Воздуха не хватает… Резко разворачивает меня, плотно прижимает к столу и начинает жадно сдирать трусики. Я жалобно скулю и уворачиваюсь. Нащупал мою пещерку. Я судорожно свожу ноги, чтобы не впустить его пальцы. Он снова хватает меня за шею, и зажмурившись, я понимаю, что это неизбежно.

Он насухо вводит три пальца мне во влагалище, стараясь меня расслабить, но мне было всё равно. Он уже навалился на меня и рывком вошёл в моё лоно. Меня пронзила сильнейшая дрожь. Игорь всегда был жёсткий, но сегодня он превзошёл себя. После непродолжительных толчков его мошонка сжалась, член напрягся и вылил в меня всю его злобу и ярость. Я поняла, что всё закончилось, но ещё боялась пошевелиться.

Игорь засунул член в штаны и равнодушно похлопал меня по попе.

— Всё, вставай, — открывает мне дверь и показывает рукой на выход из кухни. — Прости, у меня был трудный день. Я хочу поужинать.

Встав, я накинула халат и вышла из кухни.

— Мои любимые цветы — розы и жасмин… — тихо пролепетала я и пошла в душ.

День седьмой.

На утро меня разбудил телефонный звонок. Кому же надо звонить в такую рань?

— Слушаю, — хрипло вырывается из меня.

— Эля, доброе утро. Это Сергей. Жду тебя сегодня в ресторане, в 20:00, поужинаем, обсудим детали.

— Простите, но я не могу, в это время я ужинаю дома, с семьёй.

— Элеонора Владимировна, я Вам плачу такие деньги не для того, чтобы Вы со мной спорили! — выдаёт он жёстко и решительно.

Я ещё не успела сказать и слова, он уже повесил трубку.

Вот я попала! Что говорить мужу? «Милый, я не могу ужинать дома, потому что меня пригласил в ресторан мой клиент, который к тому же очень богат и безумно красив». Зашибись.

Игорь уже уехал, он всегда уходит на работу раньше, иногда даже ночью. Я не расстраиваюсь, даже наоборот. Обычно утром он ещё более необщительный, чем вечером. Надо не забыть предупредить его, что у меня в восемь встреча с клиентом. Иначе поднимет весь свой отдел на уши меня искать, как в прошлый раз, когда я была у своей подруги и не слышала его звонка.

Направляюсь на кухню. То самое место в квартире, где женщина ощущает себя прекрасной хозяйкой и творит чудеса. К сожалению, это больше похоже на мою собственную комнату пыток, где его мать решает, что со мной делать сегодня. Игорь не хотел съезжать от неё, когда мы поженились. Говорил, что квартира большая, даже пересекаться не будем. К тому же, в самом центре Питера. Пока мы на работе, мама постирает, и уберётся, и приготовит. Это же так удобно.

Я слушала и кивала, хотя внутри меня всё сопротивлялось этому решению. Алла Леонидовна особо ничего не делала по дому, разве что убирала свою комнату и всё. А вот остальное делала я, по выходным. Нет, ну ужин она, конечно, готовила по будням, ведь с работы приезжал её любимый сын и еда всегда была готова. Как-то я попыталась поговорить об этом с мужем, но он сказал, что это не так, а я всё придумала. Больше этой темы мы не касались.

Я умываюсь, обдумывая вчерашний день. Перед моими глазами периодически кадрами всплывают моменты вчерашнего вечера. Хочется сосредоточиться на чём-нибудь другом. Захожу на кухню, Алла Леонидовна заваривает себе кофе. Беру яйца и сковородку.

— Доброе утро. Яичницу будете? — зная, что она не будет, всё равно спрашиваю.

— Доброе утро, Элеонора. Нет. Всё это ты не можешь запомнить, что я предпочитаю тосты с маслом, джемом и крепким кофе.

— Я из вежливости спросила, — отвечаю я с угрюмым лицом.

— Лучше бы ты из вежливости хотя бы рубашки своему мужу постирала. Второй день лежат в машинке.

Разбиваю яйца, иду включать машинку. Из всех моих вещей в ней лежат только мои носки, всё остальное мужа и свекрови.

— Вот ты сейчас включишь и уйдёшь, а кто потом выключать будет и вещи развешивать? Мне когда свои дела делать? — размахивая своим стаканом, на котором написано «самой лучшей маме», с пренебрежением меня допрашивает.

— Какие там у Вас дела? Сходить к соседке посплетничать… — думаю я про себя, но не решаюсь ей перечить. Молча включаю машинку.

— Яйца сгорят, — ворчит свекровь.

— Алла Леонидовна, что сгорит, то не сгниёт.

— Тьфу! — злобно плюнула она в мою сторону и ушла.

В принципе, каждая её фраза, как плевок в мою сторону. Хочется хотя бы по выходным расслабиться дома и не получить от неё ни единого упрёка. Но она без этого не может. Муж говорит, что так она проявляет свою любовь. Хочется в это верить…

Позавтракав, я пошла на работу, закинув в сумку вечернее платье.

До встречи с Сергеем оставалось полчаса. Я задержалась на работе, написав мужу, что нужно сдавать проект, буду поздно. Такое бывало редко, поэтому он позвонил мне по видеосвязи и убедился, что я действительно на работе. Сказал, что тоже будет поздно, готовится к какой-то важной операции.

Ресторан Сергея находится недалеко, мне остаётся только переодеться, привести в порядок волосы и лицо.

Стою перед зеркалом, в туалете, крашу губы и волнуюсь, очень волнуюсь. Словно иду на первое в своей жизни свидание с мужчиной, который мне нравится и, очевидно, я ему тоже. Но стоп, это не свидание, это рабочий момент, просто ужин.

Всё. Готова.

— Игорь Николаевич, когда готовим группу?

— Мой человек доложил, что послезавтра игра, — с горящими глазами ответил Игорь, гордо сидящий на своём высоком кресле. — Готовь группу на вечер. Никто не должен знать! Я его, наконец, возьму за яйца и выпотрошу всё, что там есть.

— Понял. Всё подготовлю, Николаич, — помолчав, продолжает. — Но вы же знаете, что вам необязательно там присутствовать. Всё могут сделать и без вас. Подвергаете себя только дополнительному риску, Николаич…

— Единственный риск, которому я могу быть подвержен, это провалить план перехвата из-за неподготовленности наших бойцов! — поднимается со стула и дёргает рукой как дирижёр. — Упустить этого мерзавца и не выполнить годовой план по раскрытию преступлений! Я обязан там быть.

Успокаивается и присаживается обратно на стул.

— Я вас понял, Николаич. Подготовим всё, как надо. Без погрешностей.

— Уйду на пенсию героем, — продолжает он, — меня запомнят, будут говорить обо мне. Надо красиво уходить, Стёпа!

— И что же вы собираетесь делать после службы? Отсюда так легко не уходят. Жизнь после кажется серой, без прикрас.

— Ну, как что… Займусь, наконец, бизнесом: открою охранное агентство, — уверенность в его голосе растёт. — Эля мне мальчика родит. Посмотрим, может даже получится уделять им больше времени. Устал я уже бегать.

— А как ваша жена? У неё же там тоже какой-то бизнес, — с едва заметной ухмылкой.

— Да-а… Эти её дизайнерские игрушки, — строит такую гримасу, как будто выпил прокисшего молока, — могут подождать, пока она будет в декрете. А лучше ей насовсем уйти оттуда. В последнее время всё чаще стала задерживаться и забывать про свои домашние обязанности.

Степан кивает головой и поджимает губы, готовясь уже встать и пойти домой. Рабочий день давно закончен.

— Стёпа, налей-ка коньячку, — бросает он неожиданно, доставая из своего стола два потёртых стаканчика олд-фэшн, — устал я. Давай по бокальчику.

Стёпа смиренно встаёт и достаёт с полочки 35-летний «Сараджев», тихо вздыхая и уже зная наперёд, что одним бокалом это не закончится. Для него это такая же работа — выпить коньячку с начальством и помусолить о неважном.

— Почему это у тебя такой важный вид? Не радуешься моему прекрасному руководству? — сдвинув свои густые брови, с ноткой сарказма выдаёт начальник.

— Конечно, радуюсь! — с волнением в голосе, — просто пытаюсь скрыть свою радость, чтобы не вызывать зависти у других подчинённых, — наливая больше коньяку в бокал Игоря Николаевича, отшучивается Стёпа.

— Ах, вот оно что. Так держать! — сразу же выпивает налитое залпом. — Давай тогда по второй…