— И что с того?

— Она пропала! — завывает Нонна. — В воду упала! Там документы были, кошелек с наличкой, карточки банковские... это пиздец полный!

— Бывает, забей, — равнодушно отвечаю ей. — Иди на парковку к торговому центру, я тебя оттуда подберу.

— Но... может, хотя бы насчет документов...

— У меня нет времени. Тебе нужен от меня реальный шанс на новую жизнь или как?

— Нужен!

— Вот и договорились.

Потеря сумочки со всем содержимым так сильно выбила Нонну из колеи, что мелькающие в окнах далеко не городские пейзажи она замечает только через полчаса. В первую очередь — из-за откровенно дерьмового запаха.

— Капец, ну и воняет же тут! Как на помойке. Надо окна закрыть... Где это мы?

— Увидишь. Так надо, не парься.

С каждой минутой хорошенькое личико девушки всë отчетливее выражает подозрительную настороженность и недоумение. Особенно когда машина сворачивает с пригородной трассы на разбитое шоссе в сторону райцентра, и мимо окна проплывает длинное низкое строение. Дерьмом несет именно оттуда. И оттуда же доносится хор голодного визга вперемешку с утробно-сытым похрюкиванием.

Нонна провожает здание взглядом, полным отвращения, и брезгливо морщит свой вздернутый носик.

— Фу-у... мерзость... Ненавижу свиней!

— Почему? — с холодным любопытством уточняю я.

— Да насмотрелась в детстве, — с рассеянной досадой отвечает Нонна. — Мать у меня до самой пенсии ветеринаром на ферме пахала за нищенские деньги. Вечно в долгах крутилась, как белка в колесе. Даже не знаю, как она умудрилась меня вырастить вообще одна!

— А ты ее за это в дом престарелых скинула и вычеркнула из жизни, — зло усмехаюсь я и направляю машину к унылой трехэтажной новостройке, которую отлично видно на фоне ряда частных домов. Потом бросаю взгляд на застывшее бледное лицо Нонны. — Всë верно?

— Я... — она запинается и вызывающе вскидывает подбородок. — Это всë недоразумение какое-то.

— Нет, это мне Дэн, наш доблестный начальник службы безопасности сегодня раскопал, прикинь. По моему приказу. Правда, я что-то ни хуя не понял, куда в схеме делись твои старенькие родители с ипотекой... Квартирку чисто для себя решила в кредит взять, так?

Пока она лихорадочно жует яркие губки в попытке придумать правдоподобное объяснение своему вранью, я лихо паркуюсь и выхожу из машины.

— Влад!

— Доставай свой чемодан, — поднимаю крышу багажника.

— Ты всë не так понял!

Нонна в отчаянии дергает свой гламурно-розовый кошмар на колесиках и торопливо цокает каблучками по пятам, пока я лениво направляюсь к единственному подъезду. А оттуда — поднимаюсь на третий этаж.

Девчонка так поглощена эмоциями, что уже и не морщится из-за устойчивых миазмов свиного дерьма, густо пропитавшего воздух этой малонаселенной окраины поселка. А в тесную типовую однушку вообще вваливается, даже не глядя по сторонам.

— Влад, я всë объясню... просто... просто так получилось! Ну, сказала я преувеличение про родителей на собеседовании, чтобы понравиться, вызвать сочувствие... А потом всë завертелось и как-то неудобно было признаться, что это выдумка... понимаешь?! Злого умысла не было! Что в этом такого..?!

— Что в этом такого? — бросаю ключи на пыльный подоконник и смотрю в окно с великолепным видом на свиноферму. — Конкретно в этом — ничего. Мне на твои выдумки в общем-то похуй, Нонна.

— Тогда что происходит? Я не понимаю! — хорошенькую мордашку искривляет жалобно-виноватое выражение. — Хотя нет... понимаю... ты всë еще злишься на меня из-за того, что мы делали за спиной твоей жены...

— Нет, — бросаю на нее пренебрежительный взгляд. — С какой стати мне из-за этого злиться? Сосешь ты неплохо, отлично даже. Зачëт за старательность. Но один момент ты и правда угадала. Это из-за моей жены.

— В смысле... ты имеешь в виду, что я ответила на тот звонок..? Это была случайность, ошибка...

— Твоя ошибка в том, — тяжеловесно прерываю ее, — что ты переоценила себя и натворила дел, за которые будешь отвечать еще долго... очень долго, Нонна. Тебе следовало оставаться удобной тихой соской, но вместо этого ты полезла к моей беременной жене и довела ее до преждевременных родов. Можешь даже не блеять любимую песню про недоразумение, у меня есть записи с уличных камер.

Но она в таком шоке от того, что мне известны ее пьяные подвиги, что просто не может не блеять. Роняет свой инфантильно-розовый чемодан и пятится к стене с посеревшим лицом.

— Я... я... я ничего ей не сделала! Она сама... сама упала, Влад, клянусь!!! Это ошибка! Она... ах-хрр...

Сам не замечаю, как оказываюсь рядом, полыхая лютой злобой. С рукой, стиснувшей ее лживую челюсть.

— Заткнись! — рычу ей сквозь зубы в испуганно вытаращенные глаза. — Просто... заткнись! Захлопни пасть и внимательно... меня... слушай. Ты, сука тупая, чуть сына моего не угробила, улавливаешь?! Бросила мою жену в парке беспомощной и даже скорую не вызвала! Если бы не добрые люди... с-сука... Ты в курсе, что моя жена — из-за тебя! — родила не там, где мы планировали, а в уебищном муниципальном роддоме с каким-то франкеншейном вместо врача?! Это у тебя называется «ошибочка вышла»... да, тварь?

Нонна изо всех сил цепляется за мою руку, стараясь отодрать ее от подбородка и слëзно поскуливает, давя на жалость. Блядь, как будто я не знаю, что при таком захвате ей скорее ссыкотно, чем реально больно... Даже синяков не останется.

— Но самое страшное для тебя в этой «ошибке» другое... милая девочка с ипотекой, — продолжаю я, держа ее взгляд в паническом плену. — За то, что ты решила разрушить мою семью, я разрушу твою жизнь. Вот так, с легкостью.

Отшвыриваю ее прочь и снова подхожу к окну. Слышу за спиной завывания и всхлипы.

— Я... н-не... хотела! — рыдает Нонна. — Так получилось!..

— Я тоже не хочу, — заставляю себя вернуться к спокойному тону с трудом и смотрю исключительно на свиноферму. — Но что поделать. Такова жизнь, милая. Что посеешь, то и пожнешь.

Рыдания Нонны с распухшим от соплей носом раздражают. Из-за ее шмыгающего скулежа еще больше тянет свалить из этого вонючего местечка в кратчайшие сроки. Но сначала надо донести до ее блондинистых мозгов кое-какие важные моменты. Иначе под угрозой окажется весь смысл моей затеи.

Мельком проверяю, сколько времени у меня еще есть в запасе, и вижу на телефоне пропущенный звонок из роддома.

Что-то с Дашей..? Или моим сыном?

Быстро перезваниваю. Все мысли о ноющей рядом Нонне мгновенно выметаются прочь, когда в трубке отвечает незнакомый мужской голос. Я напряженно говорю:

— Это Князев. Вы мне звонили. Что с моей женой? Или вы по поводу нашего ребëнка?

— Добрый день, Владан Романович, — миролюбиво здоровается собеседник. — Насчет ребенка новостей не скажу, я не по этой части. Моя область — невропатология. Александр Леонидович настаивает, чтобы я держал вас в курсе по малейшей динамике анализов Дарьи... э-э, забыл спросить, удобно ли вам говорить...

— Удобно, — резко бросаю я сквозь фоновый шум женской истерики и ухожу в соседнее помещение, где потише. — Продолжайте, слушаю внимательно.

Это крошечная кухня размером метр на метр, куда еле вмещается плита и микроскопический умывальник. Впрочем, и сама так называемая сельская квартирка ничуть не лучше. Настоящая конура — жалкая и уебищная, где стены с низким потолком давят на голову. Не представляю, как вообще можно жить в такой тесноте.

— Хмм... — задумчиво тянет невропатолог, явно прислушиваясь к нытью Нонны. — Видите ли, я только что побеседовал с вашей женой. Мы провели несколько тестов, посмотрели анализы... отрицательной тенденции я не заметил, но счел долгом предупредить вас, что ее амнезийный случай лучше всего нивелируется естественным путем.

— То есть?

— То есть я крайне не рекомендую вам торопить события, чтобы не спровоцировать негативный откат. Дарья нуждается в спокойствии, стабильности и полной уверенности в завтрашнем дне. Никакого давления на нее быть не должно, понимаете? Если вы действительно хотите, чтобы она вспомнила те несколько дней незадолго до родов, которые у нее оказались заблокированными в результате черепно-мозговой травмы...