, а наша ночь еще далека от завершения. Время игр закончилось, и теперь нам пора вернуться к делу. В первую очередь, причина, которая нас свела вместе.

Нажимаю на тормоз, останавливаюсь у знака «стоп» и жду, пока она скажет. Мы направляемся в «Доки на Марки» или нет?

Лейла обдумывает все, ее взгляд отстранен, а пальцы постукивают по колену. Она не та женщина, которую я видел на сцене, не та, которую я имел удовольствие чувствовать изнутри. И все же она намного больше, чем я ожидал, когда впервые увидел ее в толпе Velvet Underground. Судит и проклинает меня своими карими глазами.

— Гони, — рявкает она, сдвинув темные брови. — Возможно, было бы неплохо проверить это место с кем-то, кто его близко знает.

Я хихикаю, ухмыляясь один раз, прежде чем скрыть от нее это выражение. — Твое желание — мой приказ.

— А быть милым — это тебе не к лицу.

Она расстегивает молнию куртки повыше.

— Ты единственная, кто может видеть эту сторону меня, детка.

— Ты все еще придурок.

Я бросаю на нее лукавый взгляд. — Может, я и придурок, но я придурок, который должен тебе оргазм или пять. Не так ли?

Она качает головой. — Любой предлог, который ты найдешь, чтобы снова прикоснуться ко мне, Габриэль… — но она скрывает намек на улыбку, пока возится с застежкой-молнией. — Просто сосредоточься на дороге.

Возвращение в «Марки» не будет для меня ни приятным, ни легким. Я стучу пальцами по рулю, внутри меня идет битва. Как поступить и что ей сказать. Сопоставлять то, что мне нужно, чтобы она обо мне думала, с тем, каким я хочу, чтобы она меня видела.

Чёрт.

Я нажимаю на тормоз настолько сильно, что Лейла задевает ремень безопасности. — Что за херня, Блэквелл?

— Я хочу, чтобы ты знала… — начинаю я, но останавливаюсь.

Она кисло смотрит на меня. — Что теперь?

— Я думаю, тебе следует кое-что обо мне знать. Я никому этого не говорю, но поскольку мы идем вперед, нам приходится доверять друг другу, — почему это чертовски сложно? — Я на… на самом деле не убиваю все свои метки. Я предлагаю им сделку, и если они ее принимают, то сбегают. Если нет, то я делаю то, для чего меня наняли.

Дискомфорт живо присутствует в моей крови, пока я жду ее реакции и не удивляюсь, когда Лейла расхохоталась.

— Конечно, а я продаю ферму на Луне, — издевается она. — Что тебе нужно? Почему ты лжешь мне?

— Смотри, — я барабаню кончиками пальцев по краю руля. — Если мы собираемся вместе исследовать дерьмовые районы города для этой маленькой вечеринки, посвященной расследованию убийств, то мне нужно твое доверие. Я бы хотел это иметь. Или столько, сколько ты готова мне дать.

— Вряд ли ты от меня что-нибудь добьешься.

Она смотрит на здания впереди, хмурясь.

Я хватаю ее за колено, чтобы вернуть ее внимание ко мне.

— Большинство людей, которых мой босс посылает меня убивать, не заслуживают своей участи. Конечно, есть несколько редких исключений, — я вспоминаю того, которого мне пришлось зарезать на днях. — Я предлагаю им сделку. Они исчезают или умирают. Большинство из них готовы пойти на эту сделку.

Что бы она сделала на моем месте, если бы мы поменялись ролями? Что бы я почувствовал, узнав это о ней в таком случае?

Я не ожидаю, что она согласится со мной, но, возможно, она поймет.

На долгое время тишина во внедорожнике сгущается. Я сажусь на сиденье, позволяя ей разобраться со всем самостоятельно, не желая говорить первой.

— Так что же ты тогда делаешь? — она по-прежнему звучит скептически. — Если они согласятся на сделку и сбегут? Тебе все равно придется предоставить тело своему боссу.

— Я найду кого-нибудь, кого можно зарезать вместо них, — просто говорю я. — В этом городе тысячи подонков, заслуживающих смерти.

— Как ты решаешь?

— Я держу нож, но решение не в моих руках. Я не убиваю своих жертв сразу. Я даю им выбор. И если они решат баллотироваться, то их место займет кто-то другой. Кто-то, кто этого заслуживает.

— Ты серьезно ожидаешь, что я увижу в тебе благородного судью?

— Скорее похоже на амбивалентного палача, — поправляю я.

Она ничего не говорит, и я съезжаю с главной улицы в сторону одного из боковых переулков, где нас никто не потревожит.

В итоге я припарковался достаточно далеко от «Доков на Марки», и нам пришлось идти пешком, но так гораздо безопаснее. Труднее быстро убежать, но с такого расстояния за нами меньше шансов убежать.

— Итак, ты предлагаешь преступникам второй шанс и… что? Что произойдет, если тебя поймают? Твой босс никогда тебя не простит, — наконец говорит Лейла.

— Я убиваю людей, которые представляют угрозу для других. И он никогда не узнает.

Мы все еще не двигаемся.

— Потому что наркобароны так готовы быть милосердными, — отвечает она.

Медленно я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на нее. — Продажа на улице дерьма, пропитанного плохими вещами, приводит к потере людей, которые готовы платить за это, не задавая вопросов. Это клиентура. Глупые люди. Накаченное дерьмо вредно для бизнеса, детектив. Так что я позабочусь о проблеме. Я забочусь о людях, которые являются отходами. Придурки-садисты, которые причиняют боль детям и заботятся только о том, чтобы быстро заработать.

— Пока они садистские в том смысле, как ты думаешь, значит, с ними все в порядке? — она ищет ответы, и я не уверен, готова ли она принять мои объяснения или нет. Моя грудь горячая и напряженная, а остальная часть тела колючая. — Твой садизм в порядке?

Я выдыхаю и выхожу из машины. Она делает то же самое и обходит капот, пока мы оба не стоим грудь к груди. Тогда я говорю: — Ты сейчас ужасно болтлива для женщины без оружия.

— А ты ужасно дерзкий для белого чувака с членом посредственного раз мера, — она сопровождает это заявление сладкой улыбкой.

— Грязный чертов рот, — я ухмыляюсь ей. — Но мы оба знаем, что оружие, которое я ношу, то, которым ты прикончишь, — это не мой нож. Это мой член посредственного размера, , как ты так любовно выразилась, — я хватаю ее, прижимаясь к ней своей промежностью. Я понимаю, что гораздо лучше прикоснуться к ней. Пошутить с ней, особенно когда она соответствует моему поддразнивающему тону. — Сейчас чувствуешь себя посредственно. Правда?

Она не борется со мной.

Она не отстраняется.

Мне бы хотелось, чтобы она это сделала, поэтому я прижимаю ее к капоту машины и целую. На мгновение она замирает, ее руки застыли в когтях между нами. В следующем она бьет меня, несмотря на то, как ее рот открывается. Несмотря на движение ее языка по моему.

Ей чертовски это нравится. И она ненавидит то, что ей это нравится.

Чертовски плохо.

Мой живот переворачивается, и мой член превращается в яростный стояк, который я втираю в вершину между ее ног. Напряжение нарастало с того момента, как я встретил ее, напряжение, не имеющее выхода.

Или, может быть, не хватает разрядки.

Когда она запыхалась и немного похныкала, вероятно, ненавидя издаваемый ею звук так же сильно, как и меня, я вырываюсь и резко отпускаю ее. Нравится, как ее глаза стали еще темнее.

— Нам нужно пойти посмотреть место. Посмотрим, сможем ли мы найти что-нибудь интересное в «Марки».

Лейла ошеломлена, ей остается только кивать, и в конце концов она тихо следует за мной в темноте. Мне не нужно говорить ей, как ходить или быть осторожной. Мы оба в одно мгновение возвращаемся к своим старым привычкам.