Канцлер смерил его презрительным взглядом.
— Во дворец прибыли благородные девушки, одна из них в будущем станет императрицей, — напомнил Гоушен, — и присутствие на церемонии наложницы-чужестранки с ребёнком неуместно, — заявил канцлер, а затем наклонился ко мне, — ты просто очередное развлечение императора, не больше. Помни об этом!
Его слова больно ударили по моей гордости. Гоушен был прав. Меня поселили во дворце только потому, что так захотел Цзиньлун, но стоит ему передумать, и я в лучшем случае окажусь на улице.
— Неправда! — снова закричал Кристиан и сжал кулаки. Он готов был броситься на канцлера, но я вовремя взяла брата за руку.
— Нам действительно лучше уйти, — сказала я и потащила Кристиана прочь.
Спуститься по лестнице мы не могли — я не хотела сталкиваться с невестами — поэтому по террасе обошли дворец справа. Кристиан упирался, а потом и вовсе вырвал свою руку из моей.
— Почему мы должны уходить⁈ — обиженно спросил он.
Я вздохнула и остановилась.
— Император выбирает себе невесту, и мы будем только мешать, — пояснила я.
— Ну почему⁈ — не унимался Кристиан, — ты красивее этих тёток! Если ты пойдёшь туда, то император обязательно выберет тебя!
Мне и без того было тяжело, а слова брата причиняли ещё большую боль, и я снова сорвалась.
— Да не нужна я ему! — крикнула я и замолчала. У Кристиана задрожали губы, он с трудом сдерживался, чтобы не расплакаться. Я присела на корточки, чтобы наши лица оказались на одном уровне. — Прости, что накричала.
Кристиан кивнул, а в следующий миг по его щеке сбежала слезинка. Я обняла брата.
— Почему ты так хочешь, чтобы я вышла замуж за императора? — тихо спросила я.
Кристиан шмыгнул носом, но сегодня брат не собирался давать волю слезам.
— Он добрый, умный и сильный, а ещё Его Величество обещал, что позаботиться о нас, — перечислил Кристиан, — разве император тебе не нравится?
Я смутилась и отвела взгляд. Врать брату не хотелось, но и признаваться в своих чувствах было страшно.
— Нравится. — Хотя я говорила тихо, мне показалось, что эти слова прогремели на всю площадь. И я испуганно огляделась, не слышал ли кто? Затем снова посмотрела на брата. — Но он же император, а я чужестранка, понимаешь?
Кристиан покачал головой.
— Ну и что? — спросил брат, — разве важно, откуда приехал человек, если он хороший?
Я не знала, как объяснить Кристиану разницу в наших с Цзиньлуном статусах, поэтому решила зайти с другой стороны.
— Разве ты не хочешь вернуться домой к друзьям и клубу натуралистов? — спросила я.
— Хочу. — Кивнул Кристиан.
— Но если я выйду замуж за императора, то нам придётся остаться здесь, — напомнила я.
Кристиан задумался. Похоже, такой вариант развития событий не приходил ему в голову. Какое-то время брат молчал, а затем встрепенулся.
— Мы могли бы жить и тут и там, — предложил он, — летом ездить к себе, чтобы я мог играть с друзьями, а осенью возвращаться сюда и тогда мне не нужно будет идти в школу.
Судя по улыбке Кристиан был доволен своей находчивостью. Я усмехнулась.
— Нет уж! В школу ты обязательно пойдёшь, хоть здесь, хоть там! — сказала я и умолкла. Рядом послышались голоса, а затем из-за поворота показалась весело щебечущая четвёрка потенциальных невест императора.
Я выпрямилась и замерла. Девушки тоже заметили нас и умолкли. Какое-то время мы молчали, бросая друг на друга оценивающие взгляды. Я отметила для себя, что эти невесты (впрочем, как и все, прибывшие во дворец) были молоды, ухожены и дорого одеты и ещё сильнее расстроилась. Мне казалось, я проигрывала на их фоне. Не знаю, что они, в свою очередь, подумали обо мне, но одна из девушек гордо подняла подбородок и сказала что-то на местном языке. Три другие захихикали, прикрыв рты веерами.
Я почувствовала, что краснею. Я понятия не имела, что именно сказала первая невеста и от этого было только хуже. Две другие девушки тоже осмелели и стали шушукаться и хихикать, лишь четвёртая пока молчала.
Первая невеста подошла ко мне и заговорила на нашем языке, правда, с сильным акцентом.
— Собирай вещи! — велела она, — как только я стану императрицей, прикажу вышвырнуть тебя из дворца.
Рядом с ней тут же выросли две другие невесты, четвёртая маячила за их спинами. Мне показалось, что я окружена стервятниками. Я крепче прижала к себе Кристиана, и, хотя чувствовала себя уязвимой, не хотела показывать соперницам свою слабость.
— С чего ты взяла, что Его Величество женится на тебе? — спросила я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно.
В ответ на мой вопрос девушки принялись хихикать, словно я сказала какую-то глупость.
— Моя семья самая знатная и богатая в столице, — заявила главная невеста, — у меня столько нарядов, что я могу менять их по нескольку раз в день и ни разу не повторюсь, а если переплавить мои золотые украшения, то можно построить целый дворец, — хвасталась она, — к тому же сам канцлер благоволит мне. Господин Гоушен пообещал, что замолвит за меня словечко перед повелителем.
На её лице появилась улыбка победительницы. Остальные девушки не решались ей возразить, вместо этого они набросились на меня.
— Я вообще не понимаю, как смеет какая-то грязная чужестранка стоять перед нами, словно мы ровня! — воскликнула вторая девушка и брезгливо скривилась.
— Да, наложницы вообще не должны появляться в Большом дворце, — поддакнула третья, — надо сказать страже, чтобы её прогнали!
В их словах было больше яда, чем у самых опасных змей. Они вполне способны были отравить целый город.
— Его Величество сам нас позвал! Он нас любит! — обиженно закричал Кристиан, пытавшийся вырваться из моей хватки, чтобы наброситься на невест с кулаками.
Но ядовитая троица проигнорировала слова брата, словно его не существовало вовсе.
— Лучше тебе убраться отсюда по-хорошему, — грозно заявила главная невеста, — иначе я пожалуюсь господину Гоушену.
Я вздрогнула. Канцлер явно меня недолюбливал и с радостью уцепится за такую возможность. Я не знала, что мне сказать и как защититься от нападок, ведь девушки были правы. Я им неровня и моё положение при дворе полностью зависело от настроения Цзиньлуна. Если канцлер и будущая императрица потребуют избавиться от меня, встанет ли Цзиньлун на мою защиту или уступит? Пока у меня был только один козырь — мой тёмный дар, который мог помочь императору вычислить его врагов. Если по каким-то причинам я останусь без своего преимущества, то тут же потеряю благосклонность Цзиньлуна.
Неожиданно голос подала четвёртая невеста, всё это время прятавшаяся за спинами трёх других.
— Вам стоит быть осторожными, — обратилась она к подругам, — повелитель явно благоволит своей наложнице.
Три змеюки резко обернулись к ней и принялись шипеть и фыркать.
— Ещё чего! — воскликнула главная, — повелитель купил это девку для развлечения, она никто!
— Да! — согласились две другие.
Четвёртая невеста покачала головой.
— Если бы это было так, повелитель не отдал бы ей заколку императрицы, — заметила она.
Змеюки одновременно перевели взгляды на мою причёску. Я тоже хотела бы посмотреть на себя, но под рукой не было зеркала.
Выходит, та заколка, которую утром Цзиньлун передал Лилинг, принадлежала его покойной матери⁈ Почему он отдал её мне? Я была удивлена не меньше девушек.
— Ничего, когда я стану императрицей, это заколка будет моей! — самоуверенно заявила главная невеста и прошла мимо меня, не забыв толкнуть плечом. Остальные последовали за ней. Лишь четвёртая невеста бросила на меня задумчивый взгляд.
В моей душе царило смятение. Почему Цзиньлун так поступает со мной? Устраивает смотр невест, но при этом приносит мне заколку своей матери. Он так дразнит меня или просто не понимает, что своими поступками причиняет боль? Ответа у меня не было, как и надежды на лучшее.
Когда змеюки, наконец, ушли, я смогла немного расслабиться, хотя по-прежнему чувствовала себя паршиво. Мало того, что меня унизили, так ещё и напомнили о моём реальном положении при дворе. Я была всего лишь игрушкой, которую держат под рукой, пока она может приносить пользу, а потом без сожалений отправят на свалку.
