— Значит, это была ты… — прохрипел я, вытирая из-под носа кровь и сжимая меч двумя руками.
Кажется, тогда из груди вырвался яростный вопль, а перед глазами вновь всё покрылось алым. Тело понеслось вперёд, а искрящееся лезвие вновь пустилось в безумный танец.
Мираэль же, сменив гнев на ехидную ухмылку, в одно мгновение обратилась в мелькающую лиловую тень, что изящно уворачивалась и стегая мои бока. Мелкие костяные шипы жалили слева и справа, пока острие клинка лизало мраморный пол, оставляя на нём гладкие борозды.
Лишь несколько раз мне всё-таки удалось защититься от когтей, встретив их вертикальным положением лезвия. Но проклятая лишь злобно скалилась и продолжала наступать, оттесняя меня куда-то в сторону от центра зала покаяния.
В какой-то момент я окончательно утратил концентрацию и пропустил удар. Один, выбивший из рук меч, второй — рассёкший щеку и лоб глубоким порезом. В следующий миг я уже оказался отброшен к подножью очередной колонны. Тело изнемогало от боли и усталости, а из груди вырывалось обрывистое дыхание.
Осознав мою беззащитность, демоница тут же уселась мне на живот, лишая возможности встать. Скользкие щупальца обвили обе руки, прижав их к телу, пока её собственная ладонь начала гладить меня по щеке, оставляя мелкие порезы острыми когтями.
— Похоже, все инквизиторы одинаковые слабаки… — почти обиженным тоном произнесла Мираэль, уводя ладонь к ключице и указательным пальцем проводя по горлу.
Алая дорожка потянулась следом за ним прямиком до верхней пуговицы сорочки, а сама девушка наклонилась ко мне так низко, что я мог ощущать её дыхание на своем лице.
— Но ты смог забрать мою руку, в отличие от Себастьяна, — её тон стал более проникновенным и тихим, будто бы она разговаривала с любовником. — Так что заслужил приятную смерть…
Слова этой несчастной просачивались в разум словно яд, затуманивая мысли, вытесняя здравые рассуждения. Постепенно мой гнев начал перетекать в нечто куда более низкое и неуместное. Кровь зашумела в ушах сильнее и начала перетекать к чреслам. Дыхание захватила новая одышка, но не от усталости, а от отвратительного чувства возбуждения.
— Император… — попытался прошептать я, но на губы мне лег скользкий палец.
— Нет… не произноси его имя… — её слова будто бы заклинание поразили меня ещё глубже, практически лишая воли. — Он не придёт…
Дальше я почти ничего не видел. Лишь чувствовал, как под сорочкой скользят тёплые щупальца, как моё тело освобождают от одежды. Как нечто мокрое и горячее оставляет на шее влажные полосы…
Всё, что мне оставалось, лишь перебирать воспоминания, в отчаянной надежде отыскать там подходящую молитву. Но даже эти остатки сознания быстро ускользали из-под моей власти, уступая место всепоглощающему чудовищу похоти, жадно пожиравшему всё моё тело. Сантиметр за сантиметром…
Возможно, именно тогда Император обратил свой полный возмущения взор на Валон-Урр.
На границе слуха я сначала услышал слабый голос, твердящий какую-то молитву, а позже заскрипели двери в дальней части зала. Всё это сменилось чьим-то беспокойным голосом. Таким знакомым, но имя владельца тонуло в обжигающем память воске. Дальше я расслышал лишь вскрик, тут же сменившийся кратким обращением к Трону.
Но именно в тот момент хватка Мираэль внезапно ослабла. Демоница оторвалась от моего тела, переводя внимание на нарушителя спокойствия.
И тогда остатки моего непокорного сознания взорвались, вытесняя из головы липкие щупальца лживого удовольствия. Закипающие гормоны придали сил, левая рука сомкнулась на шее проклятой, а правой я нанёс тяжёлый удар прямо в ангельское лицо, на котором в то мгновение застыло тупое недоумение.
Мираэль вскрикнула, опрокидываясь на спину и позволяя мне подняться. Вскочив на ноги я сразу же стал озираться вокруг в поисках меча, за что тут же поплатился.
Опомнившись, демоница оплела щупальцами мою щиколотку и дёрнула на себя. Нос вспыхнул огнем, когда я столкнулся с полом, а мир вокруг на мгновение потух.
— Ублюдок… — избавившись от проникновенного шёпота в голосе, проклятая рывком перевернула меня лицом к себе.
Я попытался ударить наотмашь, но промахнулся и получил в ответ ещё несколько глубоких порезов. Не успела кожа на лице разойтись, как склизкие щупальца уже оплели мои руки и шею, медленно сдавливая хватку.
Давясь собственными яростными криками, я оказался бессилен под натиском приближающегося удушья…
…которое вдруг оборвалось оглушительным грохотом стаббера.
В пятнистом сумраке перед глазами сверкнула яркая линия, в конце пути разлетевшаяся рыжими огоньками.
Потребовалось несколько долгих секунд, чтобы осознать происходящее. Мираэль же, застигнутая врасплох, опасливо задрала голову к колонне, в которую и пришёлся выстрел. Пуля «инферно» разорвалась, инициировав поджёг смеси, и та дождем посыпалась вниз. Большая часть из огненных сгустков разлетелась вокруг, обжигая кожу даже на расстоянии. Но один огонек зацепился за багровую плащаницу, всё так же висевшую на левом плече девушки. Парчовая ткань занялась практически мгновенно.
Не знаю, что произошло в тот миг в голове Мираэль, но стоило только огню лизнуть ткань, как демоница замерла, наблюдая за происходящим со смесью удивления и какого-то первобытного страха. Лишь когда я сбросил её тело с себя, демоница наконец поняла, что происходит, и попыталась сбить пламя правой рукой.
Но прометий был безжалостен. Зацепившись за плащаницу, он уже начал медленно пожирать культю под ней, обжигая когтистые пальцы. В конечном счёте, подарок кардинала сгорел полностью, проложив путь жадному огню.
Тогда Мираэль закричала.
Святой Трон, давно мне не приходилось слышать столь отчаянных воплей, питаемых чудовищной агонией. Ещё несколько долгих минут демоница билась в конвульсиях, превратившись в сплошной танцующий факел, после чего замерла. Воздух начал стремительно заполняться вонью горелого мяса…
С отвращением отвернувшись от сгорающей девы, я поспешил в ту часть зала, откуда стреляли.
Сестра Афелия полулежала, оперевшись спиной на колонну, а её рука, поддерживаемая Августом, продолжала сжимать стаббер.
— О Трон… это… это сделал я? — Отрешённо бормотал себе под нос церемонарий, не сводя глаз с разгорающегося костра.
Похоже, что оставленная клешнёй рана в плече и перелом не позволили воительнице выстрелить самостоятельно. Всё, что ей оставалось — лишь управлять послушным священником, который бы нацелил оружие в её руке и нажал на спуск.
Так что фактически, выстрел принадлежал именно Августу. И похоже, он был первым в жизни экклезиарха.
— Всё в порядке, святой отец, — я осторожно сел рядом и извлёк пистолет из ладони Афелии, возвращая его в кобуру. — Ты нас спас.
Никогда бы не подумал, что окажусь в такой ситуации…
— Так было угодно Богу-Императору, — поддержала меня воительница, выпрямляясь и едва скрывая боль.
— Я…ну… — от похвалы церемонарий смутился и тут же попытался сменить тему. — А что вообще здесь происходит? Сначала кардинал меня выслал и запретил подниматься людям в Собор… теперь вы тут…
— Позже, — отмахнулся я, поворачиваясь к Афелии.
Лицо женщины побледнело, но продолжало стоически скрывать рвущиеся на волю эмоции. Как только я забрал стаббер, её рука безвольно опустилась на пол, выгибаясь под неправильным углом, у правого же плеча темнел багровеющий след.
— Август, — я осторожно взял руку воительницы и приподнял, чтобы было удобнее. — Мне нужно что-то, чтобы остановить кровь.
— Но у тебя она тоже идет!
— Быстро!
Церемонарий подскочил на ноги и уже собирался броситься прочь из зала покаяния в сторону госпиталя, но тут же остановился, поняв глупость затеи. Тогда, оглядев себя, он издал странный вздох, собрал руками аквилу и начал рвать подол церемониальной рясы на лоскуты.
Я же встретился глазами с Афелией. Набрав побольше воздуха в грудь, та молча кивнула, после чего я рывком вправил кость на место.
