— Ну-ну, — недоверчиво хмыкнул Илья.

Но призадумался над моими словами.

— Может, позвать Барятинского к нам в Службу?

— Вряд ли он согласится, — усмехнулся я. — У Гриши достаточно денег, и очень независимый характер.

— Прямо как у тебя. Вот почему вы с ним так сдружились.

— Не без этого. Но есть другой вариант. Вы с императором можете сделать Гришу почетным ликтором. И пусть сам присматривает за аномалиями в своих поместьях.

— Думаешь, он справится?

— Попробуй, и узнаешь. Все же, он снимет часть нагрузки с твоей Службы. По крайней мере, Гриша не станет плести интриги против императора.

— Еще как стану, — сонно пригрозил с заднего сиденья Барятинский. — Никита, не вздумай отвезти меня домой! Едем к вам и продолжим вечеринку. Иначе я вызову тебя на дуэль. А еще объявлю войну!

— Едем-едем, — успокоил я его. — Спи.

— Сплю, — согласился Гриша.

— Знаешь, Илюха, а ведь в Империи немало аристократов, которые преданы императору, — сказал я через пару минут.

— Это ты к чему? — насторожился Илья.

— К тому, что необязательно в каждой губернии создавать большие отряды ликторов. Но важно иметь крепкую центральную Службу. Как раньше, помнишь?

— Помню, — кивнул Илья.

Он понял, о чем я говорю. Сто лет назад был только один Орден. Ликторов было немного. Но каждого из нас аристократы боялись до трясучки. И не смели даже помышлять о бунте.

— Главное — посадить в каждой губернии надежного человека с хорошей командой, — добавил я. — И почаще менять их местами.

— В этом что-то есть, — согласился Илья. — Я подумаю.

— Кстати, я решил, — спокойно сказал я.

Я не стал уточнять, но Илья сразу меня понял.

— Ты решил, кого хочешь видеть главой губернской Службы ликторов? И кого же?

— Графа Новикова. Он подходит, точно. Кстати, рекомендую вместе с графом взять всю его команду. Пусть работают, как привыкли.

— Ясно.

По голосу Ильи я слышал, что друг обрадован.

Он молчал и рулил. А я улыбался и ждал. И все-таки дождался.

— Барон! — не утерпел Илья. — А на кой тебе понадобилась вся эта канитель с дуэлью? Ты ведь мог просто поговорить с Новиковым!

— Мог, — согласился я. — Но мне хотелось узнать его поближе.

— Барон! Когда-нибудь ты меня доконаешь!

— Ничего. Его величество даст тебе медаль за хорошую службу. В конце концов, все ведь получилось, как вы хотели?

— Что ты собираешься делать с Лабуалями, Барон? — спросил Илья, когда мы подъехали к дому.

Он остановил машину, но не торопился вылезать.

Я удивленно посмотрел на Илью.

— А с ними надо что-то делать? Они свободны, и сами выберут, как им жить.

— Правильно! — сонно подтвердил с заднего сиденья Барятинский.

Я рассмеялся и, перегнувшись через спинку, толкнул его в бок.

— Просыпайся, засоня! Приехали. Кто-то грозился устроить мне эпическую гулянку. Не проспи свою возможность.

У меня как будто гора с плеч свалилась.

Дело было закончено.

Полностью.

Окончательно и бесповоротно.

Фух!

Я вылез из машины и с удовольствием потянулся. Как же хорошо-то а?

На Бернгардовку опускался теплый августовский вечер. Неподвижный воздух казался хрупким и холодным, как тонкое стекло.

Тихо гудели мощные артефакты, которые создавали вокруг участка защитное поле.

Все, больше они не нужны!

Враг разбит, раздавлен и окончательно сгинул в мире Призраков.

Улыбаясь, я вошел в защитное поле. Ощутил легкое покалывание, похожее на щекотку. От этого настроение поднялось еще выше.

Я поднял руки и сделал несколько сложных движений, который научил меня Родион Романович.

Артефакты перестали гудеть, а защитное поле исчезло.

Я обернулся и подмигнул Илье, который тоже вылез из машины и теперь смотрел на меня.

— Вот так, дружище! Осажденная крепость свободна.

Барятинский неожиданно расчувствовался.

— Дай, я тебя обниму, Никита! — радостно завопил он.

И тут же исполнил свою угрозу — крепко стиснул меня в объятиях.

— Только целоваться не вздумай, — засмеялся я.

Вырвался из рук Барятинского и толкнул створку ворот.

— Загоняй машину, — сказал я Илье.

Огромная жабья голова, которую мы привязали на крышу машины, покачиваясь вплыла во двор.

— С таким грузом тебя ни один извозчик не повезет, — весело сказал я Барятинскому.

— Вызову грузовую машину, — отмахнулся он.

Я запер ворота, с лязгом задвинув металлический засов. Машинально подвесил на створку охранную печать с обратным рисунком. Она не мешала желающим выйти наружу. А вот с улицы печать никого не пустит.

Свобода — это хорошо. Но элементарную заботу о безопасности никто не отменял.

Я повернулся и увидел на крыльце Алену Ивановну. Она смотрела на меня, и в ее взгляде была тревога.

Когда я поднялся на крыльцо, Алена Ивановна подошла ко мне.

— Как вы съездили, Никита Васильевич? — тихо спросила она. — Удачно?

— Великолепно, Алена Ивановна! — улыбаясь, ответил я. — Наконец-то, все дела в Столице закончены. Остались мелочи, и можно будет вернуться в Волково. Знали бы вы, как я скучаю по своему поместью! Там сейчас очень хорошо. А сегодня предлагаю устроить настоящий праздник. Нам всем надо хорошенько отдохнуть и повеселиться.

— Конечно, Никита Васильевич.

Алена Ивановна слабо улыбнулась.

— У вас что-то случилось? — спросил я.

— Все хорошо, — ответила Алена Ивановна.

Она замолчала, прикусив нижнюю губу. А потом снова посмотрела на меня.

— Никита Васильевич, зачем вы сняли защитное поле?

— Как это зачем? — удивился я. — Опасности больше нет, никому из призраков не нужно прятаться и отсиживаться за стенами этого дома. Вы свободны, Алена Ивановна! И Степан тоже. И даже кот, которого приватизировал мой неугомонный демон. Разве это не прекрасно?

— Прекрасно, — еле слышно ответила Алена Ивановна.

— А где Кира? — спросил я.

— Кира Андреевна прилегла. Ей немного нездоровится, но ничего страшного. Особенности женского организма.

— Понимаю, — улыбнулся я. — Пусть поспит. А куда спрятался Степан?

— Он у себя наверху. В комнате на чердаке, разбирает свои архивы.

Алена Ивановна покачала головой.

— Простите, Никита Васильевич.

Она повернулась и ушла в дом. Я удивленно посмотрел ей вслед, но тут же вспомнил про пристава Заужского. Он ведь должен вернуть Кире ее магбук. А времени у пристава все меньше и меньше.

Из простой человеческой заботы о ближнем я немедленно достал магофон и набрал номер пристава.

— Лаврентий Павлович, привет! Через два часа жду тебя в Бернгардовке. Будем праздновать поимку ректора. Кстати, ты узнал, откуда в моем будущем доме взялись мешки с магоцветом и магические рубины? Ширяев раскололся?

— Да, я только что вернулся с задержания. Взяли всю банду. Сейчас пишу рапорт полицмейстеру.

— Отложи до завтра и приезжай, — посоветовал я. — Отправишь вместе с протоколом допроса. Твоим бандитам не повредит ночь в участке — только сговорчивее будут.

— Никита Васильевич, полицмейстер меня живьем съест! — запротестовал Заужский.

— Скажи ему, что едешь ко мне, — усмехнулся я. — Пусть тоже приезжает, если не испугается. Мне с ним еще о Прокудине надо поговорить. Лаврентий Павлович, брось! Работа — это такая дрянь, которую невозможно закончить. Только прервать насильственно. Вот и прервись ненадолго.

— Ладно! — решительно сказал Заужский. — Выезжаю.

— Не забудь магбук, — напомнил я.

— Я его уже приготовил. Лежит на столе, прямо передо мной.

— Вот и отлично.

Я повесил трубку и задумчиво посмотрел на чердачное окно. Всего один шаг через Тени — куда удобнее, чем подниматься по ступенькам.

Но решил не пугать Степана своим внезапным появлением.

Удивленный собственной вежливостью, я поднялся по лестнице. И даже постучал в люк чердака прежде, чем упереться в него макушкой и приподнять.