Пришли в комнату, которую девушка снимала в одном из частных домов. Таня сразу захлопотала, побежала к хозяйке и через полчаса был накрыт стол, а я хлебал густые наваристые щи с краюхой домашнего хлеба.

После обеда, Татьяна убрала со стола и села напротив меня на стул. Она была серьезна и собрана.

— Теперь рассказывай, где был, что делал?

— Это долгая история.

— Ничего нам спешить некуда. Я теперь сама для тебя и ревком, и ЧеКа, и особый отдел — всё в одном лице. Пока в этом деле не разберусь, ничего не будет.

— Хорошо, — вздохнул я, — тогда слушай.

Начал свой рассказ с того момента, как нас атаковали белоказаки. Про связную красного подполья Ирину не стал даже упоминать. Про то, что в контрразведке меня приняли за английского разведчика, я рассказал вскользь, выставив Витовта в глазах Татьяны полным идиотом, который якобы решил, что раз я знаю английский язык, значит английский разведчик. Естественно, про фото настоящего английского разведчика Райэна Уилсона я тоже ничего не сказал. Когда рассказывал про наш побег от белых, Таня так переживала, что у нее побелели пальцы, сжатые в кулаки.

Когда я закончил свой рассказ, был уже поздний вечер. На узкой койке девушки нам вдвоем было не разместиться, поэтому я просто сдернул матрас с кровати на пол, а Таня принесла от хозяев старый, но теплый зипун. Так что на полу мы расположились с максимальным комфортом. Конечно, сразу уснуть было невозможно.

— Я хочу за тебя замуж, — сказала Таня, прижимаясь ко мне.

— А как же свободные отношения между мужчиной и женщиной? Эй! Ты же свободная женщина нового мира! Для тебя семья, дети — устаревшие понятия прошлого.

— Я хочу замуж за тебя! — упрямо сказала она и ткнула кулаком мне в бок.

— Эй! Поосторожней, будущая невеста! Ты мне еще не жена, а уже руки распускаешь! А что будет после свадьбы! Будешь меня колотить с утра до вечера?

— Если будет за что, то буду колотить!

— Да это «домострой» какой-то! Жена должна слушаться мужа, а не наоборот.

— Я за революцию в семейных отношениях! — опять ткнула кулаком в бок.

— Ну все, — не выдержал я, — сейчас тебе покажу кто из нас главный.

Девушка стала вырываться, я ее сграбастал и обвил руками и ногами. Она ужом вывернулась из-под меня и оказалась сверху. С таким трудом сооруженная постель на полу была полностью разгромлена. Мы еще с полчаса возились на полу, пока уставшие и разгорячённые не отпрянули друг от друга и легки на спину.

— Все я засыпаю, — сказала Таня и свернулась калачиком. Я укрыл ее одеялом. Мне же почему-то не спалось.

Стал думать про фото с Райэном Уилсоном. А что, если все это правда, и я попал не в тело казака Митрия Пашкова, а в тело английского разведчика, агента 007 начала XX века. Жаль, что здесь нельзя сделать анализ ДНК. Где-то я читал, что в разведке, подобное называется глубоким внедрением, когда разведчик забрасывается в страну на многие годы.

Когда именно произошла подмена, сказать трудно. Скорее всего в донских степях в отряд красных приехал под видом казака английский разведчик. После ранения он стал писарем 10-й армии, а дальше события развивались бы своим чередом. После окончания гражданской войны в России для английского шпиона были бы открыты все пути. Как участник гражданской войны он бы легко поступил в советский университет, вступил в комсомол, а потом и в партию. Со временем занял бы важный пост в руководстве Советского Союза.

В этот хорошо продуманный план вмешался его величество случай. Красноармеец Остап ударом кулака выбил из тела шпиона его душу, а на его места тут же подселили меня (Бог вмешался? Или дьявол?). Потом сотня белоказаков во главе дяди Митрия нападает на обоз красных и спутывает все карты английской разведки. Вместо того чтобы спокойно трудиться писарем при штабе красных, я попадаю к белым.

С этого момента мне не все понятно. Наш удачный побег из Царицына с захватом в плен капитана контрразведки — это случайно не операция английской разведки по возвращению своего агента на его место в Красной армии? Ответа у меня нет. Слишком гладко у нас все получилось.

Так ничего и не решив, я обнял Танюшу и наконец уснул.

Утром мы с Таней, пошли в штаб. Встречающиеся по дороге красноармейцы с некоторым удивлением посматривали на мою белогвардейскую казачью форму, а у штаба, кто-то из стоявших на улице командиров пошутил.

— Молодец, Танюха, какого справного казака себе отхватила!

Татьяна ушла к себе в кабинет, она по-прежнему работала за пишущей машинкой, а меня перехватил Самуил Аронович.

— Вернулся, герой! Пойдем я тебе нашу форму выдам, не дело в белогвардейском мундире в расположении Красной армии ходить.

Мы с ним прошли в подвал здания, где у интенданта находился склад обмундирования и других необходимых красноармейцу вещей. Самуил Аронович, как старому знакомому выдал мне новую форму бойца Красной армии: гимнастерку с малиновыми клапанами на груди, брюки галифе и буденовку с малинового цвета звездой. Сапоги я оставил те, что мне выдали у белых.

— Вот, на человека стал похож, — внимательно оглядев меня со всех сторон оценил обмундирование Самуил Аронович, — а это, — он показал на казацкую форму, — отдай Татьяне. Еще пригодится, когда демобилизуешься.

Я вышел от интенданта и сразу столкнулся лоб в лоб с Федей.

— Здоров будь, — приветствовал он меня, — а я тебя ищу. Ты же, оказывается, один у нас автомобиль водить можешь, нужно Натана Изральевича в Первый конный корпус отвезти.

— Надо, значит отвезу, — я оставил казацкое обмундирование в кабинете у Татьяны, сообщил девушке, что пока буду работать шофером при особом отделе армии. Чмокнул ее в щеку и вышел. За дверью меня ждал Федор.

— Бензин-то есть? — спросил я Федора. — Я же вчера не проверил, сколько там осталось.

— Бензин есть, сегодня утром привезли.

Автомобиль стоял на том же месте, где я его оставил. Первым делом проверил бак, горючее было, но меньше половины, для нашей поездки не хватит, о чем и сообщил Федору. Тот вошел в здание особого отдела и вынес две пятилитровых стеклянных бутыли с бензином. Чтобы завести мотор, нужно было провернуть вал, для этого спереди автомобиля в отверстие вставлялась так называемая заводная ручка. Проворачивалась она с большим трудом. Пришлось несколько раз провернуть ее, прежде чем мотор заработал. Вчера нам очень повезло, что во время остановки автомобиля, когда мы вырубили водителя и капитана Славина, мотор не заглох. Иначе пришлось заводить автомобиль заново, крутя заводную ручку. При этом белоказаки, естественно не стали бы ждать и легко догнали нас. Лошадиный мотор всегда в работе, его заводить не нужно.

С этой заводной ручкой связано много шоферских баек советского времени. Как только мотор заработал, нужно было резко разорвать сцепление ручки с валом. Не успел это сделать, изогнутой внешней частью ручки можно было не слабо получить по рукам. И конечно много историй водители рассказывали про то, как они мучились зимой, пытаясь завести машину на морозе. Семь потов сойдет пока, мотор наконец заработает, особенно где-нибудь на ветру, в холод и метель.

Как только я подготовил машину в дорогу, и сказал об этом Федору, на улицу вышел начальник особого отдела. Я занял место водителя, Кацнельсон сел справа от меня, а Федя на заднем сиденье.

Выехав из Камышина, мы отправились на запад. Под Царицыном сейчас было затишье, 28 и 38 стрелковые дивизии 10-й армии при поддержке десанта моряков с ходу не смогли взять город. Имеющихся под Царицыном войск было мало для наступления, а вот Первый конный корпус Будённого успешного теснил конницу врага в приволжских степях.

В дороге из-за рева мотора и свиста ветра разговаривать было невозможно, машина не имела верха. Не скажу, что я такой уж опытный шофер, но и не совсем дилетант, отец стал сажать меня за руль своей машины с четырнадцати лет, поэтому сейчас я вел автомобиль спокойно, думая о своем, а в моем положении всегда есть о чем подумать.