Я втягиваю носом воздух, мне точно не показалось – в воздухе палаты до сих пор стоит знакомый запах трав.

— Фамилии посетителей есть на КПП?

— Разумеется.

Обвожу взглядом палату, не вижу ожидаемого. Выхожу и проверяю мусорку на входе с тем же результатом. Когда я начинаю рыться в мусорке у КПП, на меня накидывается солдат, но его останавливает знакомый старлей. Аккуратно за край горлышка достаю маленькую бутылку.

— Вот это нужно проверить на отпечатки и на содержимое. У отца не могло быть инфаркта. И на суде он собирался дать показания против Тяпина.

— Ты даже знаешь, кто это был. — Подтвердил старлей. — сейчас организуем. Ты только не вздумай лезть сам к этому типу. Где-то с час понадобится на экспертизу. А если что найдут, его ОМОН возьмет.

— Час? Он уже может быть в аэропорту.

— И об этом позаботимся. — Старлей положил на мое плечо руку. — Держись и не делай глупости. Тебе еще много дел предстоит.

За следующий час я съездил проверить состояние Ольги и остальных. Энжи с Иркой до сих пор шмыгали носами и сидели с красными глазами. Ольгу же выдавали лишь внезапно прорезавшиеся морщины вокруг глаз да заострившиеся скулы. Всего за час она стала выглядеть на десяток лет старше. Посидев с ними минут пятнадцать, я уехал. Обратный свой путь к колонии я проложил мимо дома Тяпиных. Там все говорило о том, что Тяпа рассчитывает остаться безнаказанным по закону, а от моего возмездия собирается прикрыться толпой наемников. Через час я был возле КПП. Старлей поднялся мне навстречу.

— Ты был прав, в бутылке препарат, который имитирует инфаркт и быстро разлагается. Только при вскрытии все равно нашли следы этой дряни. Группа уже собирается.

— Там в доме куча бандитов-охранников и разных защит во дворе. Я могу вашим рассказать или показать.

— Сейчас подъедет командир спецгруппы, ему и расскажешь.

Через пару минут подъехал черный микроавтобус, с него вышел коренастый мужик в камуфляже, подошел к нам, внимательно выслушал.

— Если все так, как ты говоришь, то нужно подкрепление вызывать. Еще ждать придется часа два.

— Я могу помочь, если не сдадите меня потом.

— Да чем ты поможешь? — Он скептически скривился.

— Вот этим. — На моей руке зажегся огненный шар. — И не только. А еще я этот дом знаю, как свои пять пальцев.

Спецназовец пристально смотрел на затухающий огонь в моей руке.

— Если твои действия всплывут на камерах, а они всплывут обязательно, все, что я смогу сделать, это сказать, что не знаю, не ведаю, что это было и кто это был. Мои люди скажут тоже самое.

— Мне этого достаточно. Дадите мне минут пятнадцать перед своим выходом.

— Да хоть час, нам только что-то оставь. — Он зло ухмыльнулся. — Пожарку сразу вызывать?

— Как пойдет. Тебе сказали, что у меня это личное? — Он кивнул. — Не переживай, оставлю. В лучшем виде.

— Оставил он… работу грузчиков. — Командир спецов укоризненно качал головой.

Пятнадцати минут мне хватило. Прыжок – заморозка – прыжок – заморозка… Восемнадцать ледяных болванчиков, собранных во дворе, уже погружались в автозак. Сначала парни пытались их рассаживать, пристегивать, потом плюнули и начали укладывать просто на пол, едва ли не штабелем. Сдерживаться я не собирался от слова совсем. Бойцов уровня снайпера у Тяпы больше не было, да и не думаю, что тот был на побегушках у таких ничтожеств. Я не раз вспоминал его взгляд и улыбку, с которой он принимал неизбежное возмездие.

В доме было лишь немного сложнее, чутье и знание планировки меня не подвели. Проблема возникла на третьем этаже, я немного просчитался в прыжке, в результате полетел кувырком. Поднявшись, обнаружил, что стою точно между двумя бандитами, один держал в руках укороченный калаш, а другой направлял на меня дробовик с невероятным диаметром ствола. Я успел переместиться одновременно с грохотом выстрела из этого оружейного монстра, просто снёсшего автоматчика. И направление для прыжка я выбрал верное, буквально через секунду громила с дробовиком основательно замерз. Я подошел к кабинету Тяпина-старшего и ногой толкнул дверь. Кабинет был пуст. Вот только чутье мое кричало об опасности. В нужном мне направлении ничего особенного: стол на тонких ногах, спрятаться абсолютно негде, и голая стена. Стараясь умерить силу, бросаю пару заморозок в направлении стены на уровне пола. После второго раза слышу грохот.

Подхожу к стене и стучу пальцем. Судя по звуку, обычный гипсокартон. Ногой пробиваю дыру, начинаю разламывать гипсокартон вокруг. Притихшее чутье опять буквально взвывает, звучит выстрел, и я практически на автопилоте оказываюсь далеко в стороне. В сторону дыры отправляю маленький файр. Из разгорающегося пожара мешком вываливается Тяпа-старший с пистолетом в руке. Аккуратно подмораживаю руку с пушкой, вторая до сих пор в повязке, будем считать, что неопасна. Подняться он не в состоянии, извивается и рычит на полу. Подхожу и припечатываю спиной к полу, поставив сверху свою ногу. Хрипит и смотрит на меня взглядом загнанного зверя, судорожно дергается, пытаясь приподнять руку с пистолетом.

— Тяпа, ты убил моего отца. Зачем?

— Он собирался заговорить, — хрипит не своим голосом, — сдать меня. Давай, прикончи меня. Пусть твой папаша-чистоплюй в гробу перевернется, что его любимый сынок стал убийцей.

— Видишь, даже ты понимаешь, что моему отцу было бы приятнее видеть тебя за решеткой, а не дохлым. Как он вообще с тобой общался, как ему не противно было дела с тобой вести?

— У него выбора не было. К нему пришли и сказали, что или он работает так, как ему говорят, или случайно до дома не доедет. А когда он собрался бросить все и уйти, пришлось растолковать что и вы с мамашей не бессмертные.

— И ты угрожал жене и сыну друга?

— Друга? — Он злобно засмеялся. — Я ненавидел его все эти годы! Его, тебя, мать твою! И я ему не угрожал. Для этого есть специальные люди. Тебя же за ножки подержали за балконом и засунул он поглубже и честность свою, и совесть. Не помнишь?

— Не помню. А что же ты за тварь такая? Знаешь, может и лучше будет тебя грохнуть?

— Ты думаешь, что-то изменишь этим? Я винтик немногим побольше твоего папаши. Винтик в огромной системе с очень большими людьми. Грохни, мне плевать, я все-равно не жилец – меня еще до суда уберут.

— Да нет уж. — Из-за моей спины раздался голос командира. — Об этом мы теперь позаботимся. Забирать?

— Еще один вопрос. — поворачиваюсь. — А где Сева?

— Что, упустил? — Смех его стал настоящим карканьем. — Вот оглядывайся теперь всю жизнь, особенно за соплячку свою дрожи.

Я отвернулся, сделал пару шагов к выходу, потом повернулся опять к нему.

— Тяпа, тебе от твоих слов самому смешно. Уж ты-то знаешь, что сынок твой полное ничтожество.

Я вышел под его хриплый вой, перемежаемый проклятьями. Следом вышел командир, оставив с Тяпой бойцов.

— Ну что, домой?

— Да. Успокаивать.

— Знаешь, давай на всякий случай телефонами обменяемся. Мы с тобой в такое осиное гнездо лезем…

Я вернулся к Ольге за полночь. Энжи спала в обнимку с моей сестрой, а Оля курила на кухне.

— Ты же не куришь. — Я присел на корточки возле неё.

— Курила. Закурила после ухода, а бросила, как только узнала, что беременна.

— А закурила чего?

— Из-за тебя. — Она грустно улыбнулась. — Рука за сигаретой сама тянулась, стоило представить, что меня ждет при встрече. Ты прежний не преминул бы меня уничтожить морально, унизить, растоптать. А потом я увидела тебя с Энжи и у меня появилась надежда, что ты не такой плохой, как хотел казаться. Что я смогу достучаться хотя бы по поводу отца, который думал в первую очередь о тебе. Даже не представляешь, насколько я боялась нашей встречи.

— Знаешь, что заставило моего отца оставаться до конца преступником? Тяпа мне рассказал. Бандиты запугали его, держа меня мелкого за ногу за балконом. Я не помню этого.