Мой ад начался с декрета.

А может, и с того дня, как у мужа в офисе появилась секретарша...

Меня тогда сразу начало терзать какое-то смутное беспокойство. Это чувство было похоже на тупую зубную боль — зудит себе фоном и зудит. И сделать ничего с ним нельзя.

Она появилась полгода назад, когда я уже забеременела...

Молоденькая, свеженькая, стройная. Очень симпатичная. Натуральная блондинка с длинными волосами до попы. Способная, исполнительная, умненькая...

Прекрасные данные для идеальной секретарши в мужском понимании.

А еще все эти полгода меня постоянно преследовало ощущение, что она как-то слишком фанатично относится к работе. Просто однажды я пришла в офис и случайно заметила, как преданно она таращится на моего мужа. Прямо-таки глазами жрëт...

Может, влюбилась в него?

Тревожная мысль об этом крутилась у меня в голове которую неделю. И в тот день, когда я прощалась со своим непосредственным начальством и коллегами перед уходом в декрет, — тоже.

***

— Ну что, Дарья, счастливого тебе пополнения в семействе и легких родов! — говорит начальник нашего отдела продаж, а затем с заметным сожалением добавляет как бы в шутку: — Из всего офисного планктона ты была самой... небесполезной! И мое предложение собирать данные по продажам и делать аналитику на удаленке официально пока еще в силе. У тебя ведь неплохой потенциал в этой области. Может, передумаешь?

— Вряд ли, Анатолий Сергеевич, — качаю я головой. — У меня муж против, чтобы я даже по удаленке работала. Беспокоится обо мне, понимаете? Беременность... тяжело протекает. Я и так тянула до последнего со сроками выхода в декрет.

Начальник косится на мой выпуклый восьмимесячный живот и неловко уводит взгляд в сторону.

— Ладно, Дарья, мы еще вернемся к этой теме. Вон девочки с тобой поболтать на прощание хотели... — и он ретируется к столу с закусками и напитками.

Пока никто больше меня не потревожил, я выхожу в коридор и набираю любимый номер.

Гудки...

Длинные, ровные, поначалу они меня как-то даже умиротворяют. Но затем беспокойство снова поднимает со дна моего сознания муть навязчивых мыслей. Всë тех же самых.

О ней.

Наконец в трубке раздается легкий щелчок и шорох живой связи, заставив меня встрепенуться.

— Привет! — говорю с искренней нежностью. — Знаешь, я тут уже устала и хочу...

— Извините, Дарья Алексеевна, — торопливо прерывает меня мелодичный девичий голосок секретарши, и я цепенею с раскрытым ртом. — Владан Романович сейчас очень занят на важных переговорах. Поставка нового товара из элитной винодельни для наших супермаркетов почти согласована...

Журчание ее приятного вкрадчивого тембра действует на меня, как ведро ледяной воды на голову. Аж внезапный озноб пробирает, как будто... не знаю, сглазил кто-то. Даже подташнивать начинает, хотя токсикоз на последних месяцах беременности меня уже почти не мучает.

Я прикрываю глаза и тихонько глажу свой живот, чтобы успокоиться. Но пока эта сладкоголосая сирена висит на связи, моя обычная внутренняя гармония и не думает возвращаться.

Почему она взяла трубку его личного мобильного телефона? Зачем..?

Никогда еще такого не было.

— Хорошо, — сдержанно отвечаю я, подавляя противное чувство холодка внутри, и тихо вздыхаю. — Надеюсь, дегустация у него не перерастет в бизнес-пьянку с новыми партнерами.

— Ну что вы, конечно же, нет! — пылко заверяет меня трубка и с еле заметным придыханием добавляет: — Владан Романович не такой. Он всему меру знает. Что-нибудь ему передать?

— Ничего. Я скоро поеду домой и... неважно! — обрываю сама себя и через силу выдавливаю: — До свидания.

— До свидания, Дарья Алексеевна! — раздаются короткие гудки прерванной связи.

Почему, ну почему в ее голосе столько радости..? Предвкушения даже какого-то...

— Ты чего тут одна скучаешь, Дашуль? Твой же прощальный стол, а ты от коллег прячешься.

Ко мне подходит Эльвира — одна из самых успешных наших менеджеров, — и сразу привычно обнимает меня. Сладковато-приторное облако ее духов мне не нравится, но из деликатности я терплю.

Просто Эльвира всегда проявляет ко мне столько участия и внимания, что неудобно ей говорить, что от запаха ее парфюма меня тошнит. Тем более, что обоняние может так страдать всего лишь из-за беременности...

Ничего, скоро роды, и мне обязательно полегчает.

— Эх, Дашуль, как же мы тут без тебя будем? — вздыхает Эльвира. — Кто будет смягчать твоего необузданного Князя, если наши вдруг с его проектом накосячат..?

— Уверена, вы справитесь. И потом, мы же всегда на связи в общем чате команды проекта. Я всë так же буду заходить, общаться... где еще найдешь такую ламповую дружескую атмосферу, как там? Вы с девочками всегда поддержите, выслушаете в трудную минуту, если меня от гормонов снова штормить начнет.

— Конечно, смело заходи к нам поболтать, если снова забоишься! — охотно кивает Эльвира. — Родов там или еще чего... ну не знаю... левака Князя, например, хех! Эй, ты чего такое личико испуганное сделала? Я ведь пошутила. Расслабься, дорогая, мы же все видим, как Владан Романович тебя обожает, жить просто без тебя не может. Знаешь, я прям восхищаюсь тобой! Как ты приворожила такого потрясающего мужчину?

— Да ладно тебе, Эля. Скорее это он меня приворожил... — я смущенно улыбаюсь и наконец отступаю на шаг назад.

Князь — это мой муж, Князев Владан Романович.

Брутальный синеглазый брюнет и просто яркая личность. У него довольно тяжелый характер, от которого несладко всем...

Всем, кроме меня и его матери — очень эффектной стервозной женщины со словацкими корнями.

Князем его зовут в деловых кругах — и не только, — уже давным-давно. Прозвище буквально прикипело к нему, как родное. По-моему, оно у него еще со школьных времен появилось. И, кстати, оказалось, что называется, говорящим. Потому что тогда, когда я его только встретила, он уже имел репутацию невероятно влиятельного и харизматичного мужчины. Все его проекты буквально взлетали с нуля, как заведенные.

Наверное, его могли бы называть за спиной тем самым классическим «биг-боссом», но эффектное слово «Князь» уже прочно обосновалось в умах общественности.

Мне оно всегда очень нравилось, и втайне я радовалась, что с фамилией Владану так повезло. Не то, что его лучшему другу — Марату Плохишеву, к которому прицепилось совсем другое фамильное сокращение. Плохиш. Бр-р... Впрочем, последний всегда себя вел так, будто ему на это наплевать.

— Легкого декрета тебе, дорогая! — напоминает о себе Эльвира и заговорщицки подмигивает. — Рожай поскорее и обязательно найди хорошую няню... Тебе надо будет быстренько привести себя в порядок, а то даже у таких шикарных мужчин, как твой Князев, терпение имеет свои пределы.

Ее критический взгляд словно бы царапает мой живот, и я инстинктивно прикрываю его ладонями. Мой малыш как чувствует — сразу же отзывается щекочущим шевелением изнутри. Пяточкой к моей руке прижался...

Вот бы сейчас Владан почувствовал плод нашей любви! Так нежно, трогательно... Даже плохие мысли отступают прочь. Снова чувствую тихое, гармоничное счастье материнства.

— Я подумаю об этом, — бормочу Эльвире, улыбаясь. — Мне пора домой.

— Вот блаженная! — шутит она и просит напоследок: — Слушай, я еще насчет проекта нашего хотела сказать... Ты можешь попросить Князя немного бюджет увеличить? А то мы чуток превысили. Чем раньше, тем лучше.

— Ладно, я спрошу его, — рассеянно киваю ей. — Но ничего не обещаю.

Быстро распрощавшись с коллегами, выхожу на улицу. С облегчением вдыхаю глоток свежего осеннего воздуха без привкуса приторных женских духов...

И вдруг меня охватывает сильное, почти невыносимое желание увидеть моего Влада. Просто обнять его. Вдохнуть волнующий мужской запах. Почувствовать, что он рядом — мой единственный мужчина, любимый муж и отец моего ребенка...