— А что, если она откажется? Что, если я ей не подхожу? Что, если она меня не любит? — Шон присоединяется к нашему собранию, свежий, как маргаритка. — Ты такая королева драмы. Если бы я не знал ничего лучше, я бы сказал, что ты — гей.

— И что? — настаивает Нико, ухмыляясь за своей чашкой. — Мы идем покупать обручальные кольца этим прекрасным утром?

— Я был пьян, — хмыкаю я, прикидывая, как это сделать, но мое сердце несется быстрее поезда по рельсам при мысли о том, что Талия станет миссис Хейс. — Успокойся.

— Да, ты был пьян, — говорит Логан, скрестив руки на груди. — Пьяные люди честны. Ты не покончишь с Талией. Я лично надеру тебе задницу, если ты это сделаешь, потому что, скажем прямо, ты счастливый ублюдок, раз она у тебя есть. С чего ты взял, что найдешь другую женщину, достаточно доверчивую, чтобы полюбить тебя? — Он ударяет меня локтем в плечо и успешно уворачивается от яблока, которое я бросаю ему в голову. — Я шучу, но на самом деле — перестань хандрить, надень штаны и поговори с ней.

Они все кивают в унисон, эта маленькая услужливая кучка.

Чертовы засранцы.

Они раздражают меня до полусмерти, но, честно говоря, я не знаю, что бы я без них делал. Они говорят так, как видят, и сейчас я благодарен за пресловутое ведро ледяной воды, опрокинутое мне на голову, потому что Логан прав.

Они все правы.

Мне нужно поговорить с Талией и разобраться в сути вопроса, а не бросать отношения при первых признаках проблем. Талия не отчитывала меня за то, что я жил как шлюха, пока я не нашел ее. Я не имею права заставлять ее отвечать за свои ошибки, но мне нужно услышать всю историю. Я должен знать, почему она вышла замуж за того парня и как он умер.

Телефон Шона пикает в кармане, и кровь отливает от его лица, когда он смотрит на экран.

— Черт… — Он смотрит на меня. — Это Талия.

Моя головная боль мгновенно проходит, когда он показывает мне экран с текстом от моей девушки.

Талия: 911

Мои ноги, похожие на две ванны с водой, замедляют движение, когда я бегу в гостиную за телефоном. На экране меня ждет то же самое сообщение, отправленное меньше минуты назад.

— Не звони ей! — кричит Шон, когда я уже собираюсь набрать номер. — Ты не знаешь, что происходит. Если она прячется, а ты позвонишь, то сделаешь только хуже. Судя по телефону, она в твоем доме.

— Поехали! — кричит Нико от двери, держа в руках ключи.

Все внезапно протрезвели и насторожились. Мы запрыгиваем в его G-Wagon, пока Шон разговаривает по телефону, отправляя патрульную машину ко мне домой. Я открываю приложение системы безопасности, чтобы проверить, что происходит, и мой желудок опускается.

Никакого изображения.

Если бы связь прервалась, появилось бы сообщение об ошибке, но здесь просто черный экран, что означает, что камера возле входной двери закрыта.

Я перематываю запись на тот момент, когда Талия подошла к двери меньше пяти минут назад, глаза красные и опухшие, как будто она проплакала всю ночь. Она открыла дверь, вероятно, ожидая увидеть меня по ту сторону. Ее прекрасное лицо побледнело, и она со всей силы захлопнула дверь. Она не забыла поднять с пола Ареса, который, должно быть, в ужасе метался у нее в голове, а затем заскочила в нашу спальню.

Черт. На этой двери нет замка.

Она не может там спрятаться.

Ей надо было направиться в гребаную ванную!

Через две секунды что-то закрывает камеру. Сердце колотится, как молот, и бьет по ребрам. От кислого привкуса страха на языке меня тошнит. Я разорву этого мудака на части, когда доберусь до него, кем бы он ни был.

— С ней все будет в порядке. Она справится сама, — уверяет Шон, пытаясь успокоить меня. — Постарайся успокоиться. Мы уже почти приехали.

— Успокоиться? — Я огрызаюсь, мои руки трясутся. — Ты бы успокоился, если бы Джек был заперт в твоем доме с каким-то психом? Он внутри, наедине с моей девушкой!

— Машина полиции всего в минуте езды. С ней все будет в порядке, Тео. У нее внутри больше огня, чем у многих парней, которых я знаю.

Нико мчится по Ньюпорту, как будто мы снимаемся в высокобюджетном боевике. Двигатель ревет, шины визжат на каждом повороте. Семь минут. Проходит семь долгих минут, прежде чем он затормозил у здания, оставив машину посреди дороги.

На крышах трех полицейских машин вспыхивают синие и красные огни. Дверь в здание широко распахнута, и один офицер находится снаружи, вероятно, охраняя периметр и не давая толпе прохожих подойти слишком близко.

Я вбегаю внутрь первой, отскакиваю от стены в коридоре, сердце замирает в горле, когда я врываюсь в дверь.

— Талия?!

— Мы здесь, — кричит мужской голос из спальни.

Я оказываюсь там в мгновение ока, каждый мускул в моей спине напряжен. Талия сидит на кровати, рядом с ней свернулся калачиком Арес, на ее лице нет слез. Я бросаюсь к ней и притягиваю ее к себе, прикосновение моих рук не терпит отлагательств. С ней все в порядке. Она не ранена.

Тепло ее тела успокаивает мой измученный разум.

— Я здесь, — говорю я, обнимая ее лицо. — Ты в порядке? Тебе больно?

С ее губ срывается тихое хныканье, и она замирает в моих объятиях.

— Не обнимай меня. Это чертовски больно.

Я отпускаю ее, осматриваю, только сейчас замечая, что ее правое плечо вывернуто назад в неестественном положении.

— Что, черт возьми, случилось?

— Когда приехала первая патрульная машина, здесь никого не было, — объясняет полицейский, как раз когда к нам присоединяется Шон.

— Он убежал, когда услышал полицейские сирены, — говорит Талия.

— Но они его поймали, — быстро добавляет Шон, как будто знает, что мне нужна эта информация, иначе я сорвусь. — Они поймали его, когда он бежал по задней аллее.

— Кто? Кто, мать твою, был здесь?

— Кай. — Талия упирается лбом в мое плечо, и я рискую обхватить ее за талию, стараясь не задеть ее вывихнутое плечо.

Кай.

Почему я раньше не вспомнил об этом придурке?!

Перед глазами мелькает записка, которую он оставил в прошлый раз. Мне следовало копнуть глубже, когда Шон подтвердил, что это не Дин и не Ашер. Я должен был понять, что Кай не собирается так просто сдаваться.

У тебя был шанс, и ты его упустила. Пора играть.

Играть.

Играть.

Чертов больной сукин сын.

— А ты крутая, — говорит Шон, и его губы кривит небольшая улыбка. — Ребята сказали, что ты швырнула в парня половину кастрюль на кухне.

— Кухне? — переспрашиваю я, сбитая с толку. Я даже не смотрела в ту сторону, когда вбежал внутрь. — Я видел, как ты пряталась здесь с Аресом.

— Я заперла Ареса здесь, отправила вам двоим сообщение и вышла. — Она гладит собаку по голове. — Я не знаю, что Кай думал, что произойдет. Он пришел без оружия. У него была тряпка, которая, как я полагаю, была пропитана хлороформом, и он попытался схватить меня, когда я вышла из спальни, но я отпихнула его и побежала на кухню.

Боже… он собирался забрать ее. Использовать ее, чтобы шантажировать меня и заставить отдать игру.

Я прижимаюсь губами к ее виску, не зная, кто из нас нуждается в этом больше.

— Как ты вывихнула плечо?

Офицер рядом с Шоном хихикает над этим.

— Она пыталась помешать ему убежать и поскользнулась в гостиной, упав на кофейный столик.

Не знаю, что меня больше переполняет: злость или гордость. В прошлый раз, когда Кай была здесь, она заперлась в ванной, но сегодня она встретилась с психом лицом к лицу. Ей не следовало рисковать. Ей было больно, и, несмотря на храброе лицо, она едва сдерживает слезы. Я знаю, как болит вывихнутое плечо, и не могу поверить, что она так хорошо держится.

— Где, черт возьми, скорая?

Я целую ее в макушку.

— Ты слишком храбрая для своего собственного блага, ты знаешь об этом?

— Я боялась, пока не увидела, кто это. Такие мужчины, как Кай, ведут себя агрессивно, но на самом деле они слабы. Он был неподготовлен и тянул время, рассказывая, как ты разрушил его репутацию и никто в этом бизнесе не хочет с ним работать. Он все время повторял, что у него нет денег и он хочет стать твоим партнером, но ты его отшил и не оставил ему другого выбора, кроме как действовать.