— Если ты хотя бы хлопнешь ебаными ресницами, я вышибу тебе мозг через уши, поняла?

— Мама!

— Кеннеди! — не обращая внимания на предупреждение, я обернулась и увидела, как моя дочь борется с большими корявыми руками, поднимающими ее из автокресла. — Убери руки от моей дочери!

Все произошло быстро. Слишком быстро. И хуже всего было то, что я даже не знала почему. Я кричала о помощи, но ее не последовало. Ни звука моего голоса, ни доброго самаритянина.

Только боль.

Последнее, что я помнила — это звон в ушах, заглушающий крики моей дочери.

ГЛАВА ЧЕТЫРЕ

КИНАН

— Держи свою задницу неподвижно, Лейси. — Или это была Люси?

— Я не могу, — заскулила она и пошевелила попкой. — Это больно.

Я подавил искушение столкнуть ее со стола и вместо этого вонзил иглу глубже в ее кожу. Ее шипение от боли было музыкой для моих ушей, и даже сейчас я чувствовал, как мой член твердеет.

Когда дело касалось боли, то существовало два типа людей. Те, кто получали ее, и те, кто ее дарил.

Скажем так, я стал щедрым ублюдком.

— Неподвижно, — приказал я еще раз, на этот раз ниже и глубже, давая ей понять, что я серьезен, — или убирайся к черту с моего стола.

Она пробормотала извинения и сумела сохранить спокойствие, пока я заканчивал последнюю большую татуировку в виде бабочки, стереотипную для женщин, которые не смогли осознать, что состарилась. В обычной ситуации я бы ее отверг, но отчаянная потребность отвлечься требовала отчаянных мер.

— Пять сотен, — приказал я, завернув ее тату. — Плати и уходи.

Такая простая татуировка, как у нее, стоила бы не так дорого, как я просил, но у меня было такое настроение.

Она слегка надулась, но благоразумно не стала спорить. Она знала, что так будет лучше. Репутация, которую я заработал за последние четыре года, опережала меня.

— Не волнуйся. Я оставил немного места на твоей заднице на десерт (прим.: для другого тату).

— Действительно? — завизжала она. Глупая сука действительно повернулась, надеясь увидеть свою татуировку. Чертовы пустословы.

— Послушай, Люси…

— Лейси.

— У меня дела, а ты меня задерживаешь. — Я пошевелил пальцами в поисках денег, готовый выбросить ее на улицу с деньгами или без них.

— Ох, эм…

Я посмотрел на нее и почувствовал, как у меня сжалась челюсть.

— Черт. У тебя нет денег, да?

— Не… не так уж и много.

— Сколько?

— Две.

— Оставь деньги на столе и уходи. Не возвращайся. — Я уже отворачивался, ожидая, что она рано или поздно уйдет.

— Ох, подожди! Я знаю.

Ты нихрена не знаешь.

Я продолжал идти в свой кабинет, а она следовала за мной по пятам. Мое настроение ухудшилось только тогда, когда я сел за большой стол из красного дерева, а она последовала за мной, опустившись на колени.

— Последний шанс. Уходи, — предупредил я.

— Но разве ты не хочешь, чтобы я сначала отплатила тебе? — она провела руками по моим ногам, и даже несмотря на то, что нас разделяли джинсы, мое тело похолодело. — У меня есть кое-что получше денег, — промурлыкала она.

— Ах, да? — я провел пальцами по ее волосам. — И что же это?

— Позволь мне показать тебе, — ответила она, пытаясь расстегнуть мой ремень. Мои руки остановили ее, когда я наклонился вперед.

— Хочешь отсосать? — она облизнула губы и наклонила голову вперед, но моя рука внезапно остановила ее, когда я использовал ее волосы как поводок. — Я задал тебе чертов вопрос.

— Да. Я хочу отсосать.

Я позволил улыбке заиграть на моем лице, что, казалось, принесло ей облегчение.

— Ну, тогда ты будешь сосать. Но это будет не мой член.

— Ты хочешь, чтобы я отсосала кому-нибудь другому?

Я подавил желание покачать головой. Эти голливудские шлюхи почти не стыдятся.

— Я хочу, чтобы ты обернула эти пухлые губки, — я указал туда, где из стены торчала труба, — вокруг вон той ржавой трубы.

— Что?

— Сейчас же. Соси эту трубу, Лейси. Пусть это будет хорошо.

— Но я могу заболеть, — скулила она.

— Мне плевать. Я давал тебе шанс уйти. — Когда она продолжала колебаться, я потерял последнюю каплю терпения. — Сделай это, или я заставлю тебя, и я не могу гарантировать, что у тебя все еще будут зубы, когда я закончу.

Она поднялась на ноги и прошла через комнату к трубе. Я наблюдал за ней достаточно долго, чтобы увидеть, как она опустилась на колени, прежде чем взять трубу в рот. Лишь услышав голос на другом конце провода, я, не теряя времени, вылил свое недовольство на её задницу.

— Что я тебе говорил о том, чтобы отправлять твоих друзей-шлюх в мой магазин и обещать им скидку?

— Разве это не похоже на то, как горшок называет чайник черным?

— Мне ждать ещё кого-то?

— Если кто и шлюха, так это ты… Король-шлюха.

Я откинулся на спинку стула, чувствуя все большее раздражение с каждой прошедшей секундой…

— Где ты это услышала?

— Во время моего недавнего короткого, но приятного пребывания в прекрасном городке Сикс Форкс.

— Я не был там четыре года, Ди.

— Да, но, видимо, ты легенда, потому что дамы до сих пор проклинают само твое существование и твой член.

— Что ж, возможно, пришло время перестать посылать тебя туда. Я плачу тебе за полезную информацию, а не за сплетни.

— Разве это не одно и то же?

— Зависит от того, с кем ты разговариваешь. — Я затаил дыхание, ожидая, пока через телефон донесся только звук ее дыхания.

— Я его не видела.

— Конечно, нет. Вероятно, он все еще прилежный студент для своей маленькой принцессы.

— Киран? Придурок? Студент?

— Ты его не знаешь, так что не притворяйся, что знаешь.

— Так почему же ты отправил меня обратно в это место, если знал, что его там не будет?

— Я не говорил тебе прекращать сосать, — рявкнул я блондинке, когда она подняла голову.

— У меня болит челюсть.

— Тебе серьезно делают минет, пока ты со мной разговариваешь?

— Не важно. — Я закончил. Прежде чем я успел завершить разговор, я услышал, как она закричала, чтобы я подождал. — Что?

— Это из-за нее, не так ли?

— А если бы и так?

— Я должна сказать, что мне любопытно, почему? Я серьезно. Очевидно, что ты все еще любишь ее, судя по большому портрету на стене твоего офиса. Довольно мило, но немного навязчиво.

— Думаю, у меня был момент слабости. Это обычная черта для шлюх.

Я повесил трубку и закрыл глаза, прежде чем открыть их. Мой взгляд переместился на рисунок Шелдон в ту ночь, когда я лишил ее девственности. Она крепко спала, и даже после того, что я сделал с ее телом, она все еще выглядела невинной.

Я размышлял о последних четырех лет и в миллионный раз задался вопросом обо всем, что я мог пропустить. Была ли она все той же? Она была лучше или хуже?

Каким стал я?

Не в первый раз я задавался вопросом, стоит ли вообще чего-нибудь моя жизнь. Моим единственным выходом было продолжать жить той жизнью, которая у меня была до отъезда. Восемнадцать лет — долгий срок для жизни во лжи. Я не мог жертвовать этим больше времени.

Можно подумать, что если ты прожил жизнь не по той причине, то жить вообще не имело смысла.

У меня был шанс умереть, но я был слишком труслив, чтобы им воспользоваться.

Теперь я вынужден жить еще с одной ложью.

Но на этот раз все по-другому.

На этот раз это будет моя собственная.

Я посмотрел на блондинку, которая, казалось, была близка к потере сознания.

— Убирайся.

* * *

Через несколько часов и пару встреч я вышел из магазина и заперся на ночь.

Я открыл «Разрушенные чернила» вскоре после того, как мне наскучило прятаться, и я убедился, что мой брат не преследует меня по горячим следам.

Ди убедила меня позволить ей пойти с ней после того, как рассказала мне все о деньгах, которые ее отец спрятал в их доме. Это потребовало тщательного размышления, но, провернув авантюру, мы разделили деньги поровну.