Возвращение домой вышло совсем не триумфальным, потому что там уже ждал Лёха с телефоном наперевес:

— Я как знал, как знал! — причитал старлей. — Ребят, ну вы даёте, я прям в шоке! Это что за вампиры строительного? Что за нападение на декана⁈

Валерка выхватил телефон из рук полицейского, принялся читать, и по мере чтения ужас наполнял его сердце. Студенты на происшествие отреагировали удивительно быстро. Группа «Подслушано ННГАСУ» пестрела сотнями комментариев. На видео дивьи, загнанные в угол, перемазанные в краске, дрожали от ужаса перед грозным деканом. Ищущий мягко подаётся вперёд, касается руки преподавателя, отчего тут на полуслове осекается и падает. Дивьи шустро ускользают дальше по коридору, будто размываясь в пространстве, и исчезая.

— Нда. Это будет сложнее, чем я думал, — шокировано пробормотал Птицын.

Лёха паниковал, и от этого был совершенно невыносим. Все вокруг у него были виноваты и всё испортили злонамеренно, желая насолить именно ему. Такой вывод можно было сделать, если последовательно принять во внимание все претензии, которые он высказал. А вот Валерка, посмотрев на ситуацию отстранённо, наоборот, успокоился.

— Слушай, ну хорош истерить, правда, — Птицын уже начал раздражаться. — Ну посмотри ты на это видео. Ну не видно же ничего. Да, дивьи как будто бы исчезают. А может, и не исчезают, а просто помехи какие-то. Вот, видишь момент — как будто бы что-то моргнуло. Бывает, камера испортилась. Ну вот представь, что ты увидел это видео, не зная, как оно было на самом деле! Да даже не представляй, ты комментарии почитай! Народ стебётся вовсю, восхищается фантазией снимавших. И это ещё не учитывая тех, которым нравится постановка. Никто не верит!

— Ну, классно! — со скептическим видом покивал старлей. — То есть с первого раза раскрыться не получилось, и теперь ты собираешься попробовать снова!

— Уважаемый Алексей! — осторожно прикоснулся к колену старлея Ищущий. — Мы уже поняли свою ошибку и более такого не допустим! К тому же мы уже прочувствовали здание изнутри, и теперь сможем войти в него даже ночью, когда все двери закрыты, и внутри никого нет. Мы сможем устроиться там так, что нас никто не будет замечать. Простите нас за эту ошибку, но больше мы её не повторим! Сейчас я понимаю, что на нас тоже подействовало это вещество, рядом с которым мы оказались, оно затуманило наши разумы, из-за этого мы и раскрыли своё присутствие. Присутствие, но не инкогнито! Никто ведь не предположил, что мы — не люди. Даже в этом устройстве все принимают нас либо за детей, либо за карликов, но не за кого-то иного. Мы согласны с уважаемым Валерием. Это не фатальная ошибка, и мы можем попытаться ещё раз.

— Ай, делайте, что хотите. Но не говорите потом, что я вас не предупреждал, — с досадой махнул рукой Лёха. — Но Валер, я серьёзно не понимаю, для чего ты столько народа с тёмной стороны сюда нагоняешь. Вот серьёзно, какая-то паталогия уже. Это ж очевидно — по закону больших чисел. Кто-то рано или поздно, но раскроется. И глядя на то, как идут дела — скорее, рано!

— Знаешь, я уверен, что даже если и раскроются, ничего страшного не произойдёт. Никто просто не поверит. А между тем, нам, вообще-то, авторитет среди кланов нужно нарабатывать, чтобы не бегать от убийц. Это хорошо, что только на меня заказ был, а если решат вообще весь клан вырезать? У нас из серьёзных бойцов — только Демьян. Ты вот уже неплохо в курсе всех дел, по тёмной стороне побродил, скажи — как думаешь, могут на нас напасть? А ещё — у нас скоро большие шишки приедут с тёмной стороны столицы. Поддержка нужна. Если нас будут в городе любить — будет гораздо проще с властьимущими договариваться, чем если нас любить не будут, ферштейн?

— Короче, ты у меня, конечно, князь, Валера, я тебе клятву давал, и вообще, вроде как мы в одной лодке, — Лёха, кажется, успокоился, — И решать тебе, но как по мне — ты делаешь ошибку. Рано или поздно нас всё равно прищучат. Как бы потом не пришлось уже с местными властями разбираться. Как по мне — это гораздо напряжнее, чем с какими-то князьями разбираться.

«Вот оно в чём дело, — сообразил Птицын. — Это он просто ещё не сообразил, что там тоже всё серьёзно. Ему всё кажется, что вот там, на тёмной стороне — сказочки, а серьёзная настоящая жизнь — здесь. Могу его понять, сам думал так же, поначалу». Сам Валерка от подобной иллюзии избавился после того, как убийца чуть не пристрелил Андрея Ивановича. Как будто что-то щёлкнуло, и стало ясно, что миры-то может, и отличаются, а вот люди и там и там одинаковые. Даже если эти люди умеют оборачиваться волками или пить кровь.

— Между прочим, я всё хотел спросить. Ты вот меня ругаешь, что я неаккуратный и всё такое, а чего не поможешь? У нас уже сколько времени Алисин родственник обретается — и ни слуху ни духу. Я, даже, грешным делом, о нём забыл, но ты-то нет! Даже как зовут, если честно, не помню. Наверняка контролируешь! Значит, никто его не раскрыл, нормально всё. Вот мог бы и с остальными помочь. Понятно, что дивьих совсем уж не легализуешь, а остальные-то!

— Игнат его зовут, — буркнул Лёха. — Вернее — звали. Сейчас он Андрей Муравьёв. И да, я за ним слежу. И легализовал его — тоже вполне надёжно. Только второй раз так не получится.

— Почему?

— У моей тётки сын сразу после школы на мопеде разбился. Живой, но там глухо, мозг всмятку. Он даже не понимает ничего. Реабилитации всякие, прочая хрень — всё бестолку. Любому ясно, что там безнадёжно, а она всё бьётся. Вот по его документам этот парнишка и учится сейчас, в шараге. На сварщика. Живёт в общаге. Я его регулярно навещаю, но там нормально всё. Парня малость от аристократических замашек пообломали, несмотря на всю его силу, так что в себя приходит, вполне приличный человек растёт, как по мне. Того гляди девчонку заведёт. Я даже думаю, как-нибудь вас с ним помирить, но пока рано. Ты, кстати, мог бы и раньше поинтересоваться. А тётке я за это дело свою «премию» с икорной торговли отдал. Правда, уже спустила на очередной санаторий — и всё равно глухо. Нечего там лечить.

— О как… — сочувствовать Валерка не стал — Лёха явно эту ситуацию уже пережил. — А ты же говорил, кого-то из пропавших без вести сирот, ещё что-то…

— Да можно, в принципе, но дело это небыстрое, это во-первых, во-вторых, как по мне, подозрительно будет, если у нас сразу несколько таких потеряшек обнаружатся. Один раз провернуть можно, а несколько… ну, попаду я под внутреннее расследование — кому это нужно будет? Так что придётся как-то по-другому обходиться.

— Ладно, сейчас, вроде, не горит. Вот когда кто-то соберётся официально что-то делать… — Валерка представил, сколько с этим предстоит сложностей, и его передёрнуло от ужаса. — Не хочу даже думать об этом. Да может, и не захотят? Болеслав вон с Василиной вроде пока никуда не стремятся.

— Вот, кстати, об этом! Сделай что-нибудь с Лихобором! Он сбежал!

— Как сбежал? — не понял Валерка.

— Вот так и сбежал! Как только приехали сюда, выслушал мой короткий инструктаж, заявил, что всё понял, и ушёл! Никакой стартовый пакет ему, дескать, не нужен. С трудом уговорил его телефон взять, и то, еле всучил! Сказал, что выдавать себя не собирается, никакая помощь ему не нужна, и всё такое.

— Ну… — Птицын пожал плечами. — Будем надеяться, что всё нормально будет. Раз уж он обещал. В конце концов, я с него брал обещание, чтобы не выдавал свою природу и никого не убивал.

— И что? Ты вот так просто это оставишь? — Старлей опять начал заводиться.

— Лёш, а чего ты от меня хочешь? У него статус формально равный с моим. Подчиняться мне он не будет, и, вообще-то, имеет право. Как по-твоему, что я могу сделать? Прийти к нему, потрясти пальцем и сказать «ай-ай-ай»?

Лёха только рукой махнул. Всё равно всё уже сказано, повторяться по второму разу полицейский не захотел.

— Ладно, хрен с тобой, золотая рыбка. Делай, как хочешь, живи, как хочешь.