Маккин вытаращился на нее.

— Ой. — Аркаша быстро отстранилась от русала и попыталась подняться на ноги, но вконец рухнула на четвереньки. — Чушь несу. Это никак не связано с твоей репутацией. Нет, погоди.

Юноша выпрямился и отошел от нее на пару шагов.

— Ты вовсе не злодей.

— Я хуже. И я погорячился. — Маккин вытер ладони о спортивные брюки, а затем и вовсе вцепился в скользящую ткань — да так сильно, что впору было волноваться не вырвал ли он себе клочок кожи этим нервным захватом. — Мне стоило быть сдержанным. Возможно, нужно было просто стерпеть. И... держаться от тебя подальше. Но так хотелось поговорить с тобой.

— Какое путаное покаяние. — Аркаша надеялась, что в ее голосе проскальзывало намного больше шутливых ноток, чем она сама различала. — Ничего не поняла. С каких пор для разговора нам требуется прятаться в кустах?

— Я не хотел, чтобы тебя видели со мной. А твой крик мог бы привлечь постороннее внимание, поэтому и… — Маккин, спрятав глаза, прижал руку к собственном рту. — Прости за это.

— Вот как. — Аркаша заторможено переваривала информацию. — Погоди-ка, это что вообще значит? Почему меня не должны видеть с тобой?

— Потому что не хочу утянуть тебя за собой. — Маккин приблизился к Аркаше и повернул голову, словно предлагая чем-то полюбоваться. На его щеке чуть ниже скулы проступало пятно — как капля мутной краски, растекшейся по белоснежной простыне.

Синяк. Только-только начавший темнеть.

Все слова застыли на языке. Аркаша ошарашено рассматривала щеку своего соседа по комнате.

— Откуда...

— Помнишь кто я?

Сглотнув, Аркаша шмыгнула носом и выдавила:

— Ты Маккин.

— Не так. — Уголки губ юноши дернулись, завершая наигрустнейшую из всех улыбок на свете. — Я русал с севера. Сын Седны. Душегуб. Враг их... и твой.

Наверное, Аркаша зарычала. Жгучая обида обрушилась на нее потоком рвущего на куски водопада. Обида. Но не на Маккина, снова отказывающего ей в доверии. Не на него. На других. На тех, кто смеет воплощать в жизнь страхи, что тлеют в душе существа, которого она уже привыкла считать другом.

— Кто это сделал? — Это она произнесла почти шепотом. Злоба крала воздух, рвущийся через горло, и слова сопровождались сипом.

— Не знаю. — Проведя пальцем по краю «пятна», Маккин поморщился. — Я не видел. Выходил из здания бассейна, и что-то вспыхнуло перед глазами. Кто-то использовал заклинание, чтобы кинуть в меня камень. Вокруг было много ребят, и взгляды их говорили, что они и сами не прочь добавить к этому камню еще дюжину других. Они боятся и ненавидят. И сложно понять, какое чувство главенствует.

— Да что же это такое! — Аркаша в сердцах размахнулась и ударила нечто воображаемое в воздухе. — Почему они просто не могут оставить тебя в покое?

— Тебе сложно осознать сущность их ненависти. — Глаза Маккина блестели. — И, честно говоря, я ужасно этому рад. Если бы ты не была человеком, если бы не пришла из другого мира, если бы тебе с детства внушали то, что «полезно» знать о русалах с севера, как бы ты относилась ко мне? Разве стояла бы здесь, всего в каких-то трех шагах от меня? Разве смотрела бы с такой нежностью? Я понимаю, как это звучит. Словно упиваюсь жалостью к самому себе. Слабое никчемное создание.

Аркаша сделала длинный шаг — колени хрустнули, а мышцы отозвались ноющей болью, — а затем приподнялась на цыпочки. Пальцы ухватились за челку цвета поблескивающего песка и приподняли ее, открывая бледное и в какой-то мере даже изможденное лицо русала.

— Ты, видать, запамятовал, что от меня так просто не избавиться, — сердито сказала Аркаша. — Держаться от меня подальше вздумал — балбесина безхвостая. Боишься, что меня из-за тебя будут травить?

Маккин молча скосил взгляд, но, чтобы понять, Аркаше и не нужен был его ответ.

— Не собираюсь распыляться на всякие объяснения. Я уже к тебе прилипла. Знаешь Аркашу? Она репей. А еще она самая-пресамая приставучая, а потому зовется Командир Репей. А сейчас Командир Репей переквалифицируется в Капитана Очевидность и нудно повторит бесспорную истину: что бы ты ни говорил, а держаться я буду к тебе так близко, как только смогу. — Она с угрожающим видом вскинула указательный палец, чуть не ткнув Макки в нос. — Усек?!

— У... усек. — Маккин, видимо, впечатлившись, непроизвольно выпрямил спину и прижал руки к бокам, будто воин, выказывающий неоспоримое уважение своему командующему.

— Правильно. С Командиром Репей вообще спорить не советую. Кошмарище! У тебя и на лбу след от удара!

— Это, — Маккин, улыбнувшись, потер покраснение, проявившееся чуть повыше бровей, — от тебя досталось. Мощно припечатала затылком.

— А, точно. — Аркаша смутилась. — Извини.

— Сам виноват. Неприлично хватать девушку без ее согласия. Правда, миледи?

— Истинно верно, сударь. — Она издала нерешительный смешок, все еще с тревогой поглядывая на щеку Маккина. — Ты поэтому пропустил «травки-муравки»?

Юноша, смущенный ее пристальным взглядом, поспешно прикрыл щеку.

— Настроение было так себе. Да и находиться в толпе не очень приятно. Вот и решил снова наведаться на озеро в зоне Вечной Весны. Вода успокаивает.

— Лучше бы в медпункт пошел, — пробурчала Аркаша. Внезапно в ее голове что-то вспыхнуло. — Пара Немезийского тоже проводилась на территории Вечной Весны. — Она задышала чаще. — Как далеко находится твое озеро от пропасти?

— Какой пропасти?

Аркаша напряженно оценивала недоуменное выражение на лице русала.

— С... бревном. Большая такая пропасть в глубине леса. На другом краю обитает целое скопище несносцев. — Она помолчала, а потом добавила: — И пакли.

Маккин, задумавшись, покачал головой.

— Наверное, это все в другой стороне. Потому что на пути к озеру мне никогда не приходилось преодолевать никакие пропасти.

Лжет? Говорит правду? Маккин Моросящий ведь не может быть тем существом, что охотится на нее? Нечто из Туманного Лабиринта обладает алыми глазами, в которых время от времени вспыхивают желтоватые огни, а его рост не меньше трех метров. (Если, конечно, это не тот, кто может поднять свое тело на такую высоту и парить). Однако русал умеет превращать свой хвост в ноги. Кто знает, как еще он способен трансформироваться?

Нет! Нет! И еще раз нет!

Аркаша, гнетенная муками совести, скривилась. Подозревать Маккина — это неправильно. От ее глупых умозаключений пованивало паранойей.

И откуда эта паническая атака? Наверняка все это — одна большая глупость. Да и существовало ли на самом деле страшное Нечто? Может, и правда галлюцинации? Луми никого не встретил в Туманном Лабиринте, а Момо никого не видел там, у поваленных деревьев.

Она поежилась, раздумывая, сколько беспокойства может причинить друзьям, если будет беспричинно всех подозревать.

— Ты почему раздетая ходишь? — спохватился вдруг Маккин и принялся стягивать с себя кофту. — Дрожишь ведь! Не вздумай заболеть!

— Я вся потная. — Аркаша попыталась воспротивиться заботе, но кофта, в конце концов, все же оказалась на ее плечах. А раз она сама не пожелала сунуть руки в рукава, Маккин просто укутал ее, а рукава обвязал вокруг девичьей талии.

— Тем более нельзя вспотевшей по холоду бегать, — авторитетно заявил он, с удовлетворением осматривая результат своих трудов. Аркаша теперь походила на тщательно упакованную посылку.

— Нет, я к тому, что могу испачкать твою кофту, — вяло пробормотала девушка, упиваясь чужим теплом, сохранившимся на одежде русала.

Маккин закатил глаза.

— Миледи сегодня чересчур строптива.

— Ага. А ты будто только сейчас заметил. — Аркаша, усмехнувшись, дернула подбородком, указав на поврежденный лоб парня.

— Выглядишь усталой. Профессор Немезийский на паре неплохо над вами поизмывался?

— О, это было нечто, — возбужденно откликнулась Аркаша. Она рассказала русалу о пережитом унижении, устроенном Ваниль и Нарисой (при упоминании прилюдного оголения уши Маккина запунцовели), о командной работе с Викторией и Лакриссой, а затем и о падении в пропасть вместе с Ровеном Шарора. Правда подробности дальнейшего пребывания ее и Момо на дне пропасти Аркаша пропустила. Сообщила лишь, что их очень быстро спасли Роксан и Луми.