— Я же сказал. — Демон вцепился в ее запястье. — Иди сюда.

— Ой! — Рывок, и Аркаша рухнула на Момо. — Ты... т-ты заче-е-ем та-а-ак?!

Пока она беспорядочно шарила руками по груди и плечам Момо в попытке найти поверхность, на которую можно опереться, и желательно, чтобы эта самая поверхность не была живой и теплой, ее лицо все сильнее вжималось в его шею. Подогнув колено, Аркаша потянулась им в сторону и, наконец, нащупала дерево. Неуклюже упершись в него ногой, она сползла с Момо и приподняла остальную половину тела, чтобы разорвать контакт их тел. Равновесие было найдено, правда весьма хлипкое. Да и удерживать себя в горизонтальном положении было жуть как неудобно. Хотелось сдаться и вновь рухнуть на Момо.

— Ты псих?! — О, голос перестал дрожать. А за краткий миг их странноватых объятий ей стало намного теплее.

— А ты изображаешь животное, которое метит территорию? — Он хлопнул по ее висящему в воздухе колену. — Что за идиотская поза?

— Пре-е-екрати. — Без соприкосновения тепло быстро покидало Аркашу. Она все еще была насквозь мокрой, и ветер, будто нарочно, задувал сильнее, холодя кожу.

— Я же-е так упа-а-асть могу.

— Вот и не стой так. Или передумала? Тогда спрыгивай отсюда. Мешаешь только.

«Стыдобень какая!» — Аркаша уже было решила согласиться с поступившим предложением и быстренько ретироваться оттуда, пока все не зашло слишком далеко, как ее положение в пространстве снова неожиданно поменялось.

Момо лишил ее остатка равновесия. Просунул руку под ее животом и пихнул ладонью в бок как раз с той стороны, куда она собиралась спрыгивать. Аркаша распласталась на парне, а очухавшись, без промедления принялась дергаться.

— Может, прекратишь брыкаться? — Он схватил ее за ворот, когда она вновь попыталась приподняться.

«Ну почему он такой спокойный?!» — вопило Аркашино сознание. Чем дольше она прижималась к нему, тем сильнее паниковала.

Прекратить мучение и сбежать. Как же она желала этого.

— Отпусти!

— По-моему, ты уже приняла решение.

— Я пе-е-ередумала-а!

«Это было плохое решение! Ужасное!»

Снова холодно, и в крови словно кусочки льда. А когда он рядом — тепло и волнующе.

Аркаша боялась этого тепла, а еще сильнее — этого особого волнения.

— Ты же грозилась заболеть.

— Ну и-и что-о-о?!

— Собираешься сдохнуть от холода?

— Да-а-а!

Маска спокойствия Момо дала трещину. Глаза сверкнули кроваво-багровым.

— Я тебе помощь предлагаю, а ты, чертова Шмакодявка, нос воротишь!

— Да-а... — Теперь Аркаша задрожала не только от холода. — Я-я по-ойду-у...

Она наклонилась вбок, намереваясь в прямом смысле свалиться с дерева. И неважно, что будет больно. Лучше уж так.

— Эй! — Падению воспрепятствовала рука, возникшая на пути. Аркаша беспомощно повисла на ней. — Ты-ы чего-о-о?

— Замолкни.

Вторая рука Момо легла на ее бедра, и, перевернув девушку лицом к небесам, он ловко втащил Аркашу обратно. На этот раз Момо принял полусидящее положение, избрав для опоры переплетение ветвей.

Аркаша что-то запищала. Смысл собственных слов она бы и сама не разобрала. Просто одно сплошное эмоциональное откровение и приглушенный визг.

Почему она на его коленях? И почему все совсем не так, как было в тот раз, когда колени Момо служили ей сиденьем в поезде Бездны?

Может, потому, что там их окружала целая толпа, а не тихий лес? Или потому, что в тот раз он хотел оставить от нее одни угольки? Или потому, что тогда Момо вовсе не сжимал ее в объятиях.

«Надеюсь, он хочет меня удушить, — страдальчески взмолилась Аркаша, вжимаясь щекой в плечо Момо. — И переломать кости».

Эти мысли отдавали мазохизмом. Однако иных объяснений на ум не приходило. Зачем же еще Момо обнимать ее?

А эмоции, которые вызывали эти объятия, Аркаша предпочла игнорировать.

Тепло хлынуло в тело. Суставы в благодарность отозвались легкой болью, а кожу начало покалывать.

— Уже не сопротивляешься? — Подбородок Момо коснулся Аркашиной макушки. — Включила голову? Давно пора. Дерганье и дуракаваляние тоже неплохие способы согреться. Но пламя огненного демона в миллион раз лучше греет.

Приглушенный голос Момо породил целую волну мурашек. Аркаша завозилась и бесшумно ойкнула, ощутив, как ладонь юноши вдавливается в ее талию. Видимо, он решил, что она вновь собирается вырываться.

«Так нельзя. Так нельзя. Так нельзя».

Бесподобный аромат персика. Наверняка он будет ей сниться.

— Разве пламя огненного демона не сжигает? — Аркаша содрогалась от бумканья собственного сердца. Оно отдавалось в ушах.

«Только не молчи, Теньковская. Говори хоть что-нибудь. Это скоро кончится. Терпи».

— Сжигает.

— Тогда пламя огненного демона не согреет меня. — Аркаша дышала быстро-быстро — прямо в шею Момо. — А сожжет?

Обжигающие пальцы обхватили девичью шею. Аркаша собрала в складки ткань майки Момо и вцепилась в нее сильнее, когда сторонняя сила начала медленно отодвигать ее от юноши. Воздух вокруг них пылал, по-другому объяснить жар в горле просто нельзя было.

Аркаша уткнулась взглядом в подбородок Момо. Невообразимо близко. Каких-то пара сантиметров.

«Не смотри ему в глаза. Не смотри! Это охота. Он охотится. Охотится…»

— Тебя мое пламя выжжет без остатка.

Все еще удерживая за шею, он потянул ее к себе.

«Сопротивляйся!»

Аркаша застучала кулаком сбоку по его плечу. Но ничего не изменилось.

— Ты же уже взял свое. — Она сглотнула, ясно чувствуя, как шевелящееся горло с силой вжимается в ладонь Момо. — Мою энергию. Хватит. Прекрати. Я уже расплатилась. Перестань.

Момо не ответил. Только сейчас Аркаша поняла, что и его дыхание прерывисто. Аромат персика усиливался, обволакивал, заставлял мысли путаться.

— Нечестно, — прохныкала Аркаша и снова ударила. Воздух. Кулак ушел в пустоту. Почему она ударила не его?

Пальцы Момо скользнули вверх по шее и приподняли ее подбородок.

«Да ни за что!»

Аркаша зажмурилась и сжала губы так, что стало больно. Розовые полоски губ скрылись за бугорочками напрягшейся кожи вокруг рта. На подбородке и лбу появились мелкие морщинки.

«Ударю его. Вот прямо сейчас и ударю».

Что-то горячее и мягкое коснулось сморщенной кожи вокруг Аркашиного рта. А потом заскользило — сразу со всех сторон куда-то к единому центру — к линии, оставшейся от губ. Она словно была пирожным, и кто-то медленно стянул с ее вершины вишенку.

Горячо и влажно. Аркаша в панике распахнула глаза и едва не вскрикнула. Момо дернул головой, легонько ударяя кончиком носа ее нос.

— Ты что?!.. Ты... ты... меня обслюнявил!

Опомнившись, она, стиснув зубы и сжав губы, быстро отвернулась, выставив на обозрение исцарапанную при предыдущем падении щеку. Сердце, трепыхаясь, рвалось наружу.

«В тот раз было не так! Тогда было быстро и противно!»

— Повернись.

«Да ни за что!»

— Смотри на меня.

«Не-а».

— Посмотри. На. Меня.

«Фиг тебе!»

Царапины на щеке опалил жар.

Момо лизнул ее. Прямо по ранкам.

Аркаша пугливо мяукнула и на автомате повернула голову в сторону Момо.

— Я ведь уже расплатилась, — еще тише, чем прежде, пробормотала она.

— Ты погасила долг. Теперь речь об основной плате.

— Все сразу? — Аркаша, собрав остаток сил, уперлась в грудь юноши ладонью и отстранилась. Правда с коленей соскочить не удалось. — Ты же у меня всю энергию за раз выкачаешь! Я ж тогда и двинуться не смогу.

— Плевать.

— А мне нет! Пусти! — Аркаша тряхнула волосами. Во все стороны полетели холодные капли. После их объятий майка Момо стала влажной, но он, похоже, этого не замечал.

— Не расплатишься сейчас, натекут проценты.

Аркаша изумленно вытаращилась на парня.

— П-п-проценты?

— Да.

— Г-г-гад.

— Да.

— Х-х-хватит изде-е-ева-а-аться.

«Опять холодно. И голова не соображает. — Аркаша уперлась в грудь юноши и второй рукой. — Только бы не отключиться. Это охота, не забывай. Момо — хищник!»