Так же объяснялась степень в области компьютерных наук.

Я не думал, что когда-нибудь смогу справиться с этим.

— Замечательно. Когда они вернутся?

— Месяца через два, но не пытайтесь сменить тему. Как ты поступишь?

— Я пытаюсь быть порядочным человеком.

— Отвергая свои чувства и лишая ребенка отца?

— Кеннеди не знает, что я ее отец. Так лучше. Мне не придется провести следующие пятнадцать лет в страхе, что я стану своим отцом и она будет страдать из-за этого.

— Значит выполни обещание, которое ты дал умирающему человеку в его последние минуты, и поступи правильно.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕМЬ

ШЕЛДОН

Я прочитала письмо, кажется, в сотый раз.

Я сделала это.

После четырех лет попыток, я добилась того, что намеревалась сделать. Меня приглашали учится в медицинскую школу.

Беспокойство пыталось проникнуть в меня, но я не позволила стрессу последних нескольких недель или будущим препятствиям в качестве студента-медика и матери-одиночки испортить этот момент.

Мне нужно было кому-нибудь позвонить.

Неожиданно в моей голове возник Эрик, но после того, как Кинан избил его до полусмерти перед рестораном, полным людей, включая его родителей, он ясно дал понять, что мне не следует с ним связываться, особенно после того, как я рассказала ему о Кеннеди.

Видимо, у его родителей был заложен для него определенный имидж, который мы с моим багажом запятнаем. Так закончились годичные отношения, которые никогда бы не вышли за пределы того предела, который я установила для себя.

Я была еще более благодарна за то, что никогда не спала с ним.

У меня даже не было желания.

Пора было готовить обед для Кеннеди, поэтому я сначала проверила ее. Это была работа на полный рабочий день, уберегающая ее от неприятностей. Впервые она взяла на себя инициативу и начала рисовать на бумаге, а не на стенах или мебели. Ее голова была опущена, а лицо серьезное и сосредоточенное, пока она рисовала. Я начала верить, что рисование ‒ это то, чем она любила заниматься, как и ее отец.

Не думай о нем, Шелдон.

Не думай о том, что он не позвонил и не остался.

Не-а. Он вернулся в Калифорнию, в свой тату-салон и квартиру в высотном здании и… к Ди.

Мне было интересно, занимались ли они когда-нибудь сексом или их дружба была полностью платонической.

Было в ней что-то такое, что она не показывала людям. Я не знала, хорошо это или плохо, но знала, что она была больше, чем показывала миру. Возможно, именно поэтому я ей не доверяла.

Или, может быть, я просто завидовала.

В конце концов, она была в его жизни последние четыре года, а меня не было.

Понял ли он, что любит ее и поэтому так и не вернулся?

Чаще всего я задавалась вопросом, думал ли он когда-нибудь о нас.

Мне было трудно не думать о нем и о том, что он для меня сделал. Он рисковал своей жизнью ради меня самым безумным образом. Мало того, что я слышала об этом, но еще и какой-то панк-пацан имел наглость снять это на видео и загрузить на Ютуб.

Теперь его хотела каждая вагина по всему миру и женщина с девичьими мечтами. А все, что я хотела сделать ‒ это заявить о своих правах и забыть, как отвергла его после того, как пережила катастрофу.

Я наполовину ожидала и наполовину надеялась, что он будет угрожать и заявлять о своих правах, но вместо этого он тихо ушел от нас.

Неужели с моей стороны было неразумно ненавидеть его за это?

— Кеннеди, пора обедать, — крикнула я сквозь внезапно прорвавшийся в небе гром. Быстрый взгляд в окно показал, что на улице льет проливной дождь.

— Мама, сейчас идет дождь. Могу я пойти поиграть?

Я улыбнулась и, как всегда, покачала головой. Думаю, Кеннеди была единственным ребенком, который не понимал, что ливень ‒ это не для игр. Моя маленькая смелая девочка едва замечала солнечный день.

— Мы говорили об этом, Кен, — я поставила перед ней тарелку, полную квадратных сэндвичей с арахисовым маслом и желе, как раз в тот момент, когда в дверь сильно постучали.

Я думала что делать, потому что никого не ждала. После того, как Кеннеди похитили, и не было никаких зацепок о том, кто несет за это ответственность, я была особенно осторожна.

Когда по пути к двери я взяла большой кухонный нож, я поняла, что, возможно, стоило бы назвать себя «параноиком».

Кинан и Киран подозревали моего отца, но, едва не допросив его, положили конец этому. Единственным преступлением моего отца была его небрежность и то, что он ставил бизнес выше внучки.

Грег и Вик обратились к моему отцу с поддельными полномочиями частных детективов после того, как «услышали о ее похищении» в новостях. Это была рискованная попытка, но им повезло, поскольку его люди уже были направлены на другое задание, касающееся коммерческой сделки в Германии, которую мой отец готовил очень долгое время.

Единственный вопрос теперь заключался в том, кто нанял их выдавать себя за частных детективов. Мы уже знали почему. Кто-то настолько сильно хотел смерти Кирана, что похитил невинного ребенка, а без имени он все еще находился в опасности вместе с Кеннеди.

— Секунду, — крикнула я, когда стук продолжился, становясь громче с каждым ударом. Я открыла дверь и удивленно уставилась на человека напротив.

Я не ждала его.

— Чем могу вам помочь?

— Да, я здесь, чтобы установить вам новое кабельное телевидение и интернет, — мужчина средних лет в выцветших джинсах и еще более выцветшей футболке с логотипом кабельной компании стоял с улыбкой. Я быстро сунула нож за спину и натянуто улыбнулась.

— Я не планировала прокладку кабеля.

Мужчина нахмурился, а затем посмотрел на планшет, который держал в руках.

— Вы ‒ Сэнди Чаплин? Дом двести три?

— Нет, извините. Эта квартира за углом, через две двери отсюда.

— Мои извинения. Хорошего дня, — он ушел, а я закрыла дверь, чувствуя себя глупо. Я только вернулась на кухню, когда стук возобновился. На этот раз я оставила нож.

Я предположила, что техник снова заблудился, поэтому улыбаясь я снова открыла дверь. Человек, стоявший на этот раз по другую сторону двери, заставил мою улыбку испарится.

Мой мозг кричал мне, чтобы я закрыла дверь и сделала вид, что ничего не произошло, но я застыла как статуя.

Кинан стоял с другой стороны, опустив голову, мокрый от дождевой воды. Его белая футболка прилипла к мускулистой груди, делая видимыми татуировки, а джинсы свисали с бедер так, как мне это нравилось.

— Ты впустишь меня или продолжишь трахать глазами? — ухмыльнулся он. Вместо того, чтобы дождаться ответа, он взял меня за руку и вошел внутрь, закрыв за нами дверь. Все это время я стояла с разинутым ртом.

Он действительно здесь.

— Что… эм… что ты здесь делаешь?

Мне пришлось несколько раз откашляться, чтобы говорить вразумительно. Я нервно взглянула на кухню и задумалась, выгнать ли его. Я не хотела, чтобы Кеннеди видела его, если он не останется здесь…

О чем я только думала? Хотела ли я, чтобы он остался?

Кеннеди была подавлена исчезновением Кинана и только недавно перестала спрашивать о нем. Долгое время она плакала в одиночестве, пока не засыпала, а я не понимала почему мне хотелось плакать вместе с ней. Она знала его всего лишь несколько дней.

Любовь не вспыхивает так быстро, не так ли?

Я чувствовала себя лицемеркой, даже думая об этом. Мы с Кинаном быстро и сильно влюбились друг в друга. Разве не то же самое происходит с отцом и дочерью?

— Хороший друг напомнил мне, что я не выполняю свои обещания. Я понял, что каждое обещание, которое дал с тех пор, как ушел от тебя четыре года назад, касалось тебя. Даже обещание, которое я дал отцу перед его смертью.

— О чем ты говоришь?

— Я говорю о тебе и Кеннеди, и о том неизменном факте, что вы двое все еще владеете мной.

В моей голове кружились мысли о том, что он мог иметь в виду.

— Я не говорю загадками, Кинан. Почему ты здесь?