— Я понимаю, ваша бабушка справилась бы с проблемой гораздо проще, но мы с Фибсом тоже постараемся, — улыбнулся Вил.

Фибс – личный камердинер, а в прошлом – воспитатель Вилохэда и ещё троих старших мальчиков Окку всегда прекрасно относился к Рике. Теперь же, увидев чародейку в несколько плачевном состоянии, он закудахтал, подобно наседке, принялся пристраивать девушку в самые удобные места в гостиной, не осмеливаясь спросить, что случилось.

Вил что-то сказал ему на ухо, тот кивал и с удивительной для его почтенного возраста резвостью удалился.

— Не беспокойтесь, — Вил похлопал девушку по руке, — однажды я перебрал спиртного в обществе моего дядюшки Джека, и Фибс великолепно справился с последствиями этого позорного деяния. Вы также перебрали маны. Полагаю, средства, что помогли мне, окажутся действенными и в вашем случае.

— Ванна для леди Эрики готова, — провозгласила молоденькая служанка в кружевной наколке и столь роскошном платье горничной, какое сделало бы четь некоторым нарядам чародейки, — извольте пройти за мной.

— Идите, идите, — подтолкнул Рику Вил, — горячая ванна ещё никому не вредила.

Пока чародейка отмокала в воде с нарезанными половинками лимонов, кухарка под чутким руководством Фибса приготовила куриный бульон, отбивную из знаменитых оккунарских чёрных свиней, на подложке из спаржи и тонко нарезанного примаринованного имбиря. Зажаренные аппетитные чесночные кусочки чёрного хлеба со щедрой порцией сливочного масла и чёрной икры долженствовавшие пробудить аппетит, красиво легли на бамбуковую салфетку, а закончить трапезу предполагалось имбирным же чаем с мёдом, которому секретное заклятие Дубового клана позволяло оставаться свежим, прозрачным и вкусным целый год.

После ванны с непременным обливанием прохладной водой чародейка почувствовала себя гораздо лучше, словно какая-то часть дурноты смылась ароматной лимонной водой. Надеть ей дали домашнюю юкату герцогини Окку и её же домашние тапочки. Когда Рика с влажными не уложенными волосами появилась в столовой, куда её препроводила всё та же улыбчивая горничная, на столе уже был либо очень поздний завтрак, либо слишком ранний обед.

От еды воротило, а запах куриного бульона показался отвратительным.

— Сначала это, — проговорил коррехидор, протягивая девушке высокий запотевший бокал со смесью лимонного сока и фирменного глайса Дубового клана, — не хотите?

Рика отрицательно мотнула головой.

— Пересиливайте себя, — почти приказал Вил, — делайте, что велят, и станет легче.

— Вы так уверенно сие произносите, - она сделала первый глоток с уверенностью, что он в тот же миг вылетит наружу, — что можно подумать о вас, как о знатоке похмелья.

— Одного раза для меня оказалось довольно, дабы я не желал повторения подобного опыта, — пояснил коррехидор, — но вот у Фибса опыт поболее будет. Воспринимайте его советы, как советы доктора, — пожилой камердинер, замерший в отдалении, удовлетворённо наклонил голову в знак согласия, — вы же хотите сегодняшней ночью попасть в катакомбы под театром?

Рика заверила, что желает этого всей душой.

— Тогда будьте хорошей девочкой и слушайтесь старших, — он сделал жест, будто пьёт из бокала.

Рика проглотила приятно кислящий напиток. Он проскользнул в желудок, приятно похолодив гортань, и успокоил ворочающую где-то в глубине муторную тошноту, что отравляла чародейке жизнь с полуночи.

— Вот и молодец, — похвалил коррехидор, — теперь по бутербродику. Удержаться я не в силах, посему объем вас на парочку этих дивных малюток. Жаль, что перед работой я не могу есть чеснок. Но поскольку нас с вами ждет лишь поход в подсеценье и подземелье, давайте воздадим должное поварскому искусству.

Он ухватил с тарелки один бутерброд и целиком отправил его в рот. Рика же откусила кусочек с большой опаской, ей уж не хотелось разбудить унявшуюся дурноту.

Фибс, действительно, знал толк в борьбе с похмельем. Чародейка не могла сказать, насколько способ оказывался действенным для алкоголя, но с магическими последствиями он справлялся просто отлично (и в отличие от бабушкиных методов оказался весьма приятным). Суп, отбивная из нежнейшей свинины, хрустящая спаржа и терпкий имбирь сделали своё дело. По телу чародейки разлилась сладкая истома, вытесняя колющие ощущения перенапряжённых магических цепей, а чай с мёдом и вовсе привёл к тому, что Рика принялась клевать носом прямо за столом.

— Пожалуй, мне пора домой, — проговорила она, — чувствуя, что готова уснуть чуть ли не стоя.

— И не думайте, леди Эрика, что мы с господином графом отпустим вас домой в таком состоянии, — позволил себе вмешаться в разговор Фибс, — у нас прекрасные гостевые комнаты, где вы сможете отдыхать, сколько потребуется. Я не уверен, что в вашей квартире достаточно комфортные условия для дневного сна, — он покачал головой, словно говоря: «Знаю я эти доходные дома и съёмные квартиры. Шум, соседи, магомобили да кэбы на улицах. Разве ж там выспишься?».

— К тому же вам лучше не выходить из поля зрения нашего «доктора», — поддержал его коррехидор, — так что останьтесь у меня. Выспитесь хорошенько, поужинаем и, если ваши силы будут восстановлены, пойдём поглядим, кому там возжигают сэнки под сценой.

По пути на второй этаж чародейка попыталась вяло возражать, что ей нужно будет подготовиться к походу в подземелье, запастись боевыми заклятиями на всякий пожарный случай.

— За вашей сумкой я пошлю, — пообещал Вил, поддержав на лестнице буквально засыпающую на ходу девушку, — а что касательно составляющих для ваших заклятий, то в главной резиденции Дубового клана сыщется всё необходимое, — она кивнула, — а коли чего-то будет недоставать, я тотчас же за этим пошлю.

Рика ощущала такое расслабление, что даже была неспособна оценить красоту и удобство гостевой комнаты, куда её привёл Вил. Он помог ей лечь в кровать и заботливо укрыл одеялом.

— Спите спокойно, у вас масса времени, чтобы восстанавливать силы.

«Впору в лобик поцеловать, — подумалось чародейке, — а мог бы и в губы». От этой мысли ей стало неловко, она пробормотала какие-то невнятные слова благодарности и отвернулась к стене, натянув одеяло до самого носа.

Если коррехидор и хотел что-то сказать ещё, то передумал, усмехнулся и вышел из спальни, осторожно прикрыв за собой дверь.

Фибс, и правда, знал толк в избавлении от похмелья, пускай даже магического. Проспав как убитая до семи часов вечера, Рика проснулась и с удовольствием обнаружила, что неприятные ощущения испарились безо всякого следа: голова была ясная, чародейка чувствовала себя полностью отдохнувшей и восстановившейся. Она подумала, что способ камердинера младшего сына Дубового клана стоит взять на вооружение. Естественно, Рике, как, собственно, и любому человеку с способностями к магии, с детских лет вбивали в голову прописную истину об опасности из-за перенапряжения во внутренних магических цепях, но временами потомственная некромантка пренебрегала этим золотым правилом и оказывалась в весьма плачевном состоянии.

Подойдя к зеркалу, Рика не без удовольствия отметила, что и выглядит она уже лучше. Она смочила ладони водой и придала своим коротким, вьющимся от природы волосам некое подобие причёски, а затем пошла искать коррехидора.

Обнаружился он в библиотеке. Библиотека в резиденции Дубового клана вызывала у чародейки сложное чувство, ведь именно тут произошла её первая встреча с отцом Вила, Дубовым герцогом. Встреча сия стала из-за ряда причин весьма нелицеприятной и завершилась отменным скандалом, во время коего взбешённая чародейка наговорила всякого разного сэру Гевину. Хорошо ещё, что досадный инцидент было решено забыть.

Вил расположился в отцовском любимом кресле и просматривал газеты, в руках у него был «Вечерний Кленфилд» — та самая газета, на плохонькой, желтоватой бумаге которой печаталась Коко Норита под своим мужским псевдонимом. И то, что младший Окку может прямо сейчас читать её писанину, совершенно не радовало чародейку.