Точно так же, как ты заставила меня умолять.

Она закатила глаза и усмехнулась.

— Ты говоришь, как твой брат.

— Я такой же, как мой брат. — Мой тон был неузнаваем даже для меня. Доказательством моего утверждения является то, что я помог ему сделать каких-то двадцать четыре часа назад. — Я причиню тебе боль, Шелдон, и не только там, где это ранит сильнее всего. — Я коснулся ее ключицы, а затем провел пальцем по ее груди, проклиная сорочку за то, что она не позволяла мне полностью прикоснуться к ней.

— Так ты действительно рассчитываешь продолжить с того места, на котором мы остановились?

— Второй шанс может оказаться смертельным, но однажды я освободил тебя. Теперь ты моя.

— Я больше не буду любить тебя, Кинан. Это не то, что я смогу пережить во второй раз.

Я засмеялся, потому что не знал, как еще реагировать. У нас были незавершенные дела, но единственное, что я чувствовал к ней, — это гнев и похоть. Любви здесь не было места.

— Мне не нужна твоя любовь. Я просто хочу тебя. — Я не осознавал, насколько это правда, пока не произнес эти слова.

— Разве это не то же самое?

— Больше нет, — неохотно прошептал я.

Она делала вид, что скрывает это, но я не упустил муку, которая мелькнула в ее глазах, прежде чем они превратились в холодные, злые искорки янтаря.

— Держись подальше от меня, Кинан… и моей дочери.

— Я собираюсь найти нашу дочь, так что выздоравливай, Шелдон. Скоро увидимся с вами обоими.

Я обезоружил ее, и у нее перехватило дыхание, когда я накрыл ее губы своими, и черт бы меня побрал, если она не была такой же вкусной, как всегда.

Я собирался сделать своей миссией разрушить это.

ГЛАВА ВОСЕМЬ

ШЕЛДОН

Прошла неделя с тех пор, как я слышала или видела Кинана, и я все еще чувствовала его поцелуй, как будто он стоял здесь и целовал меня до потери сознания в этот момент. Огромная, напуганная часть меня надеялась, что он передумал, сдался и вернулся в ту нору, из которой вылез — или, зная Кирана, его насильно уговорили прятаться.

Это знание напомнило мне, что то, что Кинан оказался здесь, в любом случае было его ошибкой. Если бы он не настоял на поисках, я бы не переживала так.

Только это было больше похоже на злость, потому что, несмотря на то, что говорили мои губы, мое сердце все еще билось для него. Я поняла это в тот момент, когда снова увидела его, что все в нас, возможно, изменилось, но мои чувства остались прежними.

Мысли о том, что он все еще владеет какой-то частью меня, было достаточно, чтобы свести меня с ума.

У меня было такое чувство, будто я умираю внутри, но в то же время снова живу.

Но я больше не была наивным подростком. Я также была матерью, у которой был ребенок, которого нужно было защитить, и я прошла через слишком многое, чтобы снова сдаться.

В последние четыре года речь шла не столько о его интрижке с учительницей, сколько о том, что он сбежал и оставил меня с осколками нашей любви.

— Я не могу поверить в то, сколько времени это занимает, — прорычал Дэш, расхаживая взад и вперед. Я сидела на диване в гостиной, чувствуя себя отруганным ребенком, ожидающим наказания.

Киран до сих пор не вышел из тюрьмы, и расследование ни к чему не привело. Мы прочесывали каждую улицу, переулок, а иногда доходили до того, что врывались в места, выглядящие заброшенными, в поисках Кеннеди.

Я помогала с поисками, несмотря на всеобщий протест. Доктор посоветовал мне успокоиться, потому что, хотя пуля задела только висок, любая травма левого полушария мозга могла повлиять на мое зрение, речь и подвижность правой стороны.

Нашей единственной надеждой теперь было то, что Киран сможет привести нас к тому, кто ее похитил. В залоге было отказано, а посещения были ограничены, когда частный детектив выдвинул обвинения. Он был довольно непреклонен в отношении заключения Кирана после того, как получил незначительную черепно-мозговую травму, но и более значимый удар по его эго.

Выпускной был через неделю, а это также означало, что Киран пропустит его. Лэйк была опустошена и с момента ареста жила вместе со мной. Она сказала, что не может вернуться в Аризону и оставить его, несмотря на то, как он обращался с ней во время ареста, поэтому мы давали друг другу утешение.

Впервые за долгое время я подумала об Уиллоу и о том, чтобы она сказала или сделала, если бы была здесь. Прошло три года с тех пор, как я с ней разговаривала, и еще больше с тех пор, как я видела ее в последний раз. Я говорила себе, что не буду, но мне было больно, когда она решила оставить нас всех позади. Она прервала все контакты и даже держалась подальше от Сикс Форкс.

Дэш ни разу не сказал о ней ни слова, но я знала, что это причинило ему вдвое большую боль, чем мне. Назовите это интуицией.

Лэйк призналась, что навсегда разрушила их дружбу, когда приняла решение последовать за Кираном в Аризону. Несмотря на достижения Кирана, Аризона предложила Кирану и Дэшу спортивную стипендию в Дьюке, Висконсине и Кентукки. Однако Киран был готов отказать им всем, когда Лэйк сказала ему, что поступление в колледж вместе с Уиллоу было их планом с тех пор, как они были маленькими девочками. В Небраске они вместе должны были получить степень по гуманитарным наукам: Уиллоу — по текстилю и моде, Лэйк — по образованию.

Каким-то образом Лэйк убедила Кирана, что отношения на расстоянии сработают и что она не может стать причиной того, что Киран откажется от своей мечты, и поэтому они поступили в разные колледжи.

Вера в любовь на расстоянии продлилась в течение семестра, а затем Лэйк перебралась в Аризону, что Уиллоу тяжело пережила, особенно после того, как мать Уиллоу отреклась от нее за то, что она придерживалась своего решения получить степень в области моды. Ее мать не одобряла карьеру, которая, по ее мнению, не давала ни будущего, ни безопасности.

Лэйк, Киран и Дэш отправились на поиски Уиллоу после целого семестра отсутствия контактов и обнаружили, что она больше не посещает колледж в Небраске. Когда мы поняли, что она не вернулась домой, беспокойство переросло в гнев. Она как будто просто исчезла.

— Шелдон… Шелдон!

Голос Дэша проник в мои мысли, и я вернулась в настоящее.

— Можешь ли ты перестать выкрикивать мое имя?

— Твоя дочь пропала, как и ее папочка, — усмехнулась Дэш. — А ты действительно сидишь здесь и мечтаешь?

— Никто более ясно чем я не осознает пропажу моей дочери!

Я вскочила с дивана и оказалась прямо перед его лицом. Я никогда не ненавидела кого-то так сильно, как сейчас своего близнеца. Я делила с ним утробу, но никогда не чувствовала себя более оторванной от него, чем в последние четыре года.

С тех пор, как Уиллоу исчезла, он превратился в ублюдка. Он был жестоким, холодным и беспощадным. Несмотря на все его усилия, ему удалось стать похожим на нашего отца, только хуже. Я никогда не знала, что мой отец был кем-то другим, кроме жесткого человека, но когда-то Дэш был спокойным, обаятельным и с ним было легко общаться.

— Я понятия не имею, кто ее забрал и почему. Не знаю, кормят ли ее и тепло ли ей по ночам. Я даже не могу спать, потому что все, что я слышу — это как она зовет меня, ее крики. Я не могу есть, потому что меня тошнит от одной мысли о том, через что она проходит. Я хочу умереть, Дэш.

Мои крики утонули в его груди после того, как он притянул меня ближе. Я цеплялась за него, несмотря на наши разногласия.

— Мне очень жаль, ладно?

Я кивнула, потому что говорить было невозможно. Не знаю, как долго мы так простояли, но, когда мы наконец оторвались, вся передняя часть его рубашки была мокрой от моих слез.

Я засмеялась, а когда он с любопытством посмотрел на меня, указала на его рубашку.

Его лицо скривилось, когда он посмотрел на рубашку, которая, несомненно, стоила больше, чем моя арендная плата.

— Отлично, теперь я весь в соплях.

— Это выглядит хорошо на тебе. Я слышала, что это в моде в Париже.