— Вилли, Вилли, — улыбнулся король, — к чему подобные церемонии? Разве не заслуживает твой старший кузен чуточку родственной теплоты? И довольно стоять, как засватанному. Сие уже произошло! – короткий смешок своей собственной остроте, — давайте перейдём в более уютное место, отведаем вина и фруктов, а там за дружественной беседой вы расскажете мне об успехах молодёжи Дубового клана.

Чародейка таким монарха ещё не видела. Его свободное обращение вызывало куда больше опасений, нежели сдвинутые сердитые брови и резкий тон. Вил, будто почувствовав её беспокойство, незаметно сжал локоть, словно бы, ободряя.

Более удобным местом оказалась смежная с кабинетом комната, где, как подумалось Рике, его величество любил отдохнуть от трудов праведных с трубкой и бутылочкой вина. Вилу пришлось составить компанию венценосному родственнику в обоих вопросах, хотя обычно он избегал табака. Невеста Дубового клана получила бокал сладкого красного вина и большую плитку шоколада с симпатичными сливочно-ореховыми птичками, настолько милыми и изящными, что идея съесть их сама по себе казалась святотатством.

— Итак, Вилли, — развалясь на кушетке, промолвил король, — артист с незапоминающейся фамилией покончил с собой, или его всё же укокошили?

Коррехидор выпустил струйку дыма, отложил кёсиро в сторону и, не спеша, обстоятельно поведал обо всём том, что ими было проделано на минувшей неделе.

— Так всё-таки у Гёзеками есть представитель! – воскликнул его величество Элиас, когда повествование дошло до экскурсии в подземье оперы.

— Вы знаете о представителях богов? – ошарашенно проговорила чародейка, начисто забыв об этикете, строжайшим образом запрещавшем дамам первыми обращаться к королю.

— Вот от кого я ожидал подобного вопроса в последнюю очередь, так это от вас, дорогая моя практикующая некромантка, — он поставил свой бокал на столик и пыхнул трубкой, — неужели посвящённую богу смерти не просветили относительно данного аспекта отношений богов и смертных? Можете не отвечать, — останавливающий жест руки, — в удивлённых прекрасных глазах сам ответ я читаю, — пафосно продекламировал король на манер прочтения классической артансой поэзии, — придётся мне выступить тем, кто развеет неведение юной госпожи по данному вопросу, хотя на этом свете сыщется немало вопросов просвещение по коим неопытных дам куда как более приятственно. Однако ж к делу, оставляю сие на моего кузена. Итак, Рикочка, у богов, как у высших, так и у низших-ками, имеются представители на земле. В их обязанности входит заключения контрактов и распределение таким образом части божественных чудес. Об этом не принято распространяться и обсуждать. Со мной – можно, с остальными – нет. Чем, интересно, берёт Гёзеками?

— Годами жизни, — поспешил ответить Вил, — и чем таланта требуется больше, тем короче становится век артиста.

— А наш-то, выходит, своими силами обошёлся.

— Именно. Госпожа Эйка нам свою книгу показала, где у неё зафиксированы все контракты. Эйдо Финчи в списках не значился.

Потом Вил коротко, выбрав лишь самые важные моменты, рассказал, каким образом ими был исключён суицид. Король кивал и задал несколько вопросов. После чего велел продолжать расследование дальше и перешёл к обсуждению грядущей предсвадебной попойки «в сугубо мужеской компании», куда его дорогой кузен Вилли получит приглашение в числе ограниченного круга почётных гостей. Уже в самом конце разговора его величество Элиас снова возвратился к делу Финчи.

— Если парня убили, то, наверняка, тут замешана любовница. Муж, брат, сват, соперник либо бывшая. Одним словом: ищите женщину!

— Даже странно, как быстро угас интерес короля к смерти в опере, — заметила Рика, когда они покинули Кленовый дворец.

— В этом нет ничего удивительного. Его величество Элиас в равной степени равнодушен ко всем видам театрального искусства, — ответствовал Вил, — и его поход на премьеру – целиком и полностью преследовал одну цель — угодить леди Камирэ. Король всей душой любит крикет.

— Крикет? – удивлённо переспросила Рика. Ей было известно название этой пришедшей с континента игры, которой с прошлого столетия увлекалась артанская знать.

— Да, именно крикет, — подтвердил коррехидор, — наш венценосный родственник не только является одним из лучших боулеров страны, заядлым болельщиком и непревзойдённым знатоком всех тонкостей и правил, он – почётный судья. Когда прошлым летом в Оккунари проходил межклановый турнир по крикету, король Элиас лично приезжал судить. Вот так-то.

Турада с похвальным тщанием обошёл все оружейные магазины и лавки в Кленфилде, но нигде за последние две недели старинных револьверных патронов калибра в три бу не спрашивал и не покупал. Когда он вышел, Рика попыталась возразить, что убийца мог и заранее побеспокоиться, но коррехидор отмахнулся. Ему отлично была известна вражда между его личным секретарём и чародейкой, в которой Дурада (так обидно Рика с упорной неизменностью коверкала фамилию парня) частенько проигрывал.

— Видите ли, — остановил он поток рассуждений о дальновидных преступниках, — всё, о чём вы только что говорили, присуще скорее разведкам враждебных стран либо высококлассным убийствам по заказу. Финчи не тянет ни на первое, ни на второе. Он не был посвящён в политические секреты, не имел никакого влияния в артанском обществе и навряд ли успел в свои годы перейти дорогу кому-то из сильных мира сего. На нашу с вами долю выпадают же самые обычные, будничные преступления, не так редко совершаемые под влиянием момента. К ним не готовятся загодя, не планируют досконально, оставляя улики, которые и позволяют поймать преступника.

— Только вот в театре преступник как-то позабыл оставить для нас улики, — себе под нос пробормотала чародейка.

— Оставил, оставил. Просто мы из проглядели. Либо, — Вил поглядел в окно, где в ярко голубом весеннем небе кружила пара коршунов, — не правильно их интерпретировали. Давайте-ка ещё разок пробежимся по тому, что имеем. Итак, мотивов для совершения убийств не так уж и много: деньги, зависть, ревность, ненависть, месть, желание убрать человека-помеху. Хотя, я начинаю повторяться, последнее легко сведётся к предыдущим пунктам.

— Материальных проблем у Финчи как будто не наблюдалось, — задумчиво произнесла Рика, и перед её внутренним взором встала захламлённая квартира артиста с большим количеством дорогих вещей, — никаких указаний, что он был заядлым игроком или любителем скачек тоже. Уверена, он с его тягой подсчитывать траты все букмекерские билетики в свою папку припрятал бы.

— Несомненно. Месть? – вслух продолжал рассуждать коррехидор, — случись в театре был какой-то серьёзный скандал, он вряд ли миновал внимания Коки Нориты. Да и члены труппы проговорились бы, пускай даже бы намёком. Его величество посоветовал нам поискать женщину. Что ж, не вижу причин не следовать его совету.

— Ревность, полагаете?

— Ревность кажется мне самым правдоподобным мотивом. Бывшая любовница, любовник, брошенный нынешней пассией, обманутый супруг, неудачливый соперник, — перечислял Вил, — поглядите, какое широкое поле для расследования.

— И всё это поле обретается в Королевском оперном театре, ибо кто, кроме сотрудников имел доступ к пистолету?

— Не нужно забывать и о необыкновенных патронах. Предлагаю начать с господина Чигасу.

В знакомом особняке их снова ждало разочарование. Оказалось, председателя клуба коллекционеров исторического стрелкового оружия дела задержали в поездке, и он ещё не вернулся.

— К обеду будут непременно, — поклонилась горничная, — прошу извинить.

— Тогда сами боги решили за нас, — Вил дожевал купленный прямо на улице рулетик с курицей, — едем в оперу. Но ни слова о госпоже Эйке, пускай администратор Сайн продолжает пребывать в блаженном неведении относительно нашей осведомлённости. Меня немало развлекут его неловкие попытки изображать радушие, прячущее скрытность.