Я насторожился. Хотя, чему тут удивляться. Странных моментов в моем поведении множество, ведь я из совершенно другой эпохи. Все это время я пытался точно копировать поведение аборигенов, однако внутренне я совсем другой человек. Я и думаю не так как все они, что красные, что белые. Невольно это проскальзывает в разговоре, в поведении, в каких-то мелких деталях. Странно, что до сих пор никто этого не замечал. Впрочем, у красных среди особистов, с которыми мне приходилось общаться не было профессионалов, а вот полковник Витовт, безусловно профессионал.

— Я проанализировал ту, первую беседу с вами, как вы помните, в тот раз была сделана стенограмма, и мне бросились в глаза некоторые странности вашей речи. Вы вставляете в свою речь слова, которые чаще всего используют простые казаки, но эти слова в вашей речи выглядят чужеродными. Такое впечатление, что вы употребляете эти слова специально, чтобы имитировать речь настоящего казака. Кроме того, в двух случаях вы употребили в своей речи иностранные слова, которые характерны для человека, знающего английский язык.

— А это, посмотрите, донос на вас, — Витовт протянул мне бумагу, написанную от руки.

— Этот документ принес в котрразведку ваш знакомый, Виктор Энгельгардт. Знаете, такого?

Я вспомнил недавнюю встречу с Виктором, когда мы с Ириной столкнулись с ним при выходе из парка. Все-таки донес сволочь!

— Я беседовал с ним, — продолжил Витовт. — Энгельгардт мне сообщил, что вы знаете английский язык и так же пересказал содержание вашего разговора в гостях у Божены Квятковски. Вы тогда взялись предсказывать будущее и пообещали, что красные уже в следующем 1920 году возьмут Царицын. Это так?

— Я просто фантазировал, — ответил я. — На тот момент я находился на службе в Красной армии. Это нормально, проявлять лояльность, к власти которой ты служишь.

— Какие у вас дела с красным подпольем? — задал очередной вопрос Витовт.

Ирина говорила, что за ней следили до самого дома. И что делать? В контрразведке меня не обыскали и соответственно не нашли спрятанный в сапоге засапожник. Витовта убить не просто, да и его убийство мало что даст. На первом этаже охрана, плюс, агенты контрразведки, которые нас сопровождали. Уйти не удастся.

— Девушка с которой вы встречаетесь, Ирина, связная красного подполья, или вы этого не знали? — продолжил Витовт свое давление на меня.

Если скажу, что не знал, ее сразу же арестуют.

— Знал.

— И в чем дело?

— Это дело, которое вас не касается, — ответил я, нагло смотря ему прямо в глаза. А вот поиграем в гляделки!

— Вы держитесь не так, как должен себя вести молодой парень, оказавшийся в контрразведке. Вы разговариваете со мной на равных. Держитесь слишком смело, независимо. Так не должно быть, ведь Дмитрий Пашков, за которого вы себя выдаете, простой казак, причем из бедной семьи. Этот ваш знакомый, Виктор Энгельгардт, трясся мелкой дрожью, когда сидел на вашем месте.

Я не стал отвечать. Допил не спеша чай. Мне было интересно, до чего же додумался сам Витовт. Вряд ли он мог сообразить, что на самом деле я из далекого будущего. Слишком невероятно звучит такое предположение. Хотя «Машина времени» Герберта Уэльса издана в Англии в 1895 году и Витовт вполне мог читать эту книгу.

— Так кто же вы Дмитрий Пашков и на кого работаете? — наконец задал прямой вопрос полковник.

— Думаю, что вы уже догадались, — решил оттянуть время я.

— Я уверен, что вы работаете на английскую разведку, — сказал Витовт. — И вы не Дмитрий Пашков, хотя вас якобы узнал ваш «дядя», а человек лишь немного внешне похожий на настоящего Пашкова.

Вот бы полковник удивился, если бы можно было здесь сделать анализ ДНК, но это невозможно, поэтому остается одно, подыграть разыгравшемуся воображению начальника контрразведки.

— Вы профессионал, — сказал я подчеркнуто удивленно, — так просчитать человека сможет далеко не каждый. Да, я английский разведчик.

Последнюю фразу я намерено произнес на английском языке.

— Я в этом не сомневался, — и Витовт выложил на стол свой последний убойный аргумент, фотографию молодого человека в английской военной форме.

Я взял фотографию. Отпечатана она была на картоне. Нижний правый угол фото был немного смят. Лицо молодого человека было слишком знакомым. Ба, да этот парень один в один похож на Митрия Пашкова, то есть на меня нынешнего! Я перевернул фотографию, в надежде, что на обратной стороне есть надпись, но там оказался только штамп фотоателье, где была сделана фотография: «Photo studio of G. S. Abrahams. London». Интересно, откуда это фото у Витовта?

— И кто это? — спросил я, возвращая фотографию на стол.

— Я считаю, что это вы, Райэн Уилсон. Я не знаю, куда делся настоящий Дмитрий Пашков, молодой казак из хутора Привольный на Кубани, но очевидно, что здесь в Царицыне за него себя выдает другой человек.

— Вы правы, — не стал отказываться я от столь неопровержимых фактов.

— Я так и думал, — полковник облегченно откинулся на спинку своего стула.

В том, что контрразведчик принял меня за английского разведчика есть свои преимущества. Англия сейчас серьезно помогает Белой армии. Каждый день разгружаются пароходы с военными припасами в портах Черного моря, главным образом в Новороссийске. Везут все от пушек, винтовок и боеприпасов до обмундирования и продуктов. Поэтому быть английским разведчиком в Белой армии не только безопасно, но и почетно.

— Сигару? — предложил мне Витовт, доставая из стола коробку с кубинскими сигарами.

— Спасибо, я не курю. Предпочитаю вести здоровый образ жизни, — ответил я.

— Может быть коньяку? У меня есть отменный Шустовский коньяк 1903 года.

Эх, хорошо быть английским шпионом, пардон, разведчиком, и сигару предложат, и коньяку нальют. А был бы я к примеру красным лазутчиком, уже давно бы в подвалах контрразведки на дыбе висел. Это я так, от страха шутю. От предложенного коньяка я отказываться не стал. На вопрос полковника, так все-таки в какую игру я играю с красным подпольем, ответил.

— В контригру. Слышали о такой?

Витовт подумал несколько секунд и кивнул.

— Слышал.

Не знаю, что он опять вообразил себе, но меня устраивал ход его мыслей.

— Вы же сами должны понимать полковник, — доверительно сказал я, — ПОКА все рассказать не могу, но заверяю, что вы первый узнаете все подробности.

Полковник кивнул, входя в мое положение. Мы выпили еще по стопке коньяку, я попрощался с ним и не встречая никаких препятствий свободно покинул здание контрразведки.

Дежурившие у входа в здание филлеры не скрываясь пошли за мной в некотором отдалении. И как теперь быть? Если я снова пойду в церковь, чтобы подать записку «За упокой» с именем Дормидонт на третьей строчке, то только спалю эту связь. По другому предупредить Ирину я не могу.

Судя по всему, именно сейчас Иру и Федора хватать не будут. Я обещал Витовту провести контригру, вот завтра все и решим, а пока я отправился прямиком в часть. До завтрашней встречи с Ириной там мне самое место.

Ира пришла в назначенное время. Я заранее отпросился у сотника и уже ждал ее в воротах части. Девушка подставила мне щеку для поцелуя, и мы пошли по улице.

— Что-то случилось? — спросила она.

— Да, случилось, — сказал я, — очень соскучился по тебе! Хотел увидеть!

— И ты только из-за этого позвал меня на встречу? — спросила она удивленно.

— Давай уедем от сюда? — предложил я, — Бросим все и уедем. Я все продумал. На окраине Царицына спрятаны две лошади, сядем на коней и в Новороссийск, оттуда пароходом доберемся до Европы. Там нас никто не найдет.

Лошади действительно были, правда не мои. Случайно узнал, что двое казаков из нашей сотни держат запасных лошадей у знакомого мужика. Что говорить и как их забрать я знал.

— С какой стати я должна уезжать из своей страны! — возмутилась Ира, — Пусть деникины с врангелями от сюда бегут. Им там самое место. И ты поезжай, если хочешь, но без меня.