« …Таким образом, заказ не только не был выполнен, но исполнитель, провалив дело и попав в плен живым, подверг меня риску раскрытия. Считаю это вопиющим неисполнением контракта и требую обеспечить мне конфиденциальность, а также возврата переданных за исполнение средств.»

Внимательный взгляд скользил по строчкам плавно, не задерживаясь. Пальцы, державшие письмо были расслаблены. Читающий даже находясь наедине с собой, ничем не выдал, в какую ярость его привела эта писулька! Какой-то червь из варварской страны смеет демонстрировать своё возмущение, и ещё и требовать чего-то! И самое неприятное, на это письмо придётся реагировать. Дело даже не в репутации — как может измениться репутация организации, если недоволен какой-то недоумок из далёкой провинции этой варварской страны? В другой ситуации на эту неудачу можно было бы закрыть глаза, если бы не цель заказа. Наличие проводника у этих варваров — тревожный знак. Переход в верхний мир — это стратегическая возможность. Руководство будет очень недовольно, если у варваров появится стабильный переход. Поэтому, как ни крути, заказ надо всё же исполнять. Досадно, крайне досадно, что Арчер не справился. Однако это говорит не о некомпетентности Арчера, а о том, что проводник — слишком неудобная цель. Значит, действовать придётся более масштабно. Тратить ресурсы. И, самое неприятное — за свои деньги. Заказчик явно откажется оплачивать такую работу. Впрочем, этого идиота стоит и самого убрать — он мешает. А с проводником нужно что-то делать.

Господин Эсетадор ещё немного подумал, и взял бумагу. Придётся побеспокоить агента в столице варваров. Не хотелось бы рисковать, но проводник важнее. Дело даже не в самом агенте, сам он почти ничем не рискует, но вот прикормленные столичные чиновники… Если случится очередная осечка, может получиться неприятно. Однако оставить всё как есть тоже нельзя. Варвары должны оставаться варварами. Нельзя давать им возможность усилиться. Для того чтобы закрыть проход в прошлый раз потребовалось больше ста лет усилий. Уничтожить саму возможность появления проводника — непростая задача. Как видно, решить её раз и навсегда невозможно — такому положению вещей сопротивляется сам мир. Впрочем, пока ещё всё не зашло слишком далеко. Варварский проводник пока не мог набрать достаточно сил. Он почти один. Он даже не стал присоединяться к одному из местных сильных кланов — основал свой. Амбициозно. Только это ошибка. Пока наберёт силу, будет уже поздно. Да, момент, когда дело было можно сделать без особых усилий, упущен, но и сейчас задача ещё не требует слишком больших ресурсов.

— Друлаван, это письмо должно оказаться в варварской столице уже сегодня. Используйте специальную почту.

— Как прикажете, господин, — слуга слегка поклонился, и бесшумно покинул кабинет.

Неизвестно, чем мог закончиться этот поцелуй. Сам остановиться Валерка бы точно не смог. И так-то был не слишком адекватен, а уж когда Алиса прижалась всем телом — тёплая, мягкая, родная и любимая, последние тормоза куда-то исчезли. Там, собственно, вообще вся соображалка отключилась — Птицын в тот момент вообще ни о чём не думал. Ирину Степановну, бесцеремонно ворвавшуюся в комнату в столь интимный момент, парень даже не услышал. А вот организм на неё отреагировал самым возмутительным образом — в животе вдруг забурчало. Видно, уже рефлекс успел сформироваться. Валерка и на такие мелочи внимания бы не обратил, а вот Алиса — очень даже. Ловко выскользнув из объятий Птицына, пунцовая от смущения девушка громко объявила:

— Теперь ты точно голодный! Я слышу, не обманешь!

— Вот и поднимайся тогда, а то вздумал тут изображать! — добавила Ирина Степановна. — И никаких каш, как для болящего. Я там картошечки нажарила со свининой, так что давай-давай, поднимайся.

При мысли о картошке со свининой живот скрутило ещё сильнее, и Валерка почти против воли начал вставать. Куда только делись слабость, вялость и тошнота при мысли о еде! И всё-таки было немного обидно, что поцелуй так прервали. Ровно до тех пор, пока Валерка не взглянул в зеркало, проходя мимо. Оттуда, из зазеркалья, на него взглянула такая жуткая страхолюдина, что Птицын тут же попытался её ударить или убежать. Ни того, ни другого сделать не получилось — Алиса остановила. Зато, сообразив, что видит не что иное, как собственное изображение, Валерка девушке искренне посочувствовал. Целоваться вот с этим… хорошо, что дальше не зашло!

— Кошмар какой!

— Да, ты немного похож на жердяя, — смущённо кивнула девушка. — Ничего, сейчас поешь, и всё пройдёт!

Жердяя Валерка видел пока только на картинках — не встречалась ещё такая нечисть. Однако сходство действительно было поразительное. Мышц как будто вообще не осталось — высохло тело. Валерка стал настолько худым, что суставы на локтях и коленях выделялись, не то, что рёбра! Кожа обтянула череп, глаза ввалились. Жуткая страхолюдина.

— Это как я не помер-то? — пробормотал парень, и поспешил всё-таки в столовую. Помирать не хотелось совершенно, а глядя на отражение, возникали мысли именно о смерти. — Выгляжу, будто неделю как помер.

— Вот именно! Знаешь, как я напугалась! Да мы все напугались! Андрей Иванович — без челюсти, Демьян пополам разорванный, а от тебя треть осталась, и ты ещё и есть отказываешься!

Ответить Птицын не смог, потому что учуял прекрасный аромат обещанной картошки, и мозг опять отключился. Как будто пропустил несколько кадров. В следующий раз Валерка осознал себя над тарелкой с картошкой — горячей, исходящей паром, с румяными кусочками свинины, а сверху эта красота была посыпана мелко порубленным укропом. Рядом — большущая кружка молока, и пара кусков чёрного ноздреватого хлеба. Немыслимое счастье!

Блюдо исчезло мгновенно, но просить добавки не пришлось — предусмотрительная Ирина Степановна тут же подставила вторую тарелку, заменила опустевшую кружку молока. Хлеб тоже, как по волшебству, появился.

— Спасибо! — смог выдавить из себя Птицын — на длинные славословия не было времени. Нужно было есть. Точнее — жрать!

— Лопай, лопай, голодающий Поволжья, — довольно ответила женщина. — Вон, на глазах цвет на лицо возвращается. Я много нажарила, а если не хватит — ещё всякое готовое есть.

«Она нам, между прочим, кухаркой не нанималась», — мелькнула мысль. — «Нехорошо, что мы её заставляем. Надо бы повара нанять».

Птицын ел, ел, и не мог остановиться. Чувства переполнения желудка не возникало, так что парень не сильно переживал — было ведь такое совсем недавно. Однако прерваться всё-таки пришлось.

— Валера, там этот вчерашний гость пришёл. Болеслав Вадимович, который. Волк — оборотень. Говорит, ты его приглашал.

— Я не пойму, он на запах, что ли приходит? — пробурчал Птицын. — Не то чтобы мне жалко… хотя да, жалко!

Неловко получилось — в первую встречу Птицын от еды оторваться не мог, и во время нового визита встречал Болеслава в том же состоянии. «Этак он решит, что проводники — это дикие обжоры, которым лишь бы пожрать, и больше ничего не надо!» — подумал Птицын, но от еды оторваться не смог. Впрочем, кажется, волкодлак был совсем не против. Нос гостя смешно шевелился, улавливая запахи стряпни Ирины Степановны. Валерка своим так двигать не мог.

— Здравствуйте, Болеслав. Опять я вас встречаю за едой — прошу прощения. Нужно восстанавливать силы после вчерашнего, — для того, чтобы произнести такую длинную фразу, пришлось набираться духу. Это ж на несколько секунд от еды оторваться надо!

— Ничего-ничего, я даже рад! — с предвкушением улыбнулся волкодлак. — Ох, как же привлекательно пахнет!

Птицын только кивнул головой — не нашёл в себе силы соблюсти вежливость.

— И снова вы меня кормите удивительными яствами, князь! — радовался гость. Оборотень как будто задался целью не отстать от радушного хозяина в поглощении обеда — настолько ему понравилось. — У нас так не готовят. Удивительное блюдо! Такой изысканный вкус! Ваш повар непременно должен принять в ученики моего!