Я шагнул к любимой. Обнял ее.

Руки скользнули по мелкому колючему песку.

Никогда прежде не было столь обидно просыпаться.

Баккен сидел на берегу соленого озера и, придерживая лапами собственный хвост, придирчиво его разглядывал. Похоже, все время, пока я спал, Дракон занимался чисткой и полировкой чешуи. И весьма в этом преуспел.

– Баккен, мы достигли нужного места?

«Да».

– Баккен, я домой хочу.

Лиловый ящер выпустил хвост и сосредоточил внимание на когтях.

«Как только Драконы доберутся сюда».

– Так может, это через неделю случится! Мы-то сколько тащились!

«Нет. Быстрее. Мне пришлось идти, потому что в теплой долине никого не было. Теперь я могу позвать, и остальные просто переместятся ко мне».

– Это как?

«Пространство и время исчезнут, – любезно пояснил Баккен. – Потом появятся. В другом месте. Где один Дракон, там все Драконы».

Я попробовал представить себе это, но ничего не получилось. Наверное, прежде надо окончить курс Университета.

– Почему же тогда ты чуть не умер в горах?

«Переместиться можно только к тому, кто зовет».

– А попросить сородичей о помощи что мешало? Объяснил бы, что происходит, вытащили б тебя обратно в Гехт, не самая страшная беда.

«Тогда я был слаб. Чтобы послать зов, нужно много сил. Теперь смогу».

Рад за Дракона, но что-то у него следы полозьев пересекаются[3 - .Противоречие в словах, соответствует выражению «концы с концами не сходятся».].

– Баккен, но если все твои сородичи будут здесь, как же ты собираешься вернуть меня в Гехт? Кто позовет тебя оттуда?

«Никто. – Ящер широко, так, что челюсти хрустнули, зевнул. – Не понадобится. Это дорога Драконов. Тебя я просто возьму в когти и отнесу как можно ближе к Гехту. Теперь сил хватит».

Главное, чтобы после такого путешествия я еще годился куда-нибудь, кроме ледника Палаты Истины. Хотя Баккен сам должен понимать, что слишком высоко забираться нельзя, холод для Драконов опасен еще больше, чем для людей.

– Баккен, а… когда? Когда ты позовешь своих?

«Уже позвал».

Я обернулся и увидел, как из пропасти один за другим поднимаются сородичи Баккена. Они величественно опускались на каменный край, складывали крылья и неспешно разбредались по долине. Поодиночке. Даже Дод и Леге – как бы мне того ни хотелось – не остались рядом.

Я смотрел на Драконов и понимал, что мне полагается почтительно припасть на колено, склоняясь перед воплощением мудрости, мощи и величия этого мира, но продолжал торчать столбом. Да, я сейчас видел то, что не доводилось ни одному человеку со времен прихода ледника, разве что только Снорри Угодному Драконам, и это, скорей всего, было последнее явление Девятерых смертному, и стоило бы… Много чего стоило бы, а я просто стоял и смотрел на Драконов, стараясь запомнить их такими, какие они есть. Какими они остались в стихах Эгиля Васка. Смотрел, пока не раздался за спиной короткий отчаянный вскрик.

С большого камня, словно снегом покрытого соляной коркой, неловко размахивая руками, падала, не удержавшись на ногах, Герда.

Обычно я успеваю сообразить, что делаю, как, зачем и почему. А сейчас просто поймал уже летящую в озеро Герду за руку, притянул, прижал к груди, одновременно разворачиваясь прочь от воды. Боюсь, проделал все это не слишком нежно. И лишь потом посмотрел.

Милость Драконов, это действительно была Герда! Глядела снизу вверх, запрокинув лицо, глазищами своими зелеными, и тонкая прядка дрожала у виска.

Герда!

Мы стояли на берегу соленого озера, крепко обнявшись, а точнее, попросту вцепившись друг в друга, суматошно целовались, тыкаясь губами куда придется, отстранялись, чтобы посмотреть на любимого человека, еще и так убедиться, что – да, здесь! – и вновь сжимали руки.

Потом я вдруг застыдился, что стою перед Гердой встрепанный, без камзола, в полурасстегнутой рубашке. Покраснел, отвел глаза. Взгляд тут же уперся в сидящего на хвосте Баккена, да и других Драконов я, как ни странно, заметил.

Меня словно ударили под дых. Почему Герда здесь?! Тут ей совсем не место, слишком трудно и опасно!

– Баккен! Вы постарались?

«Нет. Она прошла путями Драконов».

– Ларс! – схватив меня за плечи, Герда снова развернула к себе. – Ларс, я сама. Они не виноваты.

– Драконы не виноваты?

– Драконы…

Поняла, как это звучит, засмущалась и ткнулась лбом мне в грудь.

Я прижал ее к себе и зарылся лицом в пушистые, все еще пахнущие снегом и холодным океаном волосы. Милая, славная, добрая… Опасности, тревоги? Герды они не коснутся. Я за нее любому тиллу хвост оторву и ему же на рога намотаю, горы эти проклятые без лопаты срою. Главное – вместе. Моя Герда…

День прошел лучше некуда. Успели наглядеться друг на друга, сказать много радостных и путаных слов, даже поплакать. Герду огорчили мои исцарапанные в кровь руки и обветренные растрескавшиеся губы. Да ладно, бывало и хуже. И сейчас могло стать… Мы ведь могли больше не увидеть друг друга… Тут уже я сам разревелся от осознания того, как страшно и плохо было мне все эти дни и как тяжело пришлось Герде, представил, что творилось дома. И от слез этих вся жуть как-то незаметно отступила.

Потом я рассказал моей радости, что Баккен обещал доставить нас обратно домой. Мы решили, что сейчас к Драконам лезть не стоит, пусть оглядятся на новом месте, а завтра лиловому ящеру можно и напомнить о данном им обещании.

То, как Герда оказалась в теплой долине, мы так и не поняли.

Потом сидели, взявшись за руки, и смотрели на осваивающихся Драконов, отнюдь не пристально, со спокойным довольством, как пришедший с мороза путник любуется на огонь в камине, одновременно рядом с ним согреваясь.

И, провалиться мне в Безмолвную Бездну, я был счастлив.

Но пришел вечер, а за ним следом и ночь. А ночью надо ложиться спать.

Ну скажите на милость, что здесь такого? Сколько раз мы желали друг другу спокойной ночи, прежде чем разойтись по своим комнатам. Сколько раз сидели в обнимку и Герда склоняла голову мне на плечо. На Птичьем острове спали, для тепла прижавшись друг к другу, и даже строгий отец Оле не находил в этом ничего зазорного.

Но здесь мы совсем одни. Драконы не в счет, за весь день в нашу сторону даже не посмотрели. Вот и полезли в голову всякие мысли…

Откровенно говоря, я был не против. Но Герда… Понятно же объяснила, сколь важно для нее честное венчание. И вовсе не в красивом платье и фате тут дело. А я обещал ей ждать, сколько потребуется. Мои гордость и честь от обстановки и свидетелей не зависят.

– Герда, спать пора.

Моя радость медленно кивнула и каким-то обреченным жестом сцепила руки перед грудью.

Для ночевок я присмотрел глубокий сухой грот неподалеку от озера. Спать в нем на большом плоском камне, теплом, как и все здесь, можно было бы безо всяких дополнительных удобств, если б не было так жестко, поэтому из снятых вещей я соорудил вполне пригодное лежбище.

– Вот, Герда, ложись… То есть… располагайся, как удобно.

– А ты?

– А я у входа. Как и пристало рыцарю, буду тебя охранять.

Солнце уже удалилось на покой, а тонкий осколок горючего кристалла я оставил Герде, так что добираться до входа и укладываться на песке пришлось во тьме кромешной. Пол, или как тут это называется, между прочим, имеет уклон внутрь. Если буду во сне вертеться, вполне могу скатиться прямиком к Герде.

– Ларс, – раздался голос из глубины грота. – Ларс, ты здесь?

– Да.

– Ларс, ты там прямо на земле лежишь?

– На песке.

– Плохо. Замерзнешь ведь. Возьми! – Из темноты прилетела и шлепнулась мне в руки моя куртка.

Герда оказалась куда ближе, чем казалось. Темнота искажает чувство пространства.

– Спасибо. Ты как? Не страшно?