Какое-то время Лена ещё постояла возле двери, потупив взор, и погрузившись в свои размышления.

— Теперь мне ещё и к психиатру надо⁈ — с сарказмом, но и некоторым возмущением произнесла она.

Лена открыла дверь.

В квартире, правда, было пусто.

— Ну, хоть, на этот раз обещание сдержал, — сыронизировала она.

У вешалки с вещами стояли пакеты. Такие же, как дарят на праздники.

От мамы у Лены осталась привычка хранить их до момента, когда они понадобятся. Накопилось немало. Даже больше, чем было у неё вещей.

— Позаботился. — снова прыснула Лена. — И, главное, как вовремя!

Она всплеснула руками, и с исказившимся от злобы лицом, тут же шагнула к вешалке, срывая с неё одежду, и бросая их в пакеты.

Долетали не все. Ибо Лена на них не смотрела. Она просто бросала блузки и джинсы на пол, даже не задумываясь о том, что с ними будет дальше.

Выплеснув гнев, он закрыла лицо руками, делая передышку.

Потом провела ими вверх по лицу и пригладила волосы. Стало чуть лучше. И яснее.

Она стояла возле вешалки, рассматривая учинённый ею же хаос. Взгляд невольно скользнул на клетчатую рубашку. Висеть остались только мужские вещи.

Первый порывом было сбросить и её, да и вообще перевернуть вешалку, а затем и всю мебель.

Но Лена, потянувшись к Костиной одежде, лишь изо всей силы смыла её рукав. До белых костяшек.

Послышался поворот ключа.

Лена увидела, что вернулся Костя.

Он разулся и снял ветровку:

— Думал, ты уже ушла, — муж прошёл в ванну чтобы умыться.

В это время Лена запихнула несколько раскиданных кофт в пакеты.

Вытирая руки полотенцем, Костя зашёл в комнату:

— Тебе помочь? — холодно спросил он.

— Сама разберусь. — бросила Лена, снова принявшись собирать одежду.

Костя, не послушав, присел на корточки рядом, подтянув к себе один из пакетов, и положив туда джинсы.

— Я сказала, не трогай! — закричала Лена, вырывая у него пакет, который, ясно дело, сразу же порвался: — Не трогай своими грязными руками мои вещи! — потребовала она.

Костя не стал спорить, а посидел ещё в такой позе с минуту, смотря на яростно продолжающей своё дело жену, после чего встал.

Он подумал уйти на кухню, однако, его остановил Ленин голос:

— Ты знаешь, что ты мне жизнь разрушил⁈ — произнесла она безапелляционно, с огромной болью внутри, и подняла голову, чтобы посмотреть ему в глаза.

Пусть знает. Пусть чувствует. И кается.

— Знаю. — коротко ответил Костя.

— И что дальше? Что ты с этим будешь делать?

— Ничего, — спокойно ответил он.

— Как, «ничего»? — вскочила Лена. — В смысле? Разрушил мою жизнь, и теперь «справляйся с этим как хочешь сама»? Так что ли?

— А что ты от меня хочешь? — возмутился муж. — Я что, могу изменить прошлое? Или промыть тебе мозги, чтобы ты уже перестала дурью маяться, и обвинять во всём только меня?

Голос Лены грубо сорвался вниз:

— А что, мне себя обвинять?

— Прекрати уже дуться, как ребёнок! И займись уже своей жизнью! Мне надоело тянуть нас обоих.

— То есть, это я такая мегера, а ты весь замечательный и хороший, работаешь над нашим браком, а я тебе не даю.

— Именно так! Сколько раз я уже просил прощения! Месяц прошёл, а ты всё определиться не можешь.

— В смысле, не могу? Я уже определилась, — она указала учинённый ею хаос, — Если ты не заметил, я пришла вещи свои забрать. Потому, что я с тобой развожусь!

— Опять ты за своё, — выражая усталость, поставил одну руку на бок Костя, а второй потёр переносицу, закрыв глаза: — У тебя что, другого варианта не нашлось? Только и твердишь про развод.

— Ты больной, что ли? Какой ещё «другой вариант»? Я не собираюсь с тобой оставаться!

— Да? И поэтому ты постоянно ищешь повод ко мне прийти?

— Я вещи забираю! Мои!

— Хотела бы — давно бы забрала. Скажи честно, ведь ты тоже боишься.

— Чего боюсь?

— Одиночества. Что всё будет разрушено, и ничего не вернуть. Что придётся начинать жизнь с чистого листа. И я этого боюсь. Поэтому, давай просто продолжим, что есть. Исправим, да, я полностью в этом согласен. Но не будем прекращать. Какой смысл заводить новое, если мы столько лет вместе, и к друг другу привыкли⁈

— Это тебя спросить надо, почему ты начал искать новое.

— Я уже объяснял. Бесполезно повторять. Ты сможешь понять меня только через какое-то время.

— А тут и понимать нечего. Это больная логика. «Изменил, потому, что люблю».

— А у тебя никогда не было, что ты вместе, одновременно кого-то любишь и ненавидишь? Хочешь, чтобы он ушёл, испарился из твоей жизни, не знаю, сдох! И в то же время понимаешь, что без него не можешь. Боишься потерять.

— Кажется, это не мне, а тебе к психиатру надо, — усмехнулась Лена.

— Нам вместе надо. И я готов, если ты останешься, и тоже будешь согласна в этом разобраться.

— Я сказала, что не останусь. Ты говоришь, зачем начинать всё с начала, ведь это бессмысленно. Так, а кто тебе сказал, что я буду что-то начинать? Или, что я не закончу это с кем-то другим в любое время, когда захочу. И не начну с третьим? Я буду абсолютно свободна. А вот тебе надо полечиться.

— Я не собираюсь лечиться, у меня, слава Богу, всё нормально, в отличии от некоторых.

— А «некоторые» — это я?

— Лен, ты можешь обижаться, но иногда ты настоящая истеричка. Тебе бы успокоительных.

— А тебе тогда что?

— И мне чего-нибудь. — неожиданно улыбнулся Костя.

Лена подняла бровь и так же неожиданно для себя засмеялась.

И смеялась она долго. Слишком много нервов ей стоило всё то, что происходило в её жизни.

После чего, успокоившись, опять нагнулась за одеждой.

— Лен. — серьёзным тоном позвал её Костя. Но она не отреагировала: — Я реально готов измениться. А если ты уйдёшь, у меня больше смысла не будет. Без тебя смысла жить нет.

Лена выпрямилась:

— Ты меня теперь шантажировать собрался? — недоумевала она.

— Я не о том вообще. Я сказал, мы вместе со школы. Поэтому, я просто не знаю, как без тебя жить.

— Так почему ты об этом раньше не подумал? — без сарказма, искренне спросила Лена.

— Идиот потому что был, и остаюсь. Лен, даже если ты не останешься, всё равно прости меня. Я уже не тот человек, что мог изменить. Да и тебе зачем всю жизнь на такое дерьмо, как я, свои нервы тратить. Живи счастливо. Может, тебе, и вправду, без меня будет лучше.

— А ты же как? Сам же сказал, что без меня не сможешь.

— Не смогу, согласился Костя, делая шаг на встречу к Лене.

На его удивление, на этот раз она не отступила, и не попыталась увернуться или убегать.

Ловя момент, Костя аккуратно потянулся к ней, положив одну руку Лене на затылок, а второй обняв её за плечи, и притянул к себе.

— Ты не просто идиот… — сорвалась на плач Лена, снова дважды со всей силы ударив его в плечо.

Костя выдержал.

— … Ты мне всю жизнь сломал, а теперь говоришь, что не можешь без меня. Ты придурок! Больной мудак!

Костя сжал её крепче, и Лена ответила тем же.

Словно ту же клетчатую рубашку, которую она хотела скинуть, Лена сжала плечи мужа до белых костяшек.

Почему она это делает? Он же причинил ей невыносимую боль. Заставил пройти ад, а теперь снова в него заманивает.

Она же его ненавидит! Так почему так крепко обнимает, и отвечает на его поцелуй?

А Костя, осторожно поцеловав сначала её лоб, щеки и намокшие ресницы, теперь с жадностью впился в её губы.

Такой родной!

Самый близкий запах!

Лена никогда и ни с кем не спутает его прикосновения.

Его. Она снова его.

Отдаётся, соглашается, и робеет только вначале.

Теперь она взяла его лицо в руки и направляет. Как бы хотела, чтобы её целовали.

Лена направила его губы к своей шее и повернулась к Косте спиной, позволив ему целовать себя в шею сзади. Наслаждаясь его поцелуями и горячим дыханием.