— Как тогда вы допустили... — Ника запнулась, осознав, насколько грубо прозвучит её вопрос целиком, однако Антонина Борисовна лишь хмыкнула и снова сделала пару глотков из кружки.

— Договаривайте. Как я допустила то, что всё это время творил мой внук? — произнесла та мрачно. Ника не решилась кивнуть. — Видите ли, он не сразу стал тем, кем сейчас является. Дар Дениса проснулся слишком поздно. Около шестнадцати лет он впервые продемонстрировал способность влиять на чужой разум. К счастью, это были довольно невинные манипуляции с одноклассниками: он заставлял друзей делать домашние задания. — На несколько секунд Антонина Борисовна умолкла, и погрузилась в напряжённую задумчивость, будто пыталась заново переосмыслить какие-то события прошлого, а затем добавила: — Хотя сейчас я думаю, что, возможно, всё началось раньше, а мы — его семья — просто не осознавали этого под чарами.

По спине Ники пробежали мурашки, едва она представила ребёнка, способного контролировать разум и поступки своих родителей. Незрелая инфантильная психика в сочетании с таким даром фактически была бомбой замедленного действия.

— Разумеется, я сразу поняла, что Денису нужен особый контроль. Я старалась быть для него наставницей, прививала сдержанность, учила состраданию. В те времена, когда он ещё не освоил свой дар окончательно, мне виделись совсем другие варианты будущего, однако, чем упорнее мой внук работал над собой, тем стремительнее сужалась воронка возможных исходов. В конце концов, мне пришлось оборвать все связи и с Денисом, и со своим сыном. Я сделала это сразу после того, как в одном из исходов увидела свою смерть.

— Денис хотел вас убить? — еле слышно пролепетала Ника.

— На тот момент ещё не хотел. — Антонина Борисовна по-птичьи склонила голову набок и поджала губы. А когда снова заговорила, её голос зазвучал пугающе отстранённо: — Но он непременно пришёл бы к этому решению. Когда умирает старший владелец дара, младшему достаётся его защита. А Денису рано или поздно потребовалось бы усилить свою защиту.

Ника внутренне содрогнулась. Сейчас ей уже не составляло труда представить себе такого Дениса. Человека, готового на всё ради достижения своей цели.

— Больше четырех лет я существовала, как его тень, — продолжила Антонина Борисовна. — Наблюдала неотвратимое приближение будущего. Благо мои способности отлично помогали мне избегать случайных встреч и разоблачения. Денис ожесточался, взгляды его становились... всё более радикальными. Все мы с годами деформируемся, однако на Дениса, ко всему прочему, давил ещё и его дар. Единственным человеком, который тормозил его скатывание в бездну, были вы, Ника Валерьевна. — Женщина на мгновение умолкла, словно давая Нике время осознать услышанное, а затем заговорила вновь: — В моих видениях вы то появлялись, как супруга Дениса, то пропадали совсем. В редких вариантах будущего вы даже умудрялись обуздать его порывы и очеловечить. На время... Но я всё равно решила присмотреться к вам и ради этого даже устроилась в ту же школу.

— Почему вы не обратились ко мне лично? — спросила Ника, ощущая гулкое биение пульса в горле.

— Я не видела ни одного удачного исхода, в котором бы мне помог сговор с вами, — покачала головой завуч. — Зато через вас я увидела занятного молодого человека и... сегодняшний конфликт. Это был именно тот выход, который я так долго искала.

Ника ошарашено распахнула глаза, пытаясь собрать в кучу хаотично замелькавшие мысли. Неужели нельзя было найти более простого способа застигнуть Дениса в врасплох, а затем нейтрализовать...

— Вы знаете, каким образом ведьма или ведьмак могут лишиться своего дара? — Антонина Борисовна смерила её взглядом строгого преподавателя и, дождавшись, когда Ника отрицательно покачает головой, продолжила: — Первый способ — передать добровольно специальным ритуалом. Конечно, Денис не пошёл бы на это ни при каких условиях. А второй способ — это направить дар против самого себя. Проще говоря, проклясть себя и оказаться на грани жизни и смерти. До такого тоже доходят не многие, и мой внук едва ли был способен познать такую степень отчаянного раскаяния, но...

— Вы использовали Яна для этого... — вырвалось у Ники вдруг. Неужели отскочившее проклятие сработало именно так, как было нужно, и лишило Дениса его способностей?

— Я использовала вас как наживку, а вашего молодого человека — как щит и оружие, — без капли раскаяния проговорила женщина. — Я вызвала сюда координационный совет, чтобы Денис взял их под контроль. Так он почувствовал себя неуязвимым и безнаказанным, так у него окончательно развязались руки. Он настолько осмелел, что устроил свой штаб прямо над офисом, где работал совет. И вашего брата Денис тоже перехватил с помощью ведьм из совета. Я осознанно пошла на это, чтобы в итоге мы с вами оказались, где находимся.

В воздухе повисла гнетущая тишина. Антонина Борисовна сверлила Нику пристальным и слегка настороженным взглядом, словно ожидала от неё какой-то особенно бурной реакции, но сама Ника ощущала себя... опустошённой. Выдохшейся. Перегоревшей. Те часы, что она провела в качестве заложницы, настолько вымотали её эмоционально, что сил едва хватало на банальное любопытство.

— А Яна сюда тоже вы направили?

— Нет, — ответила женщина, нахмурив брови, — этот момент вам лучше уточнить у него. Я лишь привела в чувство вашего брата и приехала, чтобы подстраховать на случай каких-то непредвиденных обстоятельств.

Отставив кружку в сторону, Антонина Борисовна резко поднялась на ноги, и Ника поняла, что их разговор подошёл к концу. Они молча проследовали к входной двери, а когда завуч взялась за ручку, Ника выпалила свой последний вопрос:

— Денис сможет вернуться... к нормальной жизни? Без своего дара?

— Я постараюсь помочь ему. Сейчас всё выглядит слишком расплывчато, но пока есть хоть малейший шанс — я буду бороться за своего внука. — Глаза Антонины Борисовны подозрительно сверкнули, но голос звучал на удивление ровно. А затем она и вовсе выдавила подобие улыбки. — Благодарю вас, Ника Валерьевна. Мне жаль, что на ваши плечи легло такое испытание. И простите, что я отчитывала вас за приезды того молодого человека к школе. На самом деле, никому не было до них дела, просто я пыталась получить будущее, в котором вы с ним всё-таки умудряетесь... сдружиться. В своё оправдание могу лишь сказать, что будущее с ним выглядит пока довольно перспективно. Гораздо перспективнее, чем брак с моим внуком.

Кивнув на прощание, Антонина Борисовна вышла из квартиры.

Ника обхватила ладонями гудящую голову и сделала медленный глубокий выдох. Всё было позади, однако никакого чувства ликования или хотя бы облегчения она так и не испытала. Только свинцовую усталость, апатию и гнездящуюся в затылке боль. Практически на автопилоте Ника проследовала обратно на кухню, достала с верхней полки шкафа аптечку и принялась неспешно перебирать коробочки и блистеры в поисках любого средства от головной боли.

Именно за этим занятием Нику и застал влетевший на кухню Стефан.

— Никки, есть что-нибудь от ожогов? — спросил он, рывком открывая вентиль крана с холодной водой и подставляя под струю пальцы левой руки.

На пару секунд она опешила, недоверчиво наблюдая за его действиями. Ника довольно быстро сообразила откуда могли взяться ожоги на левой руке Стефана (в конце концов, однажды ей и самой довелось получить такие же), но она до последнего не хотела верить, что её брат совершил такую глупость.

— Ты что, пытался атаковать Яна? — спросила она, вспыхнув от негодования. — Ты напал на человека, который спас меня? — Стефан обернулся к ней и виновато скривился. — Как тебе вообще пришло такое в голову? Захотелось испытать на себе непробиваемое защитное поле?

— Честно говоря, просто не справился с эмоциями, — пробормотал тот убитым тоном. А затем выключил воду и тряхнул рукой над раковиной. — Он заявил мне, что будет рад породниться и что всегда мечтал о старшем брате! Он говорил так, будто у него какие-то права на тебя есть! — Ника не успела открыть рот, чтобы вставить хоть слово, как Стефан с нажимом продолжил: — Разумеется, ты взрослая девушка и можешь встречаться с кем хочешь, но... что это за незамутнённый разум такой?