Мои пальцы скрючило, и я снова закричала. Я не справляюсь.

— Тамэ, — прошептала я, и слеза скатилась по щеке.

— Аика! Бери! — муж подлетел ко мне и сжал меня в руках, крепко, сильно и больше выпускать меня из объятий он не собирался. — Бери! — встряхнул он меня, прогоняя серый туман, в который я стремительно проваливалась.

— Что? — слабо прошептала я.

— Всё бери! Все что нужно! Все и бери! Жизнь мою забирай! — продолжая меня встряхивать, громко говорил он.

— Нет, — покачала я головой и шевельнула пушистыми розовыми ушками.

— Аика! Я не буду жить без тебя! Ты меня слышишь! Не буду! Бери! — и он гневно посмотрел на меня.

И я поверила. Поверила, что он и в самом деле не будет жить без меня. Он столько раз мне об этом говорил, что теперь я безоговорочно поверила. И потянулась. В Тамэ не было магии. Но была бессмертная душа, была огромная физическая ярость, и была… любовь. Любви было много, и сейчас он щедро всем этим делился со мной.

Любовь… Любовь — это магия. И я отчетливо поняла это только что, на пороге, за которым был серый туман. Любовь способна вытащить даже с самого края. Любовь — это самая сильная магия. Сильнее ее нет! Она лилась между нашими телами. Тамэ ничего не жалел и отдавал добровольно все, что мог отдать. И я брала, навеки соединяя наши души и судьбы. Скрепляя их канатами. Узы любви? Нет! У нас были стальные тросы, что оплетали нас с Тамэ и соединяли в единое целое.

И я почувствовала, как тело налилось магией, силой и лисьем огнем, и как выстрелил в пустоту мой седьмой хвост.

Тамэ крепко сжимал меня, а я прижималась к нему, и мы грели друг друга, лежа на каменном полу храма.

Я открыла глаза.

— Тамэ, — охнула я.

Я запустила тонкие пальчики в абсолютно белые волосы любимого.

— Ты вместо меня поменял цвет и стал моим белым лисом, — прошептала я и уткнулась ему в грудь.

— Ну, это малая плата за то, что мы остались живы. Я готов еще два раза поседеть, если нужно, — и он потянулся к моим губам.

Мы целовались, но потом Тамэ решительно отстранился.

— Тут холодно. И нечего тебе лежать на камне, — и он встал и подхватил меня на руки.

— Стой! Я в порядке. Больше не нужно таскать меня на руках. А то так я и ходить разучусь! — фыркнула я, привычно накладывая иллюзию.

— Вот еще! Я донесу. Пошли с сыном знакомиться?

Наш с Тамэ сын был великолепен. Я целовала маленькие пальчики и восторгалась его совершенством.

— Даже не надейся сделать из него неженку! Он вырастет воином. Как назовем? — спросил Тамэ.

— Эм… Я не знаю, — пролепетала я немного испуганно.

— Я бы предложил Сюнтэн, — сказал Тамэ.

— Сюнтэн? — удивилась я.

— Да. Это имя тут означает «царственный», — лукаво улыбнулся мне муж.

— Хорошо. Пусть будет царственный, — согласилась я.

Тамэ взял сына и вышел с ним к своим воинам.

— Мой сын! — гордо возвестил он. — Сюнтэн Сё Хаси но Минамото.

К моему огромному сожалению, молока у меня не было. Я помнила сколько получала эмоций, когда кормила своих сыновей в прошлой жизни. Но магия, что перестраивала меня после родов и дала мне седьмой хвост, полностью восстановила и переделала все мое тело, лишив его и молока. Так что, у Сюнтэна было целых три кормилицы.

Оказывается, это было огромной честью, и сразу три женщины претендовали на эту роль. Тамэ приказал взять всех трех. И это оправдало себя, потому что Сюнтэн и в самом деле ел за троих и прибавлял сильно в весе. Видимо, он собирался вырасти таким же гигантом, как и его отец.

Я полностью погрузилась в воспитание сына. Все три кормилицы остались со своими детьми жить во дворце, и у моего мальчика с самого раннего детства были побратимы. Тамэ занимался обороной острова, ездил несколько раз с делегацией в Китай, и мы принимали у себя послов.

Наша жизнь протекала без сильных потрясений, пока однажды, когда Сюнтэну было три года, к нам не приплыли с просьбой о помощи.

Старший брат Тамэ и глава их рода, Минамото-но Ёситомо, собирался снова поднять мятеж и просил Тамэ о помощи.

Но Тамэ отказал.

Когда я вечером спросила его о причинах, он ответил:

— Ёситомо предал отца. По его вине и отец, и брат погибли. Он предаст меня так же легко. Никаких братских чувств у нас нет. Я не собираюсь ему помогать.

— А если бы Юкииэ позвал? — спросила я.

— Я бы и ему отказал. Сын еще мал. Я не собираюсь рисковать тобой и им из-за непонятных амбиций братьев.

Некоторое время спустя до нас дошли известия, что мятеж не удался и войска Минамото-но Ёситомо были разбиты. Сам же он был убит собственным вассалом, Осадой Тадамунэ*, во время отступления.

— И кто теперь глава рода Минамото? — спросила я после того, как Тамэ на это известие безразлично пожал плечами.

— Его сыну сейчас тринадцать лет. Он должен наследовать отцу. Но слишком молод, — ответил Тамэ.

— А ты? — спросила я.

— Нет. Я не поплыву. Я останусь с тобой.

Я выдохнула. Сыну было всего четыре года, и я была не готова оставить его, чтобы следовать за Тамэ. О том, чтобы взять с собой ребенка на войну, не могло идти даже речи, но и оставить Тамэ я тоже не могла.

Дни потекли за днями. Я и опомниться толком не успела, как мы уже справляли десятилетие Сюнтэна.

Вспоминала ли я за эти десять лет Долину? Владыку Кицунэ? Рен и Юри? Нобу, Кио и Шиджа? Да, мне Бакэ, который все больше спал и экономил магию, приносил весточки. Я знала, что девчонки преодолели испытание на бревне и заработали следующий хвост. Впереди у них было испытание на силу и поединок, но они пока не собирались торопиться.

Никто из Учителей ко мне не приходил. Я жила не как кицунэ, а как самая обычная женщина. У меня не выходило совладать с седьмым хвостом, и он очень плохо меня слушался. То, что в Долине получалось легко, тут, в земле людей, требовало от меня колоссальных тренировок и много медитаций, на которые у меня подчас не было времени.

Тамэ взял на себя почти все функции военного правителя, ко мне же перешли все заботы его жены и правой руки. Если приходили с жалобой и прошением, то чаще ко мне. Это только казалось, что остров не очень большой. Но на самом деле территория была приличной, и населения было много. Я крутилась как белка в колесе, а мне еще нужно было уделять время мужу и сыну. Какие тренировки? Времени не было.

День рождение Сюнтэна мы отпраздновали с размахом. Это был своеобразный юбилей. Дети тут взрослеют быстрее и становятся воинами раньше. Вот и Минамото-но Ёритомо** все же возглавил клан Минамото в тринадцать лет. А мой сын выглядел почти взрослым в свои десять. Он хорошо владел мечом, был высоким и сильным — в отца. От меня ему досталась лукавая улыбка и хитрый взгляд.

Я вернулась во дворец, в котором мы теперь жили, очень поздно. Празднование затянулось, и Тамэ остался со своими воинами. В спальне я была одна.

— Бакэ? — удивилась я, когда мой тапок аккуратно показался из-за расписной ширмы.

Мы совсем недавно общались, и я не ждала его с новостями так быстро.

— Могущественная хозяйка, я предупредить пришел, — шаркая ножкой сказал мой боевой тапок.

— Что случилось? — насторожилась я, подхватывая его на руки.

— Не тратьте магию. Совсем. Даже в Инро не залезайте. Вообще не трогайте ее и на тренировках не расходуйте, — торопливо зачастил Бакэ.

— Но…

— Если из Инро что-то понадобиться достать, меня дождитесь, я достану, — продолжал торопливо убеждать меня Бакэ.

— Поняла. Все так серьезно? — вздохнула я.

— Да. Меня Нунарихён предупредить вас попросил, — и Бакэ прижался ко мне, раскинув руки веточки.

— Глава ёкаев? Тот хитрый маленький старик? — переспросила я.

— Да, — закивал Бакэ.

— И откуда ждать беду он, разумеется, не сказал, — задумчиво протянула я.

Бакэ не стал отвечать на это, и так было понятно.

Я поступила так, как велел Бакэ, но в следующие четыре года ничего не происходило. Я, впрочем, знала, что время по-разному бежит на земле людей и в Долине, и не сильно думала об этом. Я и в самом деле не пользовалась магией вот совсем. Только поддерживала иллюзию, без которой просто не могла бы жить на земле. Но много магии она не расходовала.