Потом лес... такой лес, который для минотавров даже лес. Там нас и спустили. Я думаю, для местных комаров мы, как комары.

Пришлось... бежать, потому что местные блохи размером с козу – ох... уж...

Моё паровозное «бам-бам» перемешивалось с «бам-бам», когда блохи приземлялись рядом с тем местом, куда я отскочил…

Оказалось, что минусом для блох стала их повышенная прыгучесть – они перелетали нас, и только одна из сотни приземлялась примерно рядом. Так – мелкими перебежками от травинки к травинке – мы и влетели в серое нечто, что выключило нас в мавзолее.

– Скажи мне, Амади, мы же могли через Серый город сюда попасть?

– Могли.

– А нах…

– А для этого. – Он вбил мне палкой в лоб, и я открыл глаза в своём зале.

…Бум... Бум... Десяток «бум», и ясное чёткое осознание... конца состава. Я-я стал полным я.

– Здравствуй, Настя, – повернулся я к Селене. – Ты здесь как? – Мы лежали на спине и смотрели друг другу в глаза, я видел Селену, а чувствовал… Настю.

– Ну, сейчас меня зовут Селена. Вовка, так получилось...

– Да уж, получилось... И как тебе ощущения?

– Было... очень больно, ещё больнее внутри – вспоминать ошибки и принимать их, понимая, что уже не исправишь.

– Ага, а главное, что эти ошибки уже и на фиг тебе не сдались.

– Да, это очень странное состояние.

– Сколько... воплощений... ты сейчас... сейчас в тебе? И каково это?

– Я думаю, порядка двадцати. Все связаны с тобой – те жизни, где мы были вместе, и это не мозаика на стене... а единая картина. Сколько у тебя? – Селена сдула локон с лица, как это делала Настя.

– Я собрал самого себя... с этой прошлой жизнью... миром. Тень воспоминаний и десятки... ещё – суть Роха. И пока отдельными картинками.

– А помнишь, ты меня в Бразилии бросил?

– Не помню. Помню, как ты меня убила заострённой палкой.

– Убила и съела, ты будешь только моим…

– Уф, Селена... И как жить будем?

– Ну, как пойдёт. Но уже хотелось бы, долго и счастливо... Как я умерла в последний раз?

– С заставы раненых эвакуировала. Термобарическая ракета. Быстро и... надеюсь, быстро…

– Да, я помню только дорогу... Быстро... Почему ты бросаешь меня каждый раз?

– Я боюсь тебя потерять.

– И поэтому уходишь? Помнишь, что я сказала тебе в Бразилии?

– Я пойду за тобой по всем морям?

– Да, а говорил, не помнишь Бразилию.

– Кусками... А потом ты вышла замуж.

– Нет, это ты уплыл и погиб, потом ушёл на войну, потом стал лётчиком, потом... Почему ты бросаешь меня каждый раз?

– Я боюсь.

– Чего же боится мой бравый ярин?

– Не встретить тебя в следующей жизни.

– Я пойду за тобой по всем мирам, и, если ты растворишься, я растворюсь с тобой.

Она повернулась, всмотрелась в глаза и припечатала ладонь к моему солнечному сплетению. Жар... вспыхнул.

– Что?.. Зачем ты отдала весь жар?

– Это мой выбор.

– Нам теперь нельзя умирать.

– Да, уж точно не в этой... жизни.

Ночь. Ночью в Каскаде прохладно. Прижимаю завёрнутую в одеяло Селену к себе. Селена забавно морщит носик и иногда сжимает зубы. То, что ей в этом мире есть восемнадцать, – однозначный плюс, а вот то, что она помнит порядка тысячи лет своей жизни, – это напрягает. Но то, что она отдала мне весь свой запас жара... просто взрывает мою ярость. Впрочем, по моим воспоминаниям – да, она именно такая, всегда, всё и прямо сейчас, на полную катушку. Если уж костёр, то на пол-Европы, хотя конкретно те воспоминания... кажутся чем-то ещё более нереальным, чем то, что происходит здесь и сейчас.

Шаги по улице. По ночам тут редко кто ходит, дня хватает, чтобы уходиться, а ночью – спать, и караульные охраняют в основном стены.

Шаги в мой дом. Посыльный дежурный внизу открывает…

Шаги... и тихий стук в дверь. Что же могло случиться, если меня будят ночью, учитывая, что обычно не будят? Я вытаскиваю руку из-под головы Селены, она возмущённо хмурится.

– Что случилось? – открываю я дверь комнаты.

– Война... мой ярин... Император объявил войну!

– А знаешь… Вовка, или Север... Саша... мой ярин… Сколько у тебя имён… Знаешь, я не удивлена. Сколько я тебя знаю, всегда есть повод сбежать от меня... и всегда ты ни при чём… Всё время твоя жизнь такова, что... ты плывёшь по течению. Как же это?.. Синч в твою голову… Но ты всегда плывёшь туда, куда нужно тебе... – Селена лежала, завернувшись в одеяло. Растрёпанные волнистые волосы делали её... более живой. Один локон лез на глаза и не поддавался сдуванию. Лицо было серьёзным, но в глазах… искрилась смешинка.

– Хочешь, я возьму тебя с собой?

– Нет, это не мой путь, но знаешь, на этот раз... на этот раз я тебя дождусь. Так подумать… Да, всё, что я делаю, так это жду тебя и даже дожидаюсь, правда, для этого чаще всего приходится сначала умереть, а потом родиться.

– Колесо Сансары.

– Никогда его не любила.

– Кого?

– Твой пафос.

– Паф... ф... Чего это? Не пафосен я. Просто люблю... пофилософствовать.

– Ха-ха, тебе ещё Сократ сказал: «Гера, это не твоё». Ха-ха, помнишь? Уф... умора, бьёт тебе палкой по голове и говорит: «Это башка, чтобы... чтобы… что?» Ха-ха, помнишь?

– Помню, только это наставник Ба в монастыре Таура учил меня жить, не используя мозги.

– Ха-ха, и ведь научил. – Селена звонко рассмеялась.

– Ты смеёшься, как Анастасия.

– Я она и есть… Ты забыл? Все женщины, которые у тебя были... я и есть... Жутко, да? Мне – да! Но так здорово вспоминать. Пожалуй, мне хватит веселья, пока я тебя буду ждать с войны. И спасибо, ты приготовил отличное гнёздышко, самое защищённое на этой планете. Или нет… я его приготовила.

– Ты грустишь? – За весельем я чувствовал пропасть... пустоты. – Почему ты решила, что я уйду? У меня есть воеводы, дядя твой, боевой старец.

– Не старее тебя... ха… да, прости... Я знаю, таков твой путь, твой выбор.

– У нас с тобой никогда не было детей, – решил я сменить тему. Зря... Глупый я, Гера.

– Да, мы умирали раньше, ты или я.

– Но сейчас... некоторые потратили весь свой жар, и нам нельзя умирать, пока мы не наполним источник.

– Вот и помни об этом, когда полезешь в какую-нибудь пирамиду или пещеру, куда ты там любишь...

Собирать совет? Нет, они сами с усами, и кто-то без. Не будем... э... наводить тень на плетень. Старший я здесь... ну практически номинально. И вновь не будем наводить тень, я и не хочу и никогда не хотел залезать на вершину этой социальной пирамиды. Залезть повыше… да вылезти – ну, иногда. Я люблю комфорт, уют и сам решать, что делать. Хотя последнее, судя по всему... не точно.

Сейчас во мне собрался весь «я» и даже первопредок Рох... и даже местами «я» из других «я», но нет порядка, целостности…

Сейчас посмотришь, что я здесь творил. Стыдно? Нет… скорее хочется смеяться и удивляться, как выжил, и... да, Селена права, моя река всегда несёт меня туда, куда мне нужно. Осталось определить, что мне нужно.

А нужно... во-первых, поговорить с Томом, вон стоит – ждёт, пока я тут мысли свои в порядок приводил.

– Том!

– Да, мой ярин!

– Ты всё ещё глава горных малютов?

– Да, мой ярин, я глава горняков.

– Хорошо говоришь.

– Хорошие учителя... Наш договор закончен… ещё вчера.

– Да, Том, и я знаю, часть хочет уйти, но часть хочет остаться.

– Это так!

– И тем, и другим нужна стабильность, устойчивость. Ты знаешь, что Тёмный напал на приграничные поместья и император объявил войну Тёмному?

– Знал, что Зелёные земли воюют, без подробностей…

– Договор на служение и защиту?

– Вам? Каскаду? Императору?

– Леди Селене?

– Уф... неожиданно.

– Том, у нас нет времени!

– Да.

– «Да» что?