- Ничего. Она же тоже на магии тьмы. Просто помогли друг другу с парой сложных моментов. И всё. – Мунит смутился.

- Как это всё? Ходите на занятия вместе, в библиотеку вместе, задания делаете вместе. Ты даже обедал с ней пару раз. Думаю, это любовь с первого взгляда. Которая росла в тебе еще со школы. И теперь вы наконец, не простолюдин и аристократка, а два равных мага. Я бы тоже не упустил такой шанс. – Уриэль просто хотел немного поиздеваться над приятелем, смутить его, нежели действительно заставить изливать свои чувства.

- В чем-то ты прав, но не совсем. Мне приятно быть с ней рядом, обсуждать магию, но никакой любви что-то пока не ощущаю – сказал он со вздохом. – Если эти мои чувства называются любовью, тогда не понимаю, зачем такую незначительную вещь поэты воспевали тысячелетиями. Да нам кроме магии и поговорить-то толком не о чем. Я ни в политике, ни в искусстве, ни в придворной жизни, ни черта не понимаю. – Это в некоторой степени угнетало Мунита. Все вокруг него могли поведать множество историй из богатой на события жизни, имели разные увлечения от литературы до музыки, многое знали о мире, истории, о текущей обстановке, путешествовали по разным городам и странам. В любом разговоре вероятность затронуть эти темы намного выше, чем математику, физику, химию или магию, в которых он и был хорош. Если речь заходила о чем-то другом, то он часто превращался в пассивного слушателя или задавал, казавшиеся глупыми, вопросы.

- Ну так надо работать над собой, просвещаться, у тебя же есть час-два свободного времени. Вот ты читал модный нынче роман «честь рыцаря»? Вообще для таких как мы с тобой думаю литература – первейшее средство для завоевания сердца любой дамы. Для остальных способов не хватает природной харизмы, или опыта хотя бы. Еще лучше было бы если бы ты пел, но я знаю, что ты не поешь и не на чем не играешь, как, впрочем, и я. Картины не пишем, верхние посты нигде не занимаем. Вот и остается только сближаться на фоне прочитанного. – Таково было мнение Уриэля, который в свободное время разрывался между двумя занятиями: ничего не делать или читать. Надо сказать, что читал он редко.

- Так я вроде не говорил, что планирую завоевывать чьи-то сердца. Мне на учебу времени едва хватает, не то что на девушек и книжки. Но про эту я вроде что-то слышал. Это про рыцаря, влюбляющегося в свою служанку? – С одной стороны Мунит не хотел тратить и каплю времени на бесполезную беллетристику. С другой, книжку он мог осилить за один два часа. А если в этом городе есть книжная лавка, то он сможет сделать это хоть, завтра не отвлекаясь от учебы.

- Да, это та книга.

- Каиса вроде что-то рассказывала, но я пропустил мимо ушей. – Он вспомнил откуда слышал название.

- Эх, ты. Да может это намек был. А ты его прошляпил. Неплохая книжка, кстати. Про былые времена, отважных рыцарей и их дам сердца. Может она как раз тебе и хотела сказать, что ты как раз как та служанка, а она отважный рыцарь. И своей заботой, и чистой любовью ты пробуждаешь в ней лучшие качества. – Уриэль продолжал издеваться. Легкие насмешки всегда являлись частью его речи с самого детства. Жаль, что они не работали на таких как Вильям. Но вот темный маг неизменно начинал веселить его своими реакциями.

- Может это я рыцарь, а она служанка!? – Возмутился Мунит.

- Да какие из нас с тобой рыцари. За него разве что Вильям сойдет. И то с натяжкой. Я вообще торгаш. А ты … ладно, не хочу про тебя плохого говорить. Но до рыцаря расти и расти.

- С чего это ты так решил? – Возмутился Мунит.

- Да хотя бы с того, что тебя в рыцари никто не посвящал. Единственное, чем мы можем довольствоваться это титул мага. А про них любовных историй не так много. И все низкопробные. – Книги про магов были довольно популярны. Хотя их авторы знали о предмете своих произведений не больше обычных людей, но, тем не менее, претендовали на то, что открывают завесу тайны. Тайны, правда, никакой не было, была лишь простая недосказанность, которую многочисленные авторы заполняли своими выдумками. Среди колдунов было правильным считать такие книги мусором. Уриэль читал парочку в детстве, тогда они ему показались неплохими. Но сейчас он поменял свое мнение.

- Погоди, я что-то потерял нить разговора. При чем тут вообще маги, рыцари и служанки? Мы, о чем вообще говорим? – Мунит время от времени припадал к своей кружке и теперь был неспособен на то, чтобы удерживать в голове сложную последовательность мыслей.

- Лично я просто жду жареную утку, чтобы продолжить пить. Или у тебя есть более подходящие идеи для беседы? – «Если после третьего пива он перейдет на вино, то никакие идеи нам уже не понадобятся».

- Раз до этого обсуждали меня, то теперь справедливо будет поговорить о тебе. – Темного мага немного задели насмешки его друга.

- Не думаю, что я такой хороший предмет для обсуждения. – Хотя Уриэль и начал этот разговор в надежде что доля рассказчика скоро перепадет ему, но теперь он был не рад этому. Он хотел посмотреть реакцию друга на одну свою черту, которую недавно в себе заметил и полностью осмыслил. Эта черта – равнодушие. Причем она не была доведена до абсурда, в нем оставалось много чувств и эмпатии, но явно не так много, как в остальных. Это он ясно понял не так давно, когда объявили о смерти двухсот Занирских магов. Точнее смерть только предполагали, так как ни тел, ни каких-либо других следов найдено не было. Но мало у кого были сомнения на этот счет. Новость передавалась в магическом мире со скоростью лесного пожара. Все спешили поделиться, как они впечатлены, поражены и потрясены. Все жалели Занирских магов, некоторые, их страну, которая, теперь точно скатиться в пучину еще больших беспорядков и разрухи. Уриэль же не испытал ничего. Разве только праздный интерес к необычному событию. Единственная мысль, быстро промелькнувшая в его голове на эту тему, заключалась в том, что магический мир оказался еще опаснее, чем он думал. Поначалу, он удивился, что его друзей настолько потрясли эти события. Потом оказалось, что они потрясли всех, кроме него самого.

Пока он не знал, как далеко зайдет или зашло его безразличие. До академии отдельные эпизоды точно трогали его сердце. Нападки на некоторых детей в школе, жертвоприношения невинных животных, издевательства над людьми. Сейчас он не знал, как отреагирует на эти события, может, как раньше, а может и нет. В любом случае он не считал это проблемой, а себя виноватым. Насчет первого, он по-прежнему понимал где черное, а где белое и не планировал поступать плохо. Моральный компас все еще показывал правильное направление. А на счет своей вины, он мог сказать только то, что ее не было. Люди вообще не выбирают свои эмоции. Как он может быть ответственен за то, что чувствует, тем более если никому не мешает? Вот обо всем этом он и хотел поговорить со своим другом. И алкоголь по его плану должен был немного смазать механизм их беседы. Но кажется кто-то залился смазкой по уши и с этим кем-то Уриэль говорить на серьезные темы уже не хотел. Оставалось только напиться.

- Нет, давай тебя обсудим! С кем-нибудь из девушек общаешься? – Мунит продолжал гнуть свою линию.

- Нет – ответил со вздохом Уриэль.

- Может в учебе новости появились? – темный маг не унимался.

- Если и появились, то я о них не слышал. – удачно на его взгляд пошутил Уриэль.

- И с планами на будущее тоже ничего не придумал? – спросил он победно.

- Толку думать, если до выпуска еще четыре с половиной года. Еще что-нибудь спросишь или закончим?

- Тогда со мной тоже закончим.

- Хорошо, не знал, что ты такой чувствительный. – Уриэль примиряюще поднял руки.

После этого за столом воцарилось неловкое молчание. Маг жизни уже не хотел говорить о том, о чем думал изначально, а других идей у него особо не было. Друзья прожили бок о бок уже полгода. Виделись и общались каждый день без перерыва на выходные и праздники. У них не было никаких занятий кроме учебы, не хватало времени. Да и кругозор в шестнадцать лет обычно оставляет желать лучшего. В общем темы для обсуждения исчерпались очень быстро. Обычно в таких случаях говорят, что с умными людьми приятно и помолчать, но Уриэля с Мунитом это явно не касалось. Кажется, никто из них не терпел затяжной тишины. Темный маг заговорить решил первым. До этого он постоянно косился то на редких гостей, то на трактирщика, то на слугу, выносящего разные блюда и протирающего столы. Кажется, этот пейзаж вызвал в его голове какой-то вопрос.