Элиша не училась в колледже. Если уж говорить начистоту, она бросила школу, так и не осилив восемь классов. Но богатый жизненный опыт сделал ее экспертом в том, чем она сейчас занималась. Элиша работала в специальной службе отдела социального обеспечения. В обязанности этой службы входила помощь тем, кто подвергается бытовому насилию, имеет проблемы психического свойства, злоупотребляет алкоголем или наркотиками. Сотрудники службы занимались также неполными семьями и последствиями изнасилований.

Специализацией Элиши была помощь наркозависимым женщинам, женщинам, страдающим от систематического бытового насилия, и уличным проституткам, решившим завязать с прошлым. Ее длинные рабочие дни были наполнены горем и страданиями других людей. Было немало случаев, когда Элише уже казалось, что она добилась успеха, что возврата к старому не будет, а через несколько месяцев выяснялось, что ее подопечная опять скатилась на дно — туда, откуда Элиша ее с таким трудом вытащила. Впрочем, время от времени ее работе сопутствовал успех. Элиша знала нескольких женщин, которым ей удалось помочь, вырвав из трясины уличной проституции. Они нашли себе хорошую работу, вышли замуж и теперь живут новой жизнью, избавившись от страданий и наркотической зависимости. Эти удачи делали ее работу наполненной смыслом.

Элиша вошла в вагон метрополитена и села. Привлекательный мужчина тридцати с небольшим лет уселся за два места справа от нее. Одет он был в темно-синюю рубашку. В руках — картонный стаканчик с кофе объемом чуть ли не в целый галлон. С приветливым видом мужчина кивнул ей головой. Элиша улыбнулась и ответила кивком на кивок. Лицо мужчины тоже расплылось в улыбке, но затем он заметил шрам на ее левой щеке. Мужчина тотчас же отвернулся, притворяясь, будто ищет что-то у себя в портфеле.

Улыбка увяла на губах Элиши. Она давно сбилась со счета, сколько раз оказывалась в подобной ситуации. Женщина притворялась, что это ее не трогает, но в глубине истерзанной души образовался еще один шрам.

На следующей станции Лейквуд в вагон вошло еще несколько пассажиров. Женщина двадцати пяти лет села как раз напротив Элиши. На ней был легкий светло-коричневый брючный костюм и бежевые замшевые туфли без каблуков. В руках — кожаный портфель из тех, что носят адвокаты. Мужчина справа от Элиши уже допил свой кофе. При виде молоденькой женщины он поправил галстук и лучезарно улыбнулся. Женщина даже не посмотрела на него. Сев, она вытащила из портфеля газету. Элиша про себя усмехнулась.

Когда молодая женщина напротив развернула газету, кое-что на первой странице привлекло внимание Элиши. Ее глаза сузились. Заголовок гласил: «ТРЕТЬЯ ЖЕРТВА СЕРИЙНОГО УБИЙЦЫ-СКУЛЬПТОРА». Элиша подалась вперед и присмотрелась. В первом абзаце статьи речь шла о том, что новый серийный убийца-садист отрывает руки и ноги у своих жертв только ради того, чтобы составить из них гротескные «скульптуры». Автор статьи намекал на возможность каннибализма и ритуалов черной магии. На лице Элиши появилось отвращение, но читать она не перестала. Следующая прочитанная строчка вызвала в душе женщины торнадо эмоций.

«Нет, — пронеслось у нее в голове, — это не могут быть они».

А затем ее взгляд остановился на фотографиях внизу страницы. Сомнения испарились, а сердце учащенно забилось.

— Видели эту чушь собачью?! — врываясь, словно ураган, в кабинет Хантера и Гарсии с утренним номером «Лос-Анджелес таймс» в руках, воскликнула капитан Блейк.

Хантер, Гарсия и Алиса Бомонт уже прочли статью. В соответствии с лучшими традициями «шоковой» журналистики газета «Лос-Анджелес таймс» придумала собственное прозвище для убийцы. Прозвище оказалось вполне подходящим: Скульптор.

Там были напечатаны четыре фотографии. На одной было запечатлено здание, в котором убили Натана Литлвуда. Три остальные — прижизненные фотопортреты жертв Скульптора. Статья заканчивалась тем, что даже после гибели трех «уважаемых членов общества» (бывшего калифорнийского окружного прокурора, которому поставили диагноз — последняя стадия развития злокачественной опухоли, офицера полиции и психолога), ставших жертвами самого жестокого за последние десятилетия в городе убийцы, полицейские Лос-Анджелеса гоняются за своими хвостами, словно глупые собачонки. Они понятия не имеют, что делать.

— Да, видел, капитан, — ответил Хантер.

— Значит, глупые собачонки! — крикнула Барбара Блейк, швырнув газету на стол детектива. — Дерьмо! Они вообще слышали хотя бы слово из того, что мы говорили им вчера на конференции? Журналисты выставляют нас никчемными клоунами, и, что хуже всего, они не так уж далеки от истины. Три убийства за две недели, а мы ничего не выяснили, за исключением теневых марионеток. — Капитан повернула голову и взглянула на Алису. — Если вы не ошиблись относительно того, что убийца хотел сказать нам второй «скульптурой», то в его списке не хватает только одной жертвы, а значит, у нас на очереди — еще один труп. — Обеими руками капитан Блейк заправила волосы за уши и глубоко вздохнула. — Как насчет поисков связи между третьей жертвой и двумя предыдущими?

— Ничего, — несколько смутившись, ответила Алиса. — Пока что я не нашла ничего, что связывало бы Натана Литлвуда с каким-нибудь из расследований, проводившихся полицией Лос-Анджелеса. Он никогда не помогал нам в расследовании преступлений. Натан Литлвуд ни единого раза не выступал в суде. Он даже не был в жюри присяжных. Я стараюсь ускорить обработку данных. Сейчас я проверяю, не консультировал ли доктор Литлвуд человека, ставшего жертвой насилия. Не исключено, что психолог работал с жертвой преступления, в раскрытии которого в той или иной мере были задействованы Нэшорн и Николсон. Если мне удастся что-нибудь найти, то, вполне возможно, след выведет на Кена Сандса. К сожалению, поиск сведений о бывших пациентах доктора Литлвуда оказался не таким простым, как мне показалось сначала. То, что мы пока ничего не обнаружили, еще не означает, что Натан Литлвуд никоим образом не причастен к уголовным делам Кена Сандса и Альфредо Ортеги.

— Просто замечательно! — вспылила капитан Блейк. — Если новая жертва не укладывается в рамки единственной теории, которая у нас есть, в рамки теории мести Кена Сандса, то у нас остается дырка от бублика. — Повернувшись, начальница обратилась к Хантеру: — Настало время, Роберт, твоей умной голове додуматься до чего-нибудь нового. Двадцать минут назад начальник полиции и мэр мне все уши прожужжали. Им надоело слышать о том, что Скульптор терроризирует целый город и при этом насмехается над нами. Окружной прокурор Брэдли уже считает наше расследование полным провалом. Не рискну повторить то, что он наговорил о детективах, задействованных в расследовании. Из-за этой статьи всем нам досталось. Если в ближайшие сутки мы не добьемся существенных сдвигов, то дело у нас заберут.

— Что?!

Гарсия вскочил на ноги.

— Послушайте, сейчас мы по уши в помойной яме. Со времени первого убийства прошло двенадцать дней. Все мы работаем не покладая рук, но пока у нас нет ни одной реальной зацепки. Если к завтрашнему утру у нас не появится что-нибудь стоящее, окружной прокурор обратится за помощью в ФБР. А наша роль при этом сведется к вспомогательной.

— Вспомогательной?! — повысил голос Гарсия. — И чем же мы им поможем? Будем заваривать кофе и менять туалетную бумагу?

Несколько лет назад Хантеру довелось поработать вместе с агентами ФБР над одним делом. Он до сих пор с неприязнью вспоминал об этом. Детектив помалкивал, но знал, что ни за какие коврижки не согласится нянчиться с фэбээровцами и не поднесет им расследование на серебряном подносе.

— Когда эти убийства превратились в сенсацию, фэбээровцы позвонили мне, начальнику полиции, мэру и окружному прокурору с предложением оказать помощь в расследовании. Цитирую: «Помните: если потребуется, мы всегда рядом». Я оказалась единственной, кто не считает, что нам нужна их «помощь».