Как бы мне не хотелось рисковать этой ночью, я не могла сдержать своих чувств.

— Зачем ты это сделал?

Его голова упала вперед, а плечи затряслись, когда он схватился за простыни. Я видела, как вены на его руках вздулись и растянулись.

— Если бы я знал.

* * *

НАШИ ДНИ

Он солгал. После первого раза с каждым последующим он причинял мне боль гораздо сильнее. Вчерашняя боль не прошла со временем. Все только нагноилось.

— Куда ты ушла? — я почувствовала, как меня поднимают, и теперь я сидела прямо. Я почувствовала боль на заднице и посмотрела вниз, чтобы увидеть его работу, но обнаружила лишь повязку.

— Что?

— Где ты только что была? Ты была твердой, как доска.

— В моих воспоминаниях, Кинан. Это мое единственное утешение. Так, что за татуировку ты сделал?

— Я же сказал… мне нужно исправить ошибку.

Осознание пришло, и меня трясло от гнева.

— Ты снова сделал татуировку со своим именем?

— Не совсем.

— Что. Ты. Сделал?

— Я оставил напоминание о том, кому ты принадлежишь. На самом деле это больше для меня.

— Твое высокомерие отвратительно.

Возможно, это прозвучало мелочно, но это было все, что я могла сделать на данный момент — если не считать убийства.

— Хочешь сказать, что не хочешь меня?

— Более или менее.

— Давайте проверим эту теорию.

Одним плавным движением он перевернул меня и опустил шорты вокруг моих лодыжек.

— Вот как это будет? Я не твоя игрушка, Кинан.

— Нет, детка. Это не так. Ты слишком хорошо трахаешься, чтобы быть игрушкой. — Я чувствовала, как он снимает повязку с моей задницы. — Моя, — прорычал он и схватил меня за руку.

— Ты продолжаешь это говорить.

— Я имею в виду, что это и есть татуировка. Там написано «Моя».

— Пожалуйста, скажи, что ты этого не сделал.

Я попыталась встать, но его рука на моей спине удержала на месте.

— Я сделал, и мне понравилось, — большим пальцем он снял с меня трусики и поцеловал в спину.

Каким-то образом я обрела силу, о которой даже не подозревала.

— Кинан, отпусти меня, — я повернула голову, чтобы посмотреть ему в глаза и показать, насколько серьезна. — Я не хочу этого.

Он так долго смотрел в ответ, застыв, что на мгновение я подумала, что он меня не отпустит. Он оттолкнулся от меня и откинул свой стул, пока тот с силой не врезался в стену. В следующую секунду его кулак влетел в стеклянную раму неподалеку, и я с ужасом наблюдала, как она разбилась и упала на пол. Не говоря ни слова, он направился в заднюю часть магазина и исчез за дверью.

Следующие несколько часов я провела в углу его магазина, пока он обслуживал бесчисленное количество клиентов. Все они были женщинами. Я наблюдала, как они флиртовали, прикасались и бесстыдно бросались на него. У некоторых даже хватило наглости хватать его за член, а он просто улыбался.

Всегда улыбчивый и гостеприимный.

Я ненавидела его.

Он пообещал, что я это сделаю, и ему удалось.

— Итак, Кинан, интересно, пригласишь ли ты наконец меня на свидание, — спросила платиновая блондинка с телом, полным татуировок. Серьезно, где у нее могло быть место для еще одной татуировки?

— Я не знаю, Мисси. Немного занят. Может быть, в следующий раз, — он подмигнул, и меня чуть не вырвало от того, как она растеклась.

— Как я смогу украсть твое сердце, если ты не позволяешь мне добраться до тебя?

— Это потому, что мое сердце уже украдено.

Платиновая подняла на меня нос и прорычала:

— Ею?

Он посмеялся.

— Не глупи.

Мое сердце упало от его вопиющего пренебрежения ко мне.

— Я говорю о своей дочери.

— О, уверена, у тебя родятся красивые дети, — она нагло села к нему на колени и провела пальцем по его груди. — Держу пари, что у нас могли бы родиться красивые дети. Так сколько ей лет?

— Ей три года, и она такая смышленая и милая, как пуговка, в отличие от ее матери, которая является злобной сукой.

— Это она? — она посмотрела на меня с отвращением, и я не могла не отвернуться от нее.

— Нет, она для меня никто.

— Тогда почему она здесь и просто сидит там?

Челюсти Кинана сжались, но эта сука была слишком занята, насмехаясь надо мной, чтобы это заметить.

— Мисси, если ты не возражаешь, через пять минут у меня будет еще один клиент, но как насчет того, чтобы я воспользовался твоим предложением на этих выходных?

— Это было бы прекрасно.

— Круто. Я тебе позвоню, — сказала он, не глядя на нее. Я закатила глаза, увидев, как она выбегает из салона.

— Ты свинья. Удивительно, что ты ничем не заразился.

— Я всегда осторожен, Шелдон.

— Не могу сказать того же. Ты никогда не используешь презерватив, когда я тебя об этом прошу.

— Это потому, что ты другая.

— Минуту назад я была никем.

— Что могу сказать? Я должен делать своих клиентов счастливыми.

— Каким это образом? Своим членом? Мне все равно, что они говорят. Шлюха есть шлюха, будь то мужчина или женщина.

— Ты не знаешь, о чем говоришь, — процедил он.

— Я знаю, что ты не изменился. Когда тебе этого станет достаточно?

— Заткнись, Шелли.

— Скажи мне… со сколькими женщинами ты переспал с тех пор, как мы расстались? Одна за ночь? Две? Шесть?

— Ноль.

Возможно, это был стук моего сердца, звучавший у меня в ушах, который заставил меня неправильно расслышать. Мне удалось оправиться от шока от его ответа и сказать:

— Ты не только неверная шлюха, но еще и лжец.

— Разве я когда-либо лгал тебе? Возможно, я и скрывал от тебя свое дерьмо, но когда ты узнавала, я никогда не лгал, так зачем мне лгать сейчас? Я не ищу будущего с тобой. Я не прикасался ни к одной чертовой женщине за эти четыре года.

Столько эмоций нахлынуло на меня одновременно. Я проглотила их тяжесть, но они продолжали подниматься на поверхность, пока меня не выблевало по всему полу. Мои сухие рыдания заставили меня потерять концентрацию, и из-за моего нечеткого зрения я не видела, чтобы он двигался, но чувствовала, как его руки поднимают меня.

— Ради бога, Шелли. Дыши!

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДВА

КИНАН

Не думаю, что когда-либо был так напуган. Даже когда я впервые встретил Кирана или, когда почувствовал, как первая пуля вошла в мое тело и угрожала оборвать жизнь. Даже когда меня поместили в больницу умирать.

— Шелли, пожалуйста, дыши, детка. Не делай этого со мной.

— Не… не умираю, — кашлянула она.

— Тогда какого черта ты со мной делаешь? — я не осознавал, что кричу, пока ее тело не вздрогнуло в моих руках.

— Пожалуйста, перестань кричать, — она застонала и прижалась к моей груди. Я на мгновение задумался, насколько крепко смогу держать ее, не раздавив.

Я теряю контроль.

Она обладала силой сводить меня с ума ничего не делая.

— Ты это серьезно? — спросила она через некоторое время. Я продолжал массировать ее спину, надеясь успокоить ее.

— Что?

— Я у тебя первая?

— Ну, не совсем первая. Помнишь, было…

— Кинан.

— Да, ты была моей первой и последней.

— Почему?

Я сильно выдохнул и подумал о последних четырех годах.

— У меня были возможности, но я не мог этого сделать. Не знаю почему.

— Значит, ты был верен мне, когда нас не связывали обязательства, но не тогда, когда мы были вместе?

— Что ты хочешь, чтобы я сказал? Дай мне правильные слова, и я их скажу.

— Это не имеет значения, и это не мое дело. Мне не следовало спрашивать. А теперь, если ты не возражаешь, запах моей рвоты вызывает желание блевать снова и снова.

Она выскользнула из моих рук, и я позволил ей это сделать, потому что не знал, что еще делать.

— Где здесь ванная комната?

Я указал на свой кабинет и, пока ее не было, собрал чистящие средства и навел порядок. Когда пол снова стал безупречным, я пошел проведать ее.

Я нашел ее застывшей у входа в ванную. Ее рука крепко зажала рот, а слезы текли по ее лицу. Я стоял в замешательстве и проследил за направлением ее взгляда, пока не остановился на ее эскизе, занимавшем большую часть правой стены. Он находился на виду из ванной и был первым, что она увидела, когда вышла.