Ответ пришёл сразу.

Неожиданно.

Неужели Костя всё это время сидел на телефоне, ожидая её сообщения?

— Или нет? — следом пришла другая догадка, — Может, он ждёт сообщение от своей любовницы?

В голове начали хаотично носиться мысли, всё больше и больше с новой силой распаляющие в груди и голове гнев. Лену было не остановить.

Хотя она не знала, что же происходило на самом деле, и что делал и думал Костя, она была абсолютно уверена в том, что представила сама.

И разве можно прощать такого человека? Даже когда Лена ушла, он ничего не понял и не исправился! И не исправится точно!

В ответе же было:

— «Я не смогу. Ключи оставлю соседке, она сегодня вернулась и забрала Кевина».

— В смысле, «не сможешь»? — полетело её голосовое сообщение. — Как изменять-то мне ты сразу можешь, а как отдать отцу моему вещи, так сразу у тебя куча дел? Опять по своим шалавам? Стоило только жене уйти?

— Не заводись, — постаралась её успокоить Анастасия Сергеевна. — Отец съездит, когда он будет дома, и всё заберёт.

— Он трус! — воскликнула Лена. — Знает, что виноват, и теперь боится моему отцу попасться на глаза! Всегда трусом был! Чтоб он сдох!

— Ну, не говори так, — старалась успокоить дочь Анастасия Сергеевна. — Нельзя желать человеку смерти.

— В смысле, нельзя? Мам, он мне изменил! — напомнила Лена.

— Всё, что мы желаем, возвращается. — предупредила мама.

— А что, я по-твоему, буду жить вечно? Вообще, вообще не умру⁈

— Ну нет, — не сразу ответила мама. Какой матери легко слушать о смерти ребёнка? Пусть и нескорой, и только в теории.

— А чего тогда⁈ За какие такие слова мне изменили? Я ничего подобного никогда никому не желала! Наоборот, всем только добра и здоровья! И где оно у меня всё? Мой муж меня предал! Добра от людей сроду не видела! Да ещё и по врачам постоянно таскаюсь!

— Ну ты уж, прям, сильно преувеличила. — постарался воззвать к здравому смыслу отец. — Да, Костя тебе изменил…

— Не называй его имени, — потребовала Лена.

— … Но мир был не таким уж к тебе и злым. Вон, даже тёть Наташа всё бегает-спрашивает, чего случилось и помочь чем.

— Потому, что она своё любопытство утоляет.

— И что? Разве это мешает людям помогать? Ну соберутся зеваки, один — два помогут. Ну а здоровье у всех со временем ухудшается. Просто лечиться надо, и всё.

— Как же просто тебе жить на свете, — язвительно отозвалась Лена. Сейчас любое несогласие воспринималось ею в штыки. И с этим она ничего не могла поделать. Даже не думала, что надо. — Вы вообще на чьей стороне? Муж мне изменил, а вы его защищаете.

— Никто его не защищает. — возмутился и отец. — Тебе лучше делаешь, а ты опять вся на дыбы.

— Лучше? — истерично спросила Лена. — Лучше? Вы меня никогда не понимали! И не поймёте! Вам не изменяли! Это мне муж изменил! Почему тебе, — обратилась она к матери, — муж не изменял, а мне изменил? — в её голосе звучало даже обвинение.

Претензия была абсурдной, разве может быть кто-либо виноват в том, что у него «всё хорошо»? Или, по крайней мере, не произошло ничего такого, что постигло других?

Но бесконечный поток совершенного бреда уже невозможно было остановить. Лена была настолько разбита, что больше не знала, где правильно и где неправильно. С ней — добрым и хорошим человеком поступили нехорошо, и поэтому, прежний, справедливый мир рухнул. А что тогда справедливо? Справедливо наказывать за добрые поступки добрых людей? Или просто мир, на самом деле, настолько сильно прогнил, что хороших просто не существует?

Почему с одними людьми случается измена, болезнь, несчастные случаи… А с другими нет? Что нужно сделать или не сделать в своей жизни, чтобы такого не случалось или, по крайней мере, не повторилось? У кого раздобыть эти негласные или писанные правила? Почему их не выдают при рождении?

Хотя нет. Лена думала, что выдают. Поэтому и жила как учили: «не делай другим зла — не получишь его в ответ». Но так, оказалось, не работает! Это правило — иллюзия! Желание огородиться от всего плохого, но чем? Своей фантазией?

Это как смотреть на свой горящий дом и говорить: «Не гори!». Кому когда-то помогло во время его ограбления сказать: «Не грабь меня, я же хороший человек». И грабитель такой: «Простите, попутал, удачной дороги. Вот вам ещё денег в придачу».

С хорошими людьми плохое случается.

Спасла ли кого-то когда-то от изнасилования фраза: «Не насилуй меня, я же не проститутка. Даже смотри, одеваюсь очень скромно, не крашусь, и домой прихожу в восемь». И если вас не убедило это, то какой грех совершают дети?..

Все эти мысли посещали Лену сегодня ночью. И потому, не имея больше внутренней опоры, за неё говорило её состояние. И продолжало оно так: «Почему её матери отец не изменял, а Лене Костя изменил? Ведь мать некрасивая, старая и глупая. А Лена молодая, красивая и умная».

Конечно, будь Лена «в здравом уме», она не стала бы даже сравнивать себя с очевидно проигравшей бы ей в молодости матери. Но, конечно, сейчас был не тот случай. И можно ли это состояние определить как «норму» или «не норму»?

Мать молчала. А что бы она могла ответить на подобные заявления? Прозвучавшее обвинение было настолько абсурдным, что было абсолютно бессмысленно тратить время на поиск и перечисление и без того очевидных фактов.

Но Лене ответы были и не нужны. Возможно, абсурдность позже осознала и она. Однако, фразы, произнесённые на эмоциях, всегда нужно читать между строк. Так и сейчас, всё, что хотелось Лене — понять, что есть справедливость, и почему старое её представление оказалось ошибочным. И когда под твоими ногами разверзается земля, тебе срочно нужно найти новую опору. Её Лена и искала.

А вместе с тем старалась вернуть контроль над своей жизнью и привычным ей миром. Поэтому, глядя на молчавшую мать, снова записала аудиосообщение:

— Я сказала, отец приедет сегодня! Будь, тварь, дома!

В ответ пришло текстом:

— «Давай ты сама приедешь, и может, сами разберёмся?».

— Ты теперь мне ещё диктовать условия будешь⁈ — последнее, полетевшее в Константина сообщение. — Ты будешь сидеть дома и ждать, пока не приедет мой отец, — сорвалась Лена на крик. — И только попробуй куда-то уехать!

— Ну чего ты так кричишь? — успокоила её Анастасия Сергеевна: — Будь разумной женщиной. Криком ты добьёшься только его раздражения, и он всё равно сделает так, как хотел. Назло сделает.

— Это правда, — усмехнулся отец, снова переключая на телевизоре каналы.

— Хорошо, что хоть Кевина забрали. Я всё переживала, что собаку на этого урода оставила. Было бы можно — убила бы!

— Ещё из-за таких, как он, в тюрьме ни седеть. — отмахнулась мама. — В жизни за всё воздаётся. И ему воздастся.

— Да ничего ему, мам не воздастся! — снова возразила Лена. Хотя, в глубине души очень хотела обратного. Чтобы Судьба или Бог, услышав, что им не верят, сделали бы всё, чтобы Лену переубедить, и непременно бы Константину воздали. Или же, таким образом она себя готовила к великому разочарованию? Когда увидит, что ему не воздалось?

Больше всего на свете Лена сейчас боялась, что пройдёт немного времени, и она узнает, что страдала и убивалась по мужу и его измене напрасно. А Костя всё это время даже не переживал, и в итоге остался счастлив, с этой шалавой, или с другой. Не важно с кем, либо лучше один, но в представлении Лены, он должен был страдать! И понимать, что теперь он своим поступком потерял. Ведь, то же самое потеряла и Лена.

И главное здесь даже не любовь и совместное прошлое, не тёплый человек рядом и его редкая о ней забота. Её страшило не одиночество, а отсутствие доверия. Хотя, не две ли это грани одного камня?

И возможно ли не чувствовать себя одиноким, когда ни к кому нет доверия?

…

Костя признался себе, что крайне не желал бы встретиться с тестем. Трус ли он? Возможно и да. Однако, он испытывал не столько страх перед отцом жены, не столько стыд из-за его неминуемого осуждения, сколько боялся, что если Лена всё будет делать через посредников, то у Кости просто не останется шанса её вернуть.