Сглотнув горькую слюну, снова иду вперед и стараюсь смотреть строго под ноги, как будто погружена в свои мысли. Вроде бы это легко... но меня преследует неприятное ощущение, что под ногами не твердый асфальт, а какой-то шаткий мостик. И подташнивает.

Может, из-за нервов... Только бы не снова приступ токсикоза!

Блин. Точно он.

Не дожидаясь, когда желчь подкатит к горлу, я сворачиваю с тротуара на жухлую траву газона возле какой-то скамейки. Стою, уперевшись в колени, и глубоко дышу.

Но приступ бесследно исчезает, так и не начавшись.

— Здра-а-асте... Дарья Алексеевна! — вдруг раздается совсем рядом насмешливый сладкий голосок с характерными вульгарно-невнятными интонациями.

Я быстро оборачиваюсь и чувствую, как кровь отливает от щек.

Блондинка сидит на дальнем конце скамейки, закинув длинные ноги в грязных сапогах прямо на сиденье. Кажется, она слегка пьяна. Держит в руке компактную бутылочку коньяка и водит стеклянным горлышком по своим сочным алым губам.

Молча отворачиваюсь и обхожу скамейку по широкой дуге с задней стороны. По траве, так быстрее.

— Что... истерить и обзываться не будете? А, Да-а-арья Алексеевна? — с какой-то злобной настойчивостью тянет секретарша Князева, потом резко скидывает ноги на землю и встает. — Не желаете даже снизойти до пары «ласковых» к простым смертным? Ну коне-е-ечно! Ведь вы у нас такое неземное и чистое создание! Ангел, блядь, в белом пальто с крылышками!

Выплюнув это странное обвинение, она вдруг швыряет свою бутылку в урну и преграждает мне путь.

Я запахиваю края своей просторной накидки-пончо поплотнее. А потом осознаю, что еще автоматически прикрываю руками и живот.

Ну да вообще-то. Инстинкты не зря людям даны. Мало ли, что эта пьяная девица учудит на эмоциях.

— Что вам от меня нужно? — спрашиваю устало. — Если поговорить, то мне это не интересно. Вы спите с моим мужем, это уже выяснили.

— Сплю?! — блондинка издает булькающий звучный смешок и достает из кармана пачку сигарет с зажигалкой. — Да нет, я с ним не сплю.

Щелк, щелк, щелк.

Огонек вспыхивает и гаснет. Из-за плохой координации движений прикурить ей удается только с третьей попытки, и из нахального точеного носика выползают первые струйки дыма.

— Ну хорошо, — морщусь я, отступая назад. — Не спите, а трахаетесь.

— Называйте вещи своими именами, — фыркает она. — Я ему отсасываю. Регулярно и качественно. Даю то, в чем Влад остро нуждается с тех пор, как его жена превратилась в жирный инкубатор и воротит нос от его члена. Кстати, размер у него что надо!

Вульгарность этого непрошеного откровения действует на меня одновременно и как удар, и как плевок прямо в лицо. Больно и противно.

— Оставьте подробности себе, — хрипло выдавливаю из себя. — Мне надо идти.

Делаю шаг в обход, но блондинка словно не замечает и не слышит ничего. Надвигается ближе ко мне, мешая пройти, и едко произносит:

— Владан Романович уволил меня сегодня. Довольны?

— Мне всë равно! Пусти! — на нервах я неожиданно для себя перехожу на «ты» и решительно отталкиваю ее со своего пути.

Но пьяная любовница моего мужа никак не затыкается. Идет задом наперед по газону, не давая обогнать, затягивается сигаретой в пьяном стремлении поскорее выплеснуть накипевшее и шипит, шипит, шипит...

— Я всë думала, что в вас такого особенного? Почему такой мужик за толстуху свою намертво держится? Посмотреть хотела поближе.. а теперь вижу — ничего и нет! Смотреть не на что! Значит, дело не в вас? Влад за пузожителя вашего держится, точно! Спит и видит себя папашей..!

Злые слова жалят, как плевки огня, и мне вдруг становится страшно. Просто страшно. От того, что на свете есть люди, способные вот так с ходу наброситься на тебя и осквернить всë, что ты знала и любила.

Ускоряю шаг, но шипение не прекращается. Вижу, как вместе с каждой ядовитой фразой из перекошенного рта вылетает сигаретный дым, придавая девице сходство с какой-то жуткой огнедышащей змеей...

Она неадекватная... Пьяная или реально чокнутая, неважно. Главное, что нам с ней — точно не по пути.

— Отвали от меня! — выкрикиваю ей в лицо и в отчаянном рывке бросаюсь бежать в сторону тротуара. Туда, где есть люди.

Несколько шагов мне удается пробежать достаточно легко, но в своей панике я допускаю одну ужасную ошибку.

Перестаю смотреть под ноги.

Носок ботинка впечатывается во что-то каменно-жесткое — ... бордюр..? — и мое неповоротливое, тяжелое тело летит вниз, теряя равновесие. Единственное, что я успеваю сделать — это сгруппироваться в защитную позу зародыша и повернуться боком...

А затем — двойной удар в бедро-плечо и голову.

И темнота.

За 3 часа до родов Даши

Темно-золотая жидкость переливается отблесками света, равномерно кружась в стакане. Вместе с ней мелодично позвякивают кубики льда. Этот хмельной танец завораживает.

— Ты так медитируешь, что ли? — любопытствует Плохишев и виртуозно насаживает на вилку кусочек хорошо прожаренного бифштекса. — Лучше бы пообедал наконец. Мы вроде для этого сюда пришли, а не затем, чтобы ты нажирался чистым шотландским виски и высматривал истину на дне стакана.

— Нет аппетита, — коротко отвечаю ему и продолжаю рассматривать маленький алкогольный водоворот в своей руке. Потом одним махом опрокидываю в себя. Лед обжигает холодом, и это бодрит даже сквозь дымку опьянения.

В голове — полный хаос.

В последнем телефонном разговоре Даша снова мягко ускользнула от контакта и дала понять, что не желает со мной общаться. И это, блядь, выбешивало.

Какого хрена?

Мы взрослые люди... а она ведет себя, как будто живет в черно-белом мире, где никто не имеет права на ошибку. Шаг вправо, шаг влево — и расстрел. А потом игнор и забвение.

Самая активная часть моей натуры с самого начала требовала действовать по привычной схеме, но пока что я сдерживался. С Дашей я никогда так не обращался, но игнором она меня так доведет, что придется...

...прорвать чужие границы агрессивным наскоком, а пока жертва ошеломлена, задавить сопротивление на корню и навязать свою волю. Внушить свое, вне всяких сомнений, разумное видение нашего семейного кризиса. И не позволять жене вариться в ревнивой обиде, накручивая себя все больше и больше...

Ведь, как ни крути, из нас двоих реалист — это я. А Даша...

Она — моя нежная фиалка, которая не выживет вне тепличных условий. Просто завянет без надежного человека рядом. И до последнего времени этим человеком всегда был я и только я. Это чувствовалось по тому, как восторженно она смотрит... как сияют при этом ее глаза — чистые, ясные глаза робкой девочки с благородной душой.

Мое хрупкое сокровище... которое я сам же и повредил. Случайно, кринжово, нелепо. Из-за неосмотрительной сделки с совестью и похотью.

Ну и что теперь? Это же дурость, если кто-то случайно подпалил зад, а от него вдруг ждут акт самосожжения — и себя, и всего, что ему дорого. Можно же пойти навстречу, договориться, простить. Она же в курсе, что я люблю только ее. Так на хуя тогда выделывается? Наорала бы хоть, поскандалила, выплеснула обиду, так нет же. Молчит. И это ненормально.

Тайны женской логики...

— Марат, — мрачно обращаюсь к жующему Плохишеву и чувствую легкие проблемы с речью. Ага, понятно. Скоро язык заплетаться начнет, пора закругляться.

— Чего? — тот окидывает меня критическим взглядом и хмыкает. — Ну и мутная же рожа у тебя, Влад! Допился? Слушай, ты б закусил хоть. Кстати, рекомендую бифштекс.

Я равнодушно оглядываю роскошный вип-кабинет ресторана, в котором мы часто обедаем.

На видеоэкране во всю стену транслируют какую-то успокаивающую хрень из мира океанов, но на меня она ни хрена не действует. Наоборот, хочется раздолбашить этот подводный рай с разноцветными рыбами до мелких осколков.