Ощутимо почувствовалась влага, а переливающиеся луга стали обычными, изумрудно-зелёными. Без болот, с обычными рощами, обычными животными, не размазывающимися от скорости перемещения. Правда одни коровы да козы... с козлами. Ну и пастухи у каждого стада. Ладно, не очень-то и хотелось... мяса. Впрочем, красные бабочки тоже кончились, а обычные – гадость!

У меня три синих полных йо-йо, пустые бледнее. Разжился у желающих разжиться у меня. Один синий – пустой и два красных – пустых, пустые можно и в мешке хранить, а полные – только в шкатулке, причём для каждого цвета своя шкатулка.

Зачем мне в Вольный город? Информацию собрать, шамана Роха найти, что, конечно, вряд ли. За время моего пути я встретил ещё двоих шаманов, оба Биора. Так вот, то, что я дикий по сути, – это они поняли, и то, что первый наставник у меня уже был, тоже почувствовали. Короче, отвечать не стали, посидели на беседах – и дальше по своим делам. Новый э... первый шаман возможен только роховский, который и сможет меня научить быть... идти путём Роха. И вообще, я же шаман только на бумаге... ну, в смысле, только по чему-то там, но ничего не могу.

Вольный город. Хм... ну, посёлок, состоящий из телег и изредка домиков. Есть логова полуземляные и огромные дома. Вольный город – развалины, в которых живут вольные волки и почти не живут шаманы, мало их здесь... Те очень немногие, что добрались, они сразу в основном отправляются в море, где добрая шхуна (или чего у них?) и старый морской волк. Набирают крыс сухопутных и путём жесточайшей дисциплины превращают их в... волчат, а затем и в морских волков, и всё это чтобы ловить рыбу, а, нет, ещё ради романтики и шторма.

Видишь свободную развалину? Заходи, можешь жить. Поставил посередине палку с портками – и жильё твоё. Поставил, восстановил стены и крышу – и всё, ты житель... вольный житель, делай что хочешь.

С крышей я увидел три сооружения – дом морских волков, «школа» шаманов и дом главы города, она же гостиница – два синих йо-йо в сутки, но всё включено: и солнце днём, и вода в море, и еда на рынке в виде рыбы, и ещё... это... эта гадость морская капуста, что постоянно прибывает с приливами с каждой волной. И это единственная работа, кроме рыболовства, что есть в городе, – очищать линию прибоя от капусты, заодно можно её есть, она очень даже полезная и питательная, но вонючая и противная.

Но мне как шаману, конечно же, надо в школу, где, что логично... ага, рохошамана нет, так что вали, добрый человек... куда шёл. Сюда шёл? Ну тогда вали не сюда... в другое сюда. У них тут приличное заведение – ну, это я уже от себя добавил, когда ночлег искал. Вот, а по ночам тут часто дождь... А заработать синие йо-йо... один синий йо-йо можно за один день очистки побережья от капусты. И ведь конкуренция, переделы сфер влияния и лучших пляжей на побережье.

В общем и целом, двинул я по линии прибоя в сторону Мерцающего города. Ну, минут тридцать двигал, пока линия прибоя была почищенной, потом пришлось изрядно удалиться, ибо капуста... она, если полежит, то ещё полезнее становится.

Райское место утратило свой... шик. Еды мало, капусты много. Синие йо-йо есть, а ям боли нет. Шаманы есть, да, шаманы тут хорошо есть, и пить, и жить... наверное.

Мне же урчание в животе оставалось скрывать только звуками своего же чарующего голоса:

– Где... мои крылья, которые нравились мне? Где... мои бёдра... которые вкусные... где? А я иду, шагаю по земле. И я к воде не подойду…

Эх, такой талант пропадает. Через день стали встречаться переливающиеся луга с бабочками, на второй – исчезли зелёные, зато стали попадаться чёрные поля, пыль и пепел. Никакого желания в них заходить, но если луга не залезали на дороги, то поля – сплошь и рядом, и не всегда их можно обойти.

Очередное поле, потом луг и холм... И когда я поднялся на вершину холма, открылся вид... обалдеть, на военный лагерь. Нет, лагерь – это лагерь, а здесь почти от горизонта до горизонта... тысяч на сто лагерь-посёлок, разбитый на сектора, с фургонами, с караулами и караульными. Разве что центрального штаба не видно, все шатры одинаковые.

Увидев, заценив и оценив, заметил главную дорогу, что ведёт в лагерь, а также то, что только по ней прибывают и убывают. Но главного так и не увидел. Лагерь растянулся на пару километров вдоль побережья, а вот Мерцающего города нет.

Что ж, будем посмотреть. Ям боли, несмотря на встречающиеся переливающиеся луга, нет. Можно и вздремнуть, и посмотреть, и ещё чего...

– Эй. – Меня пнули по ноге. – Вставай, воин, рассвет проспишь.

Трое. Все трое – вожаки, двое с копьями, один с мечом в ножнах, скалится.

– Вставай, пошли.

Я молча встал, меня молча взяли в коробочку – мечник впереди, копейщики по бокам сзади. Мы шли к главной дороге.

– Ох... ренеть... – Я замер.

Красное море, красное небо и первый луч... край солнца. Море и небо сливались в красном зареве. Солнце красной точкой начало светиться интенсивнее, источая красность.

– Что, в первый раз видишь? Стой! – Вопрос, видимо, был задан мне, но я замер с раскрытым ртом. – Стой, Боярд, дай ему посмотреть в первый раз... это... охренеть…

Солнце поднималось медленно, с каждой секундой насыщенность красного росла... Вот солнце целиком вышло и вспыхнуло красными искрами во всё небо, и вмиг краснота ушла, сменившись сначала жёлтой, но ослепляющей вспышкой, потом вернув и небо, и море. А искры красного цвета образовали над водой шар... купол в полнеба, отражаясь, мерцая, и потом опали.

– Мерцающий город, – произнёс тот, кто всех остановил.

– Он... в море?

– Затоплен... Всё, идём. – Это уже мечник. – Тут не так, как там, – сказал он, подходя к навесу у дороги. – Подожди... – Сам зашёл под навес, где стоял стол, стул и сидел ещё один.

– Товарищ майор, шпиона привели, – доложил лейтенант. Майор устало посмотрел на меня. – На холме засел, наблюдал.

– Или дрых? – уточнил майор.

– Или дрых, – согласился тот.

– Ты, лейтенант, шаманов наслушался, откуда здесь шпионы? Кто он, откуда?.. Ага, не узнал, зато сюда приволок. Ладно, иди уже... А ты, – сказал майор уже мне, – заходи... рассказывай.

– А чё рассказывать-то?

– Кто, как звать, кто вожаком был – всё.

– Э... шаман, имя... Балу. Вожак Фри.

– Фри... Фри... молодой, видимо. Ладно, в канцелярии скажут, а что шаман... – Он с сомнением посмотрел на меня. – Точно шаман? Шаманы с копьями не ходят.

– Не научен ещё... шаманить.

– О как... Что, дикий? Фри! Точно, он ещё ни одного вожака не дал. Гляди ж ты, сразу шамана… Лейтенант, твоё налево, ты шамана привёл... шпион хренов. Вот веди его сам к Паутине.

– Да... кто ж знал-то? Эх, не будет выходного после наряда.

– Не будет... шпион… Можешь, шаман Балу, своё вооружение здесь оставить, там уже оно нах... Нет? Ну как знаешь, топай сам, мы к шаманам в носильщики не нанимались. Понял... шпион? – Это уже лейтенанту.

– Ты это... – стоило нам отойти, сказал лейтенант, – майора не слушай, у нас всё ровно с шаманами, инструкции соблюдаем. Тебя вот... ну, по ошибке, конечно, но задержали. Э... нет, это не надо, вот, до Паутины проводили... да?

– Да... Тут все лейтенанты такие говорливые?

Ощущение, как в родной полк вернули, с интригами, подколами, подставами, но в пределах, ага, в пределах части. В штабе с говном, извиняюсь, сожрут, в поле грудью прикроют, так и живём... жили.

Что можно сказать? Порядок блюдут. Короче, здесь всё в норме, но, что как бы радует, пары встречаются – копейщики, так понимаю, рядовой состав. Браслеты на виду носят. Рубахи, специально сшитые, с одним рукавом, левым.

Как оказалось, лагерь стоит на возвышенности, а ниже ещё один уровень – у воды. Каменные ангары, пирс с кораблями, стены.

– Тебе... А, всё одно до ворот надо, пошли. – Лейтенант... нервничал.

Спустя минут десять спуска по хорошей лестнице мы подошли к мини-крепости. С двух сторон ангары, одна стена в море с пирсами уходит, и одна стена с воротами, у которых мы и остановились.