— Привал.

***

— Что, в самом деле смог почувствовать себя и в реале, и в игре? Давай с подробностями. Ощущения, мысли?

— Дэн, ты серьёзно? Ты хочешь услышать, как я обнимал твою сестру, смотрел на нее и одновременно слышал голос в игре? А потом шел в игре, продолжая чувствовать под пальцами ее кожу? Ты меня давно из психов выписал?

— Блин, я поверить не могу, что так может быть.

— Как я вообще могу без шлема входить?! — Ору. — Ты хоть это понял?

— Нет.

— Как могут люди теряться в игре, понял?

— Нет.

— А хоть что-то понял?

— Угу.

— Что?!

— У нас охрененные проблемы. Кстати, а что ты делал в последний раз, когда заходил в игру в шлеме? Давно хотел спросить. Может здесь найдем зацепку? Что-то происходило?

— С техникой нет. А так решил напоследок на того чудика в ущелье посмотреть.

— Посмотрел. Даже цацку у него спер. Только она почти сразу в пепел рассыпалась. Красный камень. Ну как огромный рубин.

— Там не должно быть никаких цацек. И вообще, он от тебя должен был оставить мокрое место с одного удара. Там лимон в ударе.

— Карта есть? Только то, что реально сейчас, а не то, что вы изначально строили.

— Сейчас. — Что-то пишет, вводит несколько команд. Из принтера выпадает листок. Беру, показываю на нем.

— Видишь тени. Это ямы от ударов. Первый удар, второй, третий, а вот в стене четвертый и пятый.

— Понятно. Не понятно только, почему он пять раз в тебя не попал.

— С этим как раз все понятно – клевер.

— Какой клевер? Ерунда это все.

— Четырехлистный клевер. О нем я услышал от торговца, еще когда первый раз искал культ этот. И торговец сказал, что удачу приносит этот клевер. Никто по тебе несколько минут попасть не может в принципе. Почему я спокойно к этому диаблику и пошел. Я что, идиот? И не понимаю, какую я отдачу поймаю от его удара.

— И ты поверил? Я ж говорил, ничего тот клевер не мог. Это шиза.

— А ты меня в психи и записал.

— А ты и есть псих. Кто нормальный может в такое поверить?

— И кто из нас был прав?

— Хорошо. Вышел. Дальше что?

— Отошел от ущелья, достал камень посмотреть, а он бац – и в пепел.

— А пепел?

— Ветром сдуло!

— И все?

— Все.

Мы сидим и смотрим друг на друга. Сажусь поудобнее в кресле.

— Следи за моим персом и за мной в реале. — Расслабляюсь.

***

— Ты круглосуточно караулишь меня тут?

— Нет. Дома скучно. Мама Оля с Ликой гулять ушли, пока я уроки делала.

— Пошли.

— Краш, ты идешь, с тобой плюс один. — Голос Дэна как за толстой стенкой.

— Дэн, я понял.

— Кто такой Дэн? — Лира обернулась.

Я это сказал в игре.

— Я тебе говорил, что у меня работа здесь. У него тоже. Не обращай внимание.

— Дэн, как услышишь меня, скажешь «Услышал».

— А где он?

— В реале?

— Правда можно услышать в реале, что говорят в игре?

— Лира!! Я из кожи вон лезу, пытаюсь доораться до него, а ты меня отвлекаешь. Молчи!

— Кто такая Лира?

— Игрок со мной.

— Краш, я услышал только «Лира» и «Молчи»

— Краш.

— Да чего тебе?!

— Ты чего орешь? Как это чего? — Дэн и сам начинает кипятиться.

— Краш, послушай.

Разворачиваюсь с таким видом, что испепелю ее одним взглядом.

— Гаркни на меня то, что ему надо услышать.

— Как это?

— А он слышит только то, что ты кричишь, когда сильно злой.

Меня пронимает. Нас двоих девчонка-малолетка сделала. Начинаю хохотать.

— Дэн! — ору.

— Не так громко. Оглушил, блин.

А вот сейчас я отнюдь не злой был.

— Ай ты умница. Была бы постарше, расцеловал бы. Сладкое любишь?

— Люблю. А чуть-чуть можно? Поцеловать, в смысле.

— В щечку. — Строго говорю, а внутри все поет.

— Ладно. — Вздыхает. Вот, блин.

— Я не понял, ты там с Энжи, что-ли? Или кому-то еще поцелуи раздаешь?

Хохочу.

— Дэн. Нас только что тринадцатилетняя девчуля сделала, как последних балбесов.

— Скажи, я ее тоже поцелую.

— Дэн, хорошо, что тебя она не слышит.

— Ладно, вылазь, а то я точно тебя в дурку сдам. Лежит твоя тушка, вроде спит человек, а во сне ржет и разговаривает.

— Ну что, тебе никуда не надо? А то мне выходить.

— Я в игре по своим пройдусь, а то расслабляться начали. Командира давно не видели.

— Ну беги.

— Не забудешь?

— Что?

— Что обещал?

— Не забуду. Пока.

***

— А знаешь, мне игра недавно снилась…

Меня кинуло в жар. Энжи нырнула под одеяло и прижалась ко мне. Я невольно обхватил ее руками.

— Ты чего? Мы там с тобой гуляли и целовались.

— Так в игре нельзя поцеловаться.

— Это у Дэна в игре нельзя целоваться. — Она дотянулась до моего лица. — А у меня во сне можно. Вот так. И вот так. В моем сне все можно. Там даже зверей и монстров не было. И игроков.

Она смешивала свои слова с поцелуями.

— Энжи, ты скучаешь за игрой?

— Немножко. Я хотела бы туда попасть. — Она немного приподняла голову от моих губ.

Я немного напрягся. Она задумалась, водя пальчиком по моей груди.

— Я бы гуляла перед тобой в своих костюмчиках, дразнила бы тебя. Придумала бы новые, такие, чтобы ты хотел наброситься на меня, как дикий зверь. А ты хотел бы там погулять со мной?

— Очень. — честно отвечаю, обняв ее так, что она целиком оказалась на мне. — Но мне кажется, я теперь долго такой пытки не выдержу.

— Почему? Тебе уже не нравится?

— Нравится. Но если я буду видеть тебя и не смогу обнять и поцеловать, мое сердце не выдержит.

— Тогда не хочу в игру. Хочу здесь тебя дразнить. Жалко, костюмчики мои нельзя перенести. Можно, я себе придумаю новые костюмчики такие и буду дома в них всегда ходить?

— Тогда накроется наша учеба, — засмеялся я и поцеловал ее, — и спортзал. Мы из кровати не будем вылезать.

— Я согласная. — Поцеловала она меня в ответ.

Пришло время сессии. Мы с Энжи подошли к этому этапу в разной форме. Если для нее это был обычный для любого первокурсника легкий мандраж, то для меня… это была Голгофа. Долгие месяцы без нормального сна давали себя знать. Мозг отказывался запоминать простейшие формулы и термины. Я умудрялся забывать даже то, что со школы, как говорил один из моих учителей, случайно за уши зацепилось. Степаныч, радовавшийся азарту, с которым я начал семестр, и моим успехам, все чаще удрученно качал головой. Мы с Дэном специально для него придумали версию с бессонницей, мол крыша на почве нагрузки от работы поехала, и я просто не могу спать. Вряд ли он бы поверил, насколько на самом деле съехала моя крыша. С нашими экспериментами мы доигрались до того, что я в игру стал проваливаться при малейшем расслаблении, стоило лишь прикрыть глаза. И выпрыгнуть обратно мгновенно бывало нелегко. Вот и сейчас я, прислонившись к стеночке в коридоре универа, разматывал очередного культиста, поддавшегося всеобщей истерии «Прибей Краша».

— Какие люди, Серёня! — Только за «Серёню» всегда хотелось двинуть урода этого, Тяпу, но отец просил не обижать любимого сыночка друга. Более того, по просьбе отца я притащил это приторное ничтожество в компанию, с которой тусовался. Денег у него всегда было больше, чем у меня и остальных, поэтому его и не гнали, хотя и авторитетом он не пользовался. Кроме того, два амбала, приставленные папой, которые его, наверное, и в туалет дома водят, давали нам чувство дополнительной защищенности, что придавало нашему поведению лишь больше разнузданности: мы могли цепляться к другим компаниям, чужим девушкам, хамить кому угодно без риска получить по морде. Чаще всего в такие передряги влезал как раз Тяпа.

— Привет. — Приоткрываю глаз, чтобы увидеть хоть контур этого субъекта, хватит с него. Все как всегда вовремя. Так, пара файрболов в бегущего культиста – залег, гад.

— Как поживаешь? Ты у нас теперь кто, пролетарий? — По голосу слышу, что на роже, как всегда слащавая улыбочка.