Степан сидел на старом сундуке и копался в своих бумагах.

— Привет, Степа! — улыбнулся я. — Чем занимаешься?

— Привет, Никита! Разбираю архив. Попросил Николая купить несколько коробок для переезда — нельзя же оставить бумаги здесь.

— А куда повезешь? — поинтересовался я.

Степан растерянно пожал плечами.

— Не знаю. Возвращаться на дачу я не хочу, сам понимаешь.

— Погости у меня, — предложил я. — В Волково. Дом большой, места хватит. К тому же, ты хотел посмотреть черную аномалию.

— А можно? — обрадовался Степан.

— Конечно, — улыбнулся я. — Поедем вместе. Посмотришь, как я живу. Ты ведь ни разу не был у меня в гостях.

— Не был, — согласился Степан. — Спасибо, Никита! Я… я подумаю.

— Думай, — согласился я. — Имей в виду, сегодня у нас вечеринка. Вы приглашаетесь всем семейством, и отказ не принимается. Кстати, Степа, как твой сын? Я так и не выбрал время с ним поговорить.

— Николай в порядке, — задумчиво улыбнулся Степан. — Мы стараемся проводить как можно больше времени вместе. Знаешь, Никита, для меня это так непривычно — взрослый сын. Нет, мы ведь жили вместе — на даче. Но Николай ничего не знал обо мне. А я…

Степан опустил голову.

— Всю его жизнь я был рядом с ним. Но не смог уберечь его ни от одной ошибки.

Я положил руку на плечо Степану.

— Нет смысла расстраиваться, дружище. Что было — то было. Сейчас у вас начинается совсем другая жизнь. Кстати, я снял защитное поле. Так что ты теперь можешь свободно выходить отсюда.

— Спасибо, Никита!

— Слушай, отложи в отдельную коробку все бумаги по сверхдемону, — вспомнил я. — Я найду время их посмотреть. Наверное, найду.

— Конечно.

— Ладно, дружище, я побежал. Хочу заглянуть к Кире. Постарайся не раскисать, ладно? Имей в виду — мы с Илюхой рядом.

К Кире я тоже спустился по лестнице. Тихонько постучал в дверь. Не получив ответа, заглянул в комнату.

Кира не спала. Она лежала в постели и, улыбаясь, глядела на меня.

— Привет! Я слышала, как ты вернулся.

— Привет, солнышко, — улыбнулся я.

Присел рядом с Кирой на кровать и взял ее за руку.

— Нам с тобой надо серьезно поговорить.

Уверен, такие разговоры женщины всегда предчувствуют заранее. Потому что Кира ничуть не встревожилась. Она улыбнулась, глядя на меня снизу вверх.

— Я прошу тебя стать моей женой, — твердо сказал я. — И поехать со мной в Волково.

Да, это уже было негласно решено между нами. Но я понимал, что свои намерения надо высказать прямо и ясно.

— Никита, ты только не удивляйся…

Кира потерлась лбом о мою руку.

— Я тебя люблю. Ты сильный, решительный. Ты все можешь сам. Зачем тебе я?

— Потому что я сильный и решительный, — улыбнулся я. — И хочу быть таким и для тебя тоже. Это достаточный аргумент?

— Вполне, — улыбнулась Кира. — Я согласна. Когда мы выезжаем?

Я пожал плечами.

— Через пару дней. Надо убедиться, что с нашим новым домом все в порядке, и подписать документы с князем Голицыным. А с переездом Семен Евграфович управится сам. Илья ему поможет, если будет нужно.

Я растянулся на кровати рядом с Кирой, закинув руки за голову, и решительно заявил:

— Знаешь, я счастлив! И хочу сегодня устроить вечеринку. Ты сможешь спуститься?

— Конечно, — ответила Кира. — У меня все хорошо, просто захотелось немного полежать.

— Слушай, а ты не знаешь, почему Алена Ивановна сама не своя? — спросил я.

— А ты не догадываешься?

— Нет, — хмыкнул я. — Тонкости женской психологии не по моей части. Я подумал, это оттого, что ей пришлось несколько дней просидеть здесь, как в тюрьме. Но теперь опасности нет. Я снял защитное поле, так что все свободны.

— Вот поэтому она и расстроилась, — тихо сказала Кира.

— Не понял, — удивился я. — Объясни.

— За эти дни мы тут все сдружились, — объяснила Кира. — Стали почти семьей. Правда, глава семьи все время в делах и разъездах!

Она лукаво посмотрела на меня.

— Глава семьи? — изумился я.

— Да, — кивнула Кира. — А что тебя удивляет?

— Ничего не понимаю, — признался я. — Объясни, как можно проще.

— Все тоже хотят поехать в Волково, — рассмеялась Кира.

— А почему они мне ничего не говорят?

— Как ты себе это представляешь?

Кира шутливо толкнула меня ладонью в лоб.

— Не могут же они напрашиваться. А вдруг ты не захочешь?

— В самом деле, все хотят? — уточнил я.

— Пожалуй, кроме Ани. У них с Ваней намечается серьезный роман.

— И ты в этом уверена?

— Конечно, — улыбнулась Кира. — Они мне сами сказали.

— Вот как! — притворно возмутился я. — Значит, тебе они сказали, а меня боятся. Ну, ладно! Пусть еще немного побудут в неведении. До вечера.

— Никита, ты у меня замечательный, — сказала Кира и обняла меня.

Кажется, намечалось очень приятное продолжение разговора. Но именно в этот момент мой магофон решил подать признаки жизни.

Звонил пристав Заужский.

— Никита Васильевич, я стою у ваших ворот. И магбук при мне.

— Сейчас спущусь, Лаврентий Павлович, — вздохнул я.

— Снова дела? — улыбнулась Кира.

— Приехал пристав Заужский, — объяснил я. — Он наконец-то привез твой магбук. Только ради этого придется его впустить.

— Иди, — кивнула Кира. — Пристав и магбук — это серьезно.

Новгородский губернатор Цепляев снова налил себе коньяка.

— Почему гвардейцы не звонят? — в сотый раз спросил он Прокудина. — Они же должны доложить, да? Доехали они до аномалий Волкова? Что там?

— Да откуда я знаю, почему? — раздраженно прорычал Прокудин. — Они в аномалии еще, наверное. Или ресурсы грузят.

— Так позвони им сам!

— Захар, дай ты людям спокойно работать! Ты приказ написал?

— Приказ?

Взгляд Цепляева беспокойно забегал.

— А может, не надо никакого приказа, Петя? А? Ну, вот зачем эти бумажки? Потом проверка к ним прицепится. Спросят, на каких основаниях я отправил гвардейцев в чужое поместье!

— На каких основаниях?

Прокудин на несколько секунд задумался, глядя в окно и потирая ладонью подбородок. Потом хитро прищурился. Его взгляд стал похож на взгляд лисы, услышавшей под снегом мышиный писк.

— А мы с тобой устроим основания, Захар. Обвиним людей Волкова в попытке мятежа против губернатора.

— Ты с ума сошел? — изумился Цепляев. — Как мы это докажем? А если они успеют связаться со Столицей?

— А вот это нам не нужно, — оскалился Прокудин. — Вот что, Захар — звони на станцию связи. Прикажи срочно отключить все ретрансляторы!

— Как?

— Задом об косяк! — потеряв терпение, рявкнул Прокудин. — Просто отдай приказ и потребуй, чтобы его выполнили. Надо сделать так, чтобы люди Волкова ни с кем не могли связаться. Ни со Столицей, ни с Холмском. Ты же помнишь, что Тишин под тебя копает? Ну, вот и не дай ему такой возможности.

— А что потом? — осторожно спросил Цепляев.

— Увидишь, — усмехнулся Прокудин. — Не беспокойся, дальше я все сделаю сам. Ты только выруби связь. В конце концов, как губернатор, ты имеешь на это полное право.

— Точно дальше все ты сделаешь?

Цепляеву отчаянно были нужны гарантии.

— Сделаю! — отрезал Прокудин. — Звони, Захар!

Не доверяя Цепляеву, он сам набрал нужный номер на служебном магофоне.

Услышал в трубке равнодушное:

— Станция связи, дежурный слушает.

И резко пододвинул магофон Цепляеву.

— Говорит губернатор, — откашлявшись, сказал в трубку Цепляев.

— Слушаю, ваше высокопревосходительство! — испуганно ответил дежурный.

Испуг в голосе связиста придал губернатору уверенности.

— Приказываю отключить связь в пределах всей губернии! — твердо сказал он.

— Кроме спецсвязи, — одними губами подсказал Прокудин.

— Кроме спецсвязи, — повторил губернатор.

— Ваше высокопревосходительство, а что случилось? — растерянно спросил дежурный.