Имя, выбранное Олей, вызвало у меня истерический смех.

— Когда мы с Энжи обсуждали, кто у тебя родится, она сказала, что девочка будет с таким же характером, как у нее. Мне стало страшновато. А теперь еще и имя почти такое же.

— Ну, у тебя есть Энжи, — ответила Ольга, тоже смеясь, — будет еще и Лика.

Так и получилось.

— Привет. — Целую в щеку. — Случилось что?

— Случилось. — Она идет в кухню, подразумевая, что я должен топать за ней.

Садимся.

— И?..

— Случилось то, что человек, которого я люблю больше, чем любила бы родного брата – … обманщик.

Она никогда со мной так не говорила. Дождался и я разноса от «мамы Оли», знать бы повод.

— Объясни.

— Это ты объясни. Ты врешь Энжи, что не заходишь в игру. Я понимаю, что ты ее оберегаешь, хоть и не одобряю, что ты ее обманываешь. Но ты и мне говорил тоже самое. Ты врал и мне.

— С чего ты это все взяла?

— Краш. Тридцать третий уровень.

— Мало ли Крашей может быть?

— Такой, — она заговорила почти шепотом, — кто смог бы, выбирая облик новичку, нарисовать мой портрет, один.

Вот это нокаут.

— Как ты узнала?

Ольга встала, подошла к двери комнаты.

— Ириша. — тихо позвала она.

К нам вышла высокая симпатичная дечонка-подросток.

— Знакомься, Ириша, вот это и есть тот самый Краш.

Я непонимающим взглядом смотрю на обеих. Ох, как мне знаком такой восторженный взгляд. Но я привык его видеть в исполнении огромных сапфиров Энжи, а не таких же огромных серых с зелеными прожилками. Не хватало мне еще проблем.

— И ты Сережа, знакомься, это Лира.

Становится понятно.

— Вот так всегда. Я тебе помог, а ты меня сдала за полпирожка.

Ребенок тут же потух и приготовился рыдать. Они все одинаковые? Нет, таки есть разница – моей восемнадцать.

— Я не хотела. Тетя Оля…

— Тетя Оля?.. — Меня начинает разбирать смех.

— Только попробуй. — холодные длинные пальцы обхватывают сзади мое горло. Надеюсь, в шутку.

— Ну, для нас ты мама Оля, для кого-то должна быть и тётей.

— Тётя Оля вышла с маленькой погулять, а я иду и вижу ее. И понимаю, что это она, что вы ее нарисовали. Я обомлела.

Теперь начинает смеяться Ольга. Ее пальцы так и поглаживают мою шею.

— Только не выкай. В игре у тебя хорошо получается.

— Знаешь, когда на тебя незнакомый ребенок так реагирует, это пугает. Я заговорила с ней, и мы познакомились. Так что я уже как месяц просто ждала, пока правда сама раскроется. Пока ты расскажешь сам, если не любимой девушке, то маме Оле. Не дождалась. Пришлось вмешаться.

Смотрю на девочку и сказать нечего. Ни ей, ни Ольге при ребенке ничего говорить нельзя.

— Ира, мы поговорим с тобой потом в игре. Обязательно. Но сейчас мне с тётей Олей, — Выделяю «тётю» и пальчики тут же крепко сжимаются на пару секунд, — нужно поговорить отдельно.

Отправляем Лиру к малышке. Ольга присаживается напротив меня.

— Я тебя слушаю, Сережа.

И я рассказываю. Рассказываю подробно о причине нашего ухода из игры, о снах, о разговоре с Дэном, о том, что я тайком начал снова с ним работать. Даже о том, что у меня порой от усталости, как говорят, крыша едет. Потом спрашиваю:

— Это с твоей помощью она такая умная?

— А то. — Она улыбнулась. — Я, честно говоря, даже побаивалась, что ты нас раскроешь. Я старалась.

— Ты и сама заходила в игру?

— Бывало. Тогда я точно убедилась, что это ты. Ты и там такой же… — Она посмотрела мне в глаза. — Почему меня, а не ее.

— Если Энжи когда-нибудь вернется туда, я не хочу, чтобы кто-то был на нее похож.

— Как с вами иногда тяжело. — Она обняла мою голову, прижав ее к груди. — Иногда вы просто меня убиваете — она своей непосредственностью, а ты своей честностью.

Я тяну носом воздух.

— Слушай, ты теперь так вкусно пахнешь. Так бы и съел.

Ольга тут же отпускает меня и отвешивает подзатыльник. Мы смеемся. Она закидывает мне руки на плечи и обнимает за шею. Ее голос становится немного хриплым.

— Вот засохну и не попробуешь.

Я обнимаю ее и целую в щеку.

— Зато я навсегда, — шепчу, — запомнил твой запах.

— Но почему ты мне ничего не рассказал?

— Ты поймешь это, когда будешь смотреть Энжи в глаза и скрывать то, что знаешь.

На этом я сбегаю и лечу к спортзалу. Энжи стоит уже на пороге и явно не в духе.

— Никого не била и ни к кому не приставала. — заявила сердито, усаживаясь в машину. — Хотя хотелось.

— В смысле?

— Ты меня бросил одну, я тебе не нужна. Чем заняться одинокой несчастной женщине? — Все это высказывается слегка плаксивым голосом и с отвернутым от меня лицом. — Остается броситься или в прорубь, или на шею первому встречному. Проруби еще нет, сильно тепло. Остается второй вариант.

Я обнимаю ее.

— Своего первого встречного ты давно нашла, и он тебя никуда не отпустит. У меня просто был важный разговор.

Вроде и не соврал лишний раз. Целую ее в шею.

— К Ольге?

— Нет. Не сегодня. — Она поворачивается ко мне. — Я соскучилась, и ты передо мной провинился. Мы едем домой, и ты сегодня должен меня баловать.

— Как же мне тебя баловать?

— Не знаю. Мне просто хочется валяться с тобой в обнимку. О, знаю. Знаешь, что мне Никитос сказал? Что мне очень пойдет на пользу один лишний килограмм! Это еще добавит мне немножко мышц и ма-аленькую капельку на попу. Так что мы сначала заедем за чем-нибудь вкусненьким.

Она осмотрела свои руки и пощупала бёдра.

— Нет.

— Что нет?

— Тогда я буду похожа на культуристку. Не хочу. Но все равно я хочу, — показала пальцами совсем чуть-чуть, — немно-ожко вкусненького.

***

Лира сидит на том же месте, где я ее вчера оставил.

— Привет, болтушка.

— Здрасьте.

— Ты с ума сошла, какое здрасьте? Ты мне еще в игре выкать начни. Сам скормлю какому-нибудь монстру.

— А я уже почти любого монстра могу побить.

— Не любого. Меня не побьешь.

— Ну вы ж не монстр.

— Еще раз вы – и тебе хана.

— Ой, извините. — Сама уже ржет. — Извини. Просто ты взрослый.

— Мне двадцать лет, у меня есть девушка. Но в игре мы партнеры и команда. Еще вопросы есть?

— Да. А почему мама Оля? Ведь она не может быть в… твоей мамой.

— Может. — Глаза от удивления просто расплываются на все лицо – ребята, это перебор! — Она моя мачеха и мой друг. Она заботится и любит меня, а также очень любит мою девушку. Похоже на маму?

— Да. А мама Оля… Ой! — Сама подпрыгнула от неожиданности. — Она говорила, что твоя девушка – она и есть Огненный Ангел? Та самая?

— Да. — Улыбаюсь – слышала бы и видела ее сейчас Энжи. Прямо легенда.

— Почему ее в игре нет давно?

— Когда вырастешь, у тебя появятся другие интересы и заботы. Я думаю, ты тоже когда-нибудь уйдешь отсюда в реальный мир.

— Вот вы, взрослые… Спасибо, что не сказал «подрастешь – поймешь». А ты?

— А у меня не все так просто. Во-первых, это моя работа.

— А во-вторых?

— Что говорят взрослые в таких случаях?

— Много будешь знать, скоро состаришься?

— Точно.

— А еще один вопрос можно?

— Давай! — Смеюсь.

— Ангел… Она правда самая-самая красивая? Не только в игре, в реале.

— Правда. Для меня точно правда. И вообще точно.

— Как мама Оля? Или еще красивее?

Я уже готов кататься по земле от смеха, но такой возможности тоже нет.

— Пошли уже. А то я лопну от смеха и тебе придется вместо меня выполнять мою работу.

***

Энжи пошевелилась на моей груди. Обнимаю ее.

— А почему мы остановились?

Что за… Как я могу смотреть на золотистую макушку любимой и слышать Лиру? Закрываю глаза. Я вроде в игре. Но под рукой чувствую нежную теплую кожу. Дэн, зараза, этого ты хотел?!

Я иду. Уже просто не обращаю внимание на тихий голос за спиной. Вся задача – не открыть в реале рот. Чувствую, как Энжи, шевелится, ее рука ложится на мою грудь. Она гладит меня. Так. Только не это.