— И что помешало?

— То, что он оказался не единственным претендентом. Их было то ли три, то ли четыре. Поэтому собрался Земский Собор, то есть собрание бояр из влиятельных родов, и на этом собрании после долгих споров выбрали Михаила Романова. Остальные претенденты принесли ему присягу на верность. А выбрали Михаила царем потому, что его отцом был глава русской православной церкви Патриарх Филарет. Все знали его как очень умного и влиятельного человека.

— Ну, так не интересно! — сказал Киан.

— Ты хотел бы войны? Но крестьянам хотелось пахать, сеять и собирать урожай, посадскому люду работать, а купцам — свободно торговать. Народу нужен был мир.

— Выходит, что в России демократия держалась дольше, чем во всей Европе? — засмеялся Мигель.

— Выходит, что так. Советскую власть не большевики изобрели, эта традиция у нас испокон веку тянется, и никогда не умирала. Избрание Михаила Романова на царство состоялось в 1613 году, причем венчали его не сразу, а через два месяца, чтобы посмотреть, как он себя покажет, — ответил гид.

— А обозы? — с интересом спросил Артур. — Ну, те, что были у поляков в отряде?

— Лошади с телегами, то есть? Они что, могли помешать в хозяйстве?

Этим же вечером произошел случай, который показал Валентина сыщику и канадцам еще с одной стороны. Произошло это после того как канадцы посетили Домик Каширина, в котором провел детство знаменитый русский писатель Максим Горький (иностранцам это имя ничего не говорило) и вернулись в начальную точку своего путешествия по улице Большая Покровская (естественно, на трамвае), чтобы заглянуть в пропущенный ими в процессе ожидания воссоединения с отсутствующими мужчинами магазин Художественных Промыслов.

Ничего особенного они от него, если честно, не ожидали, тем более что музей, который им порекомендовали в Городце, был закрыт на ремонт. К тому же у канадцев желание приобретать сувениры уже было основательно притуплено. Сувенирами они уже пресытились.

— Кто вас заставляет что-то покупать? — изумилась Белла. — Представьте себе, что вы на выставке, только без экскурсовода. И что все здесь можно потрогать или равнодушно пройти мимо. Ну далеко же еще до конца дня! Ну отдохнете потом, в автобусе, в дороге! Жалеть же будете, если не увидите Золотую Хохлому!

— Разве чтобы не жалеть… — равнодушно проговорил Мигель, уступая сердитому взгляду жены.

Равнодушие с него слетело, чуть он переступил порог этой огромной, то есть не то чтобы слишком, но художественной ярмарки.

— Вот почему смеялся мастер в Городце, — прошептал Артур.

Действительно, мастерство Городецких резчиков по дереву меркло по сравнению с изделиями тех, для кого оно было основным промыслом. Резьба по кости, по камню, замкИ всевозможных размеров и фасона от миниатюрных до больших навесных амбарных, запоры на двери, столовые приборы (вилки, ложки) как цельнолитые дешевые, так и с наборными ручками из кости, пластмасс и натурального камня. Ну и ножи, конечно — как же без них?

Кружева, одежда, украшенная вышивкой от примитивного крестика до машинной глади — на любой вкус и любую цену. Узорное тканье…

И самое захватывающее — изделия под маркой Хохломская роспись…

— Да, — произнесла Дейзи, — с этим не посоревнуешься. Тут даже бесполезно спрашивать, как оно сделано: чтобы научиться так рисовать, нужны годы практики.

В этих деревянных изделиях не было даже миллиграмма золота, но иллюзия была полной.

Причем посудой можно было пользоваться.

— Вряд ли эта красота долго сохранится, если из тарелок кушать, а черпаком наливать горячую воду. Ложки уж точно быстро облезут, — сказал Киан, чтобы сгладить впечатление.

— Так ведь есть не обязательно. Можно повесить на стену или поставить на полку. А в солонку насыпать соли и применять ее по назначению хоть каждодневно.

— Значит, зарок нарушен, и ты снова кое-что покупаешь? — засмеялся Мигель.

— Угу. Лично я устоять не в силах.

— Тогда и я кое-что себе возьму.

С покупками вышли все. Даже гид. Даже сыщик — он приобрел себе какую-то мудреную зажигалку и футляр для спичечного коробка.

Ну а потом наступил момент, в который Валентин открыл в себе то, чего для него, как он думал, вообще не существовало. И все опять же решил случай. Поистине, этот август был для него августом откровений.

Итак, повторно утюжить Большую Покровскую улицу ни канадцы, ни русские не захотели. Вместо этого они решили прогуляться по Малой Покровской, шедшей налево и вниз, по которой, как гласил путеводитель, некогда проходила линия наружных деревянных укреплений города.

Об укреплениях этих, естественно, давно уже ничего не напоминало, вместо них там было два ряда каменных зданий XIX века, каждый со своим лицом и назначением. Пройдя ее всю, полюбовавшись на памятник кошельку, установленным перед очередным банком, компания очутилась на улице следующей. И тут у всех разыгрался апатит.

Решено — сделано. Зайдя в одно из ближайших кафе, оказавшееся достаточно пустым, чтобы в нем могло дополнительно разместиться 14 человек сразу, они заняли столики и приготовились сделать заказ. Но не успели они заказать себе пиццу, как дверь распахнулась, и в помещение ворвались трое молодчиков бойцовской наружности.

Официантка слабо пискнула и опустилась на стул, а затем вовсе слиняла в подсобку. Один из молодчиков встал возле двери, другой нарочито вялой походкой подошел к хозяйке, на лице которой был теперь ярко нарисован ужас, и провозгласил:

— Догадываешься, зачем мы тут?

Дрожащими руками продавщица извлекла из стола полиэтиленовый пакетик с деньгами. Ухмыльнувшись, громила пересчитал деньги и произнес врастяжку:

— Ба, да тут и половины нет! Твой долг еще и вырос! Не кажется ли тебе, что тебя следует проучить? Как проучать будем, ребята?

И он повернул ухмыляющуюся физиономию к своим дружкам.

Побелевшая как мел продавщица, казалось, вот-вот готова была потерять сознание.

— Я вас умоляю! — пролепетала она. — Вы только ничего здесь не трогайте! Я еще за эту мебель не расплатилась. Пощадите меня!

Красавчик словно видел себя со стороны. И эти ухмылки на лицах его дружков, и ужас в глазах хозяев магазинчиков, с которых он собирал дань — все было ему знакомо до отвращения.

И еще кое-что ему вспомнилось…

— Прошу прощения, что вмешиваюсь, но если эта милая девушка после того как вы устроите здесь погром, от отчаяния обратится в полицию или переберется в другое место, то вы потеряете даже те скромные суммы, которые она вам отстегивает. А если то же самое сделают и остальные хозяева ваших точек, то ваш босс лишится значительной части своих доходов. Вряд ли он скажет вам за это спасибо.

— А тебе какое до этого дело?

— Не люблю, когда мешают моему отдыху. Моему, и моих друзей, — Красавчик кивнул на тех, кто сидел рядом с ним и на соседний столик. — Я бы на вашем месте сначала выяснил финансовое положение этой точки, а затем прикинул, что с нее можно взять в реальности. Дохлая корова молока не дает, насколько мне известно.

Красавчик знал, как звучала для любых уголовников интонации, с которыми он все это произносил. И знал, что с ним было еще четверо взрослых мужчин, а за спиной у громилы всего двое.

— Ты кто такой, давать мне советы? — в голосе у бандита по-прежнему звучала угроза, но теперь эта угроза была явно наигранной.

— Неверный вопрос. Я же не спрашиваю, кто ты? Но я все же отвечу. Мы туристы, в Нижнем Новгороде проездом. Сегодня мы здесь, а завтра нас не будет. Но вам оставаться. Если все ваши точки скупят по дешевке московские, ваш босс готов начать с ними войну?

— А ты, барышня, прими как святую истину: какую бы крышу ты ни выбрала, но за нее придется платить. Так устроен мир. Поэтому договаривайся с местными — от московских еще никто ничего хорошего не видел. И не советую мухлевать с доходами — у серьезных людей есть способы проверять твою кассу.

— Ваши пиццы готовы, — сказала официантка, появляясь в дверях кухни.