— Сколько лет ты держал их в рабстве? — спросил я ректора.

Он не ответил. Худые пальцы Кравцова стискивали ручки кресла, он дрожал всем телом.

— Неважно, — кивнул я. — Думаю, они служили тебе намного дольше, чем бы им хотелось. Не могли вырваться из лап твоего демона, да?

Я усмехнулся и кивнул призракам:

— Он ваш, ребята!

По судебному залу пронесся ледяной вихрь. В помещении стало темно, и я услышал как воздух со свистом втягивается в стены.

Что-то мокрое и холодное коснулось моей щеки. Я поднял взгляд и увидел, что с лепного потолка падают крупные снежинки.

Это мир Призраков проявился в мире живых.

Люди закричали, пронзительно завизжала женщина. Поднялся шум, суета, грохот падающих стульев.

— Не бойтесь! — крикнул я. — Они пришли не за вами!

Призраки подхватили кричащего Кравцова. Он пытался отбиться от них, бессмысленно тараща глаза.

Бесполезно! Призраки слишком долго ждали этой минуты.

Я увидел, как тело ректора становится прозрачным. Его крик делался все тише, и наконец, совсем смолк.

Впервые в жизни я видел, как человека уводят в мир Призраков.

Вот от Кравцова остался только размытый силуэт. Он в последний раз взмахнул руками и исчез окончательно. Вместе с ним растаяли призраки.

Демон ушел в ледяной ад.

Пронизывающий ветер взвыл напоследок и внезапно оборвался. Снег шел еще пару минут, но вот прекратился и он.

Мир Призраков получил свою жертву и снова стал неощутимым. Но я знал, что он всегда рядом, на расстоянии вытянутой руки.

Что ж, тем интереснее жить.

Только один призрак не исчез вместе с остальными. Теперь я хорошо видел его лицо — карие глаза, залихватский чуб и пышные черные усы.

Наверняка, при жизни он был любимцем женщин.

Призрак гордо расправил широкие плечи.

Это был Александр Горский.

Здоровяк, как называл его чокнутый Видящий маг, которого я встретил в лечебнице.

— А ты почему не ушел вместе со всеми? — спросил я его. — Не хочешь отомстить ректору?

Призрак покачал головой.

— Не хочу, — криво улыбнулся он. — Хватит! Один раз я уже мечтал о мести, и вот что получилось.

— Что будешь делать? — поинтересовался я.

Это я проявил призрака. И потому ощущал некоторую ответственность за него.

— Разыщу своего друга. В какой он лечебнице?

— В Первой. Но вряд ли тебя туда пустят.

— Что-нибудь придумаю.

Призрак пожал плечами.

— Ладно, — решил я. — Мне все равно нужно в лечебницу по делам. Заодно скажу твоему другу, что ты свободен, и ждешь его. И попрошу врачей его выписать.

— Из психушки для магов? — недоверчиво спросил призрак. — Оттуда редко кого-то выпускают. Я знаю, у меня дядя как-то угодил в такую лечебницу.

— Ничего, — улыбнулся я. — Я немного знаю тамошних лекарей. Твой друг ведь не опасен для окружающих?

— Нет, — заверил меня призрак Горского. — Да и я за ним присмотрю.

— Вот и договорились. А теперь извини, мне еще надо закончить суд.

— Я останусь посмотреть, — заявил призрак. — Если ты не против.

— На здоровье, — кивнул я.

И повернулся к императору.

— Ваше величество! Раз уж вы здесь, я прошу вас разобраться еще в одном деле. Меня обвиняют в серьезном преступлении.

— Не поймите меня неправильно, Никита Васильевич, — улыбнулся император. — Но я почему-то не удивлен. Что случилось?

— Господин Прокудин утверждает, что по моей вине погиб один жандарм и серьезно пострадал другой.

Я кивком указал на помощника прокурора.

— Так оно и было! — дрожащим голосом выкрикнул Прокудин.

— А что говорит сам пострадавший жандарм? — поинтересовался император.

— Вы ухватили самую суть дела, — кивнул я. — Предлагаю вызвать его и допросить. Но я прошу вас гарантировать ему защиту. Жандарм пострадал на службе вашему величеству.

— Я сделаю для него все возможное, — кивнул император.

Я улыбнулся Кире:

— Солнышко, ты будешь моим адвокатом? Поможешь снять с меня несправедливое обвинение?

— Конечно! — кивнула Кира.

И грозно взглянула на Прокудина.

Императорские гвардейцы ввели искалеченного жандарма. Его левый глаз был закрыт бинтами, но держался Филиппов хорошо. Увидев императора, он вытянулся по струнке:

— Здравия желаю, ваше величество!

— И ты выздоравливай, — кивнул император. — Благодарю за службу! Я позабочусь о том, чтобы ты получил достойную пенсию.

— Рад стараться, ваше величество! — ответил Филиппов.

— А теперь расскажи о том, как ты пострадал. Говори правду, и ничего не бойся.

Филиппов нерешительно взглянул на помощника прокурора Прокудина. Тот украдкой делал ему какие-то знаки.

Жандарм покачал головой:

— Извините, ваше благородие. Обманывать государя я не стану.

Филиппов рассказал, как все случилось на самом деле. Как мы встретились на набережной Крюкова канала. Как он увидел свет в окне Кириной квартиры. Как я пытался остановить жандармов, но не успел.

— Если бы не его милость, нас бы всех там поубивали, — откровенно сказал Филиппов.

— А что в это время делал господин Прокудин? — спросила Кира.

— Сбежал он.

— Это ложь! — возмутился Прокудин. — Я вызывал подмогу!

— Да как же! — усмехнулся Филиппов. — Бежал так, что только пятки сверкали.

— А господин барон? — поинтересовался император.

— Он меня лечил. Не знаю, как. А только лекари сказали, что без его помощи я бы не выжил.

Филиппов повернулся ко мне.

— Спасибо вам, господин барон! И от меня, и от супруги! И это… простите меня.

Он опустил голову.

— Почему же раньше вы дали другие показания? — спросила его Кира.

Филиппов нерешительно взглянул на императора.

— Говори, я приказываю, — кивнул его величество. — Ничего не бойся.

— Он меня заставил.

Филиппов указал на Прокудина.

— Явился ко мне в больницу. Я только-только в себя пришел, от боли ничего не соображал. Понимал только, что кончилась моя служба. Кому я без глаза нужен? И тут заходит в палату его благородие. И как давай меня пугать. Говорил, что мы с напарником сами виноваты. Пострадали по своей дурости, а из-за нас и он чуть не погиб. Обещал такой рапорт написать, чтобы меня сразу со службы выгнали и под суд отдали. Сказал, что из служебной квартиры меня выставят, и буду я с семьей на улице жить.

Филиппов злобно посмотрел на Прокудина. Было видно, что он решился идти до конца.

— А потом он предложил все свалить на господина барона. Сказать, что это он виноват.

— И вы согласились? — уточнила Кира. — И дали ложные показания?

Филиппов снова опустил голову, но тут же вскинул ее.

— Да. Я струсил. Не за себя испугался, а за семью. Как им жить на улице? Господин Прокудин сам написал бумагу, а я только подпись поставил.

— Не было такого! — взвизгнул Прокудин. — Все вранье, до последнего слова!

— Это легко проверить, — возразила Кира. — Сличим почерк.

— Да, я записал показания этого мерзавца, — ухмыльнулся Прокудин. — И что? Я утверждаю, что это он продиктовал их мне, слово в слово. И ничего другого вы не докажете!

— Докажете, госпожа адвокат, — вдруг сказал Филиппов. — Когда господин Прокудин меня обхаживал, в палату сиделка заходила. Подушку мне поправила и лекарство дала. Она все слышала, спросите ее. А господин Прокудин ее даже не заметил.

Филиппов повернулся к Прокудину и язвительно добавил:

— Конечно! Не по чину ему какую-то сиделку замечать!

— Вранье! — истерично выкрикнул Прокудин. — Все вранье! Я буду жаловаться!

Он рванулся к императору и растерянно замолчал.

Император нахмурился.

— Арестовать его.

Двое гвардейцев взяли Прокудина под руки и вывели из зала заседаний. Он не сопротивлялся, только растерянно крутил головой.

— Браво, Никита Васильевич! — усмехнулся император. — Не ожидал, честное слово!