Это было второе потрясение за день, но на него я отреагировала совсем иначе. Я не заплакала. Не задрожала. Даже не разозлилась. Меня просто охватило тихое отчаяние. Это не могло оказаться правдой. Мы с ним не виделись дней десять, что было несколько необычно, но в последний раз, когда мы были вместе, он казался необыкновенно страстным. Когда мы занимались любовью, он смотрел мне в глаза, словно пытаясь заглянуть в душу, а потом обнимал так, будто хотел больше никогда меня не отпускать. Поэтому я с удивительным спокойствием твердой рукой набрала ответное сообщение:

Давай поговорим об этом вечером. Люблю, целую.

Белла

Я закончила работу и отправилась в квартиру как обычно, все еще в полной уверенности, что беспокоиться не о чем. Я слишком хорошо знала Питера. Он просто взглянет на меня, и мы продолжим заниматься тем же, чем и занимались. Видимо, его просто одолело чувство вины, вероятно после выходных с Джо, но все будет забыто в тот самый миг, когда он снова увидит меня. В этом я была уверена.

Но когда я подошла к дому, что-то — я могу назвать это только шестым чувством — поколебало мою уверенность. Я поднялась на лифте на пятый этаж и достала ключ. Еще не вставив его в замок, я поняла, что он не сработает. Но я не могла принять происходящее, поэтому попыталась провернуть его, с каждым разом прилагая все больше усилий.

Вдруг дверь распахнулась, и передо мной оказался мужчина примерно моего возраста в костюме с симпатичным, но чуть высокомерным лицом и вьющимися светлыми волосами. Он был в ярости.

— Какого черта ты тут делаешь?! — крикнул он с тем звонким акцентом, что выдает богатенького выпускника частной школы.

От неожиданности я словно приросла к полу, только сейчас с ужасом начиная осознавать, что Питер мог и в самом деле исчезнуть.

— Э… Тут живет мой друг… — запинаясь, сумела пробормотать я, хотя в горле совершенно пересохло.

Злость тут же исчезла с его лица, и на смену ей пришло нечто куда более отвратительное — сочувствие.

— Ясно, — неуверенно сказал он, рассеянно проведя ладонью по кудрявой светлой гриве. — Что ж… Жаль, что приходится сообщать тебе эту новость, но парень, который снимал эту квартиру до меня, съехал, и теперь тут живу я… — он скорчил растерянную физиономию. — Извини.

Внезапно адреналин схлынул до последней капли, и я почувствовала, что ноги меня не держат.

— Эй… эй… спокойнее! — мужчина перешагнул через порог и подхватил меня под руки, легко удержав мой вес. — Сделай несколько глубоких вдохов, — сказал он, когда мои колени подогнулись.

Я последовала его совету.

— Слушай, не зайдешь на минутку? — заботливо предложил он. — Я налью тебе воды.

Мне очень, очень не хотелось заходить, но в то же время я чувствовала, что не могу нормально стоять и уж тем более идти, поэтому молча кивнула и позволила ему провести меня в квартиру. Он усадил меня на высокий стул и открыл шкаф, чтобы достать стакан. Я огладывалась по сторонам в оглушающей тишине, и мой мозг все еще не мог принять то, что видели глаза. Вся мебель, все вещи Питера исчезли, и интерьер полностью изменился.

Я взяла предложенный мне стакан воды дрожащей рукой и с благодарностью принялась пить.

— Как давно? — прошептала я между глотками. — Как давно вы въехали?

Он облокотился на столешницу и озабоченно посмотрел на меня:

— В выходные. Кажется… э… другой парень съехал отсюда неделей раньше.

Я кивнула. Значит, когда я была здесь в прошлый раз, Питер уже знал, что съедет. Что больше никогда меня не увидит. Та страстность, которую я ошибочно приняла за любовь, на самом деле была его прощанием. Как он мог поступить так вероломно? Это же предательство… Как будто меня раз за разом били ножом в живот. Я допила воду и перевела дыхание.

— Спасибо. Простите, если вас ошарашило мое появление…

Парень покачал головой и отмахнулся:

— Не стоит. Похоже, это вы были потрясены. Поэтому не стоит извиняться.

Я почувствовала, как глаза наполняются слезами, поэтому сползла со стула и взяла сумочку.

— Спасибо, вы были очень добры. Я, пожалуй, пойду.

Парень кивнул:

— С вами точно все в порядке? Вы все еще немного бледны…

— Все в порядке, — я подошла к двери, теперь отчаянно желая убраться прочь из этого места.

Он прошел за мной и открыл дверь:

— Ну… До свидания. Мне очень жаль.

— До свидания. И еще раз спасибо, — я вышла, выпрямив спину и стараясь сохранить как можно больше достоинства.

Едва дверь за мной закрылась, как из меня вырвался громкий всхлип, словно таившийся во мне целую вечность, и из глаз ручьем потекли слезы. Я вошла в лифт и сжалась в комок на корточках в углу, раскачиваясь взад и вперед, чтобы унять боль. Я не могла поверить, что тот человек, которого я так любила, с которым я хотела построить свое будущее, чьего ребенка я носила, выкинул меня из своей жизни с таким хладнокровием, что мог бы с таким же успехом просто зарезать меня скальпелем.

Я шла в свою крохотную, грязную съемную квартиру на южном берегу реки, прокладывая путь сквозь полчища народу, спешившего по домам насладиться покоем и уютом, а яркое весеннее солнце словно издевалось надо мной. Я стояла на Тауэрском мосту и смотрела в мутно-бурую Темзу.

Было бы так легко перемахнуть через перила и исчезнуть в ее грязных холодных водах.

Кто бы стал скучать по мне, если бы я прыгнула? Мама, наверное. Но она сама была жалким человеком. Она превратила в кошмар собственную жизнь и попутно испортила мою, когда отправила отца за решетку, обвинив его в преступлениях слишком гнусных, чтобы даже упоминать о них. Подруг, которым я была бы дорога, у меня не было. Да, были коллеги, которые будут потрясенно перешептываться о том, что они не могут поверить, будто у такой красавицы, как я, могли быть причины покончить с собой. Так и представила, как они говорят друг другу: «Просто никогда не знаешь, что происходит в жизни у других». Но настоящих подруг у меня никогда не было — другие женщины всегда ревновали и видели во мне угрозу. Маркус расстроится. Но он это переживет и, наверное, быстро найдет себе новую помощницу, с которой можно повеселиться.

Я вытащила телефон и посмотрела на него.

Где-то в глубине души тлела надежда, что Питер мог прислать сообщение, что совершил огромную ошибку и умоляет его простить. Но во входящих по-прежнему было пусто. Подавив еще один приступ плача, я начала набирать текст.

Питер, пожалуйста, не поступай так со мной.

Я беременна от тебя. Я стою на Тауэрском мосту и, если не получу ответа в ближайшие пятнадцать минут, собираюсь прыгнуть. Боль невыносимая. Я не могу без тебя жить.

Нажала «отправить» и стала ждать. Почти сразу же пришел ответный текст: «Сообщение не отправлено», Я попробовала еще раз. И еще, яростно тыча пальцем в экран. Он сменил телефон после того, как отправил сообщение о разрыве со мной. Он спланировал все до малейших деталей. Я склонилась над перилами и снова уставилась в воду, заставляя себя прыгнуть. Положить всему конец. Но внутри меня начал вскипать гнев.

Я не хотела умирать. Я хотела жить и хотела родить этого ребенка. Как Питер посмел довести меня до того, что я задумалась о самоубийстве, означавшем, что ребенок погибнет вместе со мной?! Хотя я знала о существовании ребенка всего несколько часов, я уже понимала, что люблю его так, как никогда не любила.

Я положила руку на живот.

— Будь ты проклят, Питер! Ты от меня так просто не избавишься, — сказала я вслух.

— Браво, девочка! — сказала проходившая мимо молодая женщина в костюме и кроссовках.

Я посмотрела ей вслед и задумалась. Сколько раз я слышала эту фразу: «Чем беситься, лучше поквитаться»? Что ж, теперь я именно так и поступлю. Питер понятия не имел, какой ад он сам себе уготовил, но ему придется расплатиться за все содеянное. В тот момент я еще не была уверена, как именно, но точно знала, что отомщу ему так страшно, что он будет умолять меня о пощаде.