— Это... Артур. Отец моих детей, — начинаю я, и её лицо мгновенно меняется.

— Ты шутишь, да? — её глаза расширяются ещё больше, если это вообще возможно.

— Нет, не шучу. Мы встретились снова, и... ну, всё как-то быстро закрутилось, — говорю я, чувствуя, как щеки начинают гореть от волнения.

— И как же ты теперь? Счастлива?

Я киваю, не в силах сдержать улыбку. Внутри меня всё вибрирует от радости.

— Да, Вика, я счастлива. С Артуром и с детьми. Всё, как должно было быть.

— Я жажду подробностей. Хочу знать все, до мельчайших деталей, — глаза подруги загораются, она придвигается ближе ко мне и следующие два часа мы проводим болтая друг с другом.

Я возвращаюсь в реальность только когда мне звонит Артур. Они с детьми уже вышли из кинотеатра. Я обещаю, что скоро приеду.

— Прости, мне уже пора, — достаю кошелек, чтобы оплатить счет, но Вика меня останавливает.

— Я угощаю, не парься. И счастья тебе с твоим Артуром.

Я выхожу из ресторана. Мимо проезжают машины. Иду к светофору, водитель припарковался по другую сторону улицы.

Нетерпеливо тереблю ручки сумки. Наконец-то загорается зеленый. Я делаю шаг на пешеходную зебру, спешу быстрее перейти дорогу, как вдруг слышу скрип шин, крики. Словно в замедленной съемке поворачиваю голову в право и вижу как на меня на скорости летит машина. Удар и перед глазами темнеет.

Артур

Я нервничаю, потому что не могу дозвонится до Маши.

Это чувство мне незнакомо, когда за другого человека волнуешься больше, чем за все другое.

На экране высвечивается номер водителя. Ему я тоже звонил уже три раза.

— Где вы? — спрашиваю без приветствий.

— Артур Романович, тут такое дело… — мнется он, и мне не по себе становится.

— Говори.

— Простите, это моя вина. Не досмотрел. Марию сбила машина, прямо на пишеходном переходе. Был зеленый свет. Ее только что забрала скорая.

— Что ты сказал? — вскакиваю на ноги.

Взгляд падает на детей, встревоженных моим тоном. Пытаюсь взять себя в руки, они ничего не должны знать.

— Сейчас приехала полиция, водителя забрали. Кажется, он был не в трезвом состоянии.

— Куда ее забрали? В какую больницу увезли?

— В областную.

Я отключаюсь. Делаю несколько глубоких вдохов. В груди нарастает паника, ощущение, словно огромная волна, готовая накрыть меня с головой.

Как могло такое случиться? Я уничтожу водителя той машины, если с Машей что-то случится. Клянусь, размажу его по стенке и сидеть он будет за решеткой до конца своих дней.

Я пытаюсь собраться, но всё внутри кричит, разрываясь между желанием немедленно оказаться рядом с Машей и необходимостью не паниковать, чтобы дети ничего не заподозрили.

Я даже не знаю в каком она сейчас состоянии. Я должен прямо сейчас направится к ней, но…

Дети не должны знать, что с их матерью что-то случилось.

— Папа, что-то произошло? — с беспокойством спрашивает Олег, подходя ко мне. Он внимательно смотрит мне в глаза, его лицо напряжено, как будто он чувствует, что что-то не так.

— Всё хорошо, — отвечаю я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. — Просто... рабочие вопросы.

— А где мама? — Алина подходит ко мне, её глаза полны тревоги. — Она скоро приедет?

— Мама немного задержалась с подругой, — говорю я, чувствуя, как слова застревают в горле. — Мы встретимся с ней в другом месте. Пойдемте на парковку.

Мы быстро спускаемся к машине, и я открываю задние двери. Олег и Алина послушно садятся в свои детские кресла. Мои руки слегка дрожат, когда пристёгиваю их ремнями. Оглядываюсь вокруг, словно ожидаю увидеть Марию, идущую к нам с улыбкой, но реальность даёт мне пощёчину.

Я понимаю, что времени искать няню нет, а оставить детей одних — даже на мгновение — я не могу. Единственное решение, которое приходит в голову, — это отвезти их к родителям и попросить мать присмотреть за ними. Это не лучшая идея, но других вариантов просто нет.

Садясь за руль, я закрываю глаза на пару секунд, пытаясь сосредоточиться. Не могу позволить себе сейчас потерять контроль. Машина заводится, и я выезжаю на дорогу.

Дети что-то тихо обсуждают на заднем сиденье, но я не слышу их. Все мои мысли только о Маше. Что с ней? Как сильно она пострадала? Моя грудь сжимается от беспокойства, и я ускоряюсь, ловя себя на том, что почти не замечаю дорогу.

Остановившись перед светофором, я на мгновение отвлекаюсь и смотрю в зеркало заднего вида. Олег и Алина смотрят в окно, не подозревая, что их мать сейчас находится в больнице.

Когда мы подъезжаем к дому моих родителей, я чувствую, как внутри всё больше накатывает беспокойство. Я не хотел снова встречаться с ними, тем более после всего, что произошло, но у меня нет другого выхода. Я не могу оставить детей одних, а мне нужно немедленно к Маше.

— Оставайтесь в машине, — говорю я детям, глуша двигатель. — Я быстро.

Поднимаюсь по ступеням к двери. Вхожу в дом и посреди гостиной замечаю мать. Её лицо меняется, когда она видит меня.

— Артур? Что случилось? — спрашивает она, пытаясь скрыть беспокойство за холодной маской.

— Мне нужна твоя помощь, — отвечаю я прямо, не собираясь тратить время на любезности. — Присмотри за Олегом и Алиной. Мне нужно срочно уехать. Только прошу, переступи через свою неприязнь к детям и предубеждения и будь с ними мила хотя бы пару часов. Ради меня, мама. Все же они мои дети.

— Что-то произошло? — её голос становится тревожнее.

— Не сейчас. Просто присмотри за ними, — говорю, прерывая её расспросы. — Я скоро вернусь.

Не дожидаясь ответа, я возвращаюсь к машине, открываю задние двери и помогаю детям выбраться.

— Бабушка побудет с вами немного, — объясняю им, пытаясь придать голосу твёрдость. — У нас с вашей мамой возникли срочные дела. Я скоро вернусь, хорошо?

Дети кивают, но в их глазах читается недоумение.

— Но бабушка ведь плохая, мы не хотим оставаться с ней. — говорит Олег, его маленькое лицо напряжено.

— Бабушка очень пожалела о том, что повела себя так холодно с вами вчера. Дайте ей шанс все исправить, хорошо?

Олег и Алина переглядываются, ведут свой немой диалог, нахмурившись кивают.

Я веду их в дом. Мама выглядит напряженной. Стоит напротив детей, словно не знает что с ними делать.

— Ведите себя хорошо, — целую детей по очереди, киваю маме, и иду обратно к машине.

Расталкиваю всех на регистратуре, не обращая внимания на возмущения.

— К вам где-то час назад поступила Мария Волкова. По скорой. Сбили на пешеходном переходе. Я хочу знать где она и что с ней?

Девушка поднимает на меня взгляд, замечает, что я на взводе. Хочет отправить меня в конец очереди, я прям вижу это по ее взгляду, поэтому повторяю снова. Требовательней:

— Мне кто-то ответит где моя жена?

— Подождите минутку, — засуетилась она. Застучала по клавиатуре. Потом набрала кого-то по внутренней связи. — Любовь Дмитриевна, подойдите в регистратуру приёмного отделения, здесь муж Марии Волковой пришел. Да. Ага.

А потом уже мне:

— Подождите немного, к вам подойдут.

Я отталкиваюсь ладонями от стойки регистрации, отхожу в сторону. Наматываю круги. Терпения не осталось. Наконец-то ко мне подходит медсестра.

— Добрый день, я проведу вас в отделение травматологии. Вашей жене очень повезло, нет никаких повреждений, угрожающих жизни. У нее открытый перелом руки и множественные ушибы. Сейчас ей делают операцию. Не волнуйтесь.

— Когда я смогу ее увидеть? — спрашиваю, а сам испытываю неимоверное облегчение.

Ничего страшного не произошло. Просто перелом руки. Это не смертельно. Придется нанять кого-то ей в помощь на несколько месяцев, с одной здоровой рукой она вряд ли сможет со всем справиться.

Я выдыхаю, чувствуя, как напряжение медленно отпускает. Только что я чуть не сошёл с ума от мысли, что могу потерять её, и теперь это чувство постепенно уходит, оставляя после себя лишь усталость и облегчение.