‑ Иоланда, но ты же магесса, – растерялась Айлин. ‑ У тебя вот‑вот будет личное дворянство!

‑ Эх, Ревенгар, ‑ вздохнула подруга, и Айлин снова простила ей привычное упоминание своего бывшего рода. ‑ Ничего ты еще не понимаешь… У вас, рожденных под гербом, все иначе. Нуда, я‑то магесса, а вся моя родня ‑ купцы! Думаешь, ему позволят про это забыть? Вон, погляди на свою тетку. Она‑то и вовсе урожденная леди, а как на нее смотрят все эти дуры расфуфыренные! Кстати, платье она тебе подарила ‑ ух! Буду выходить замуж, тоже у нее закажу. Хоть какая‑то радость… Надо папеньке сказать, как вернется, пусть ей новые образцы шелка отвезет. Может, и заказ выгодный заодно получится.

Айлин невольно улыбнулась ‑ Иоланда все‑таки и вправду купеческая дочь каждым движением души! Но о ком же она тоскует? Кого знает Лучано? Надо у него спросить, вдруг там не все так безнадежно, как кажется Иоланде?

Подруга между тем пощупала верхний рукав ее платья и восхищенно вздохнула:

‑ Работа‑то какая! Месяца два шили, не меньше!

‑ Нет, что ты, – отстраненно ответила Айлин. ‑ Тетушка всего за неделю узнала, что у меня будет свадьба.

‑ Ревенгар, нельзя же быть настолько… – выразительно глянула на нее Иоланда. ‑ Такое платье ‑ за неделю?! А я тебе говорю, что два месяца! И то дюжина швей старалась, не меньше! Ты на шитье посмотри, боевичка несчастная! Это тебе не Молотом кидаться, тут стежок к стежку! Жемчужная гладь ‑ понимать же надо!..

Она еще что‑то говорила, но Айлин не слышала. Ей вдруг стало нехорошо так, что пришлось незаметно положить руку на опору для цветочной гирлянды. Какая же она и правда дура! Решить, что тетушкины швеи сотворили это платье за неделю! Да его же шили давным‑давно для ее свадьбы с Кармелем! И он наверняка знал об этом… А сегодня увидел ее в этом самом платье перед алтарем с другим мужчиной! Дура! Как она могла сделать ему так больно?!

Да и документы на отказ от приданого тетушка тоже готовила совсем к иной свадьбе. Кармель ведь говорил, что оставит эти деньги ей, Айлин! Всеблагая Мать, как же больно!

Она не сразу поняла, что Иоланда замолчала и сочувственно смотрит на нее. А вокруг сверкает и несется пышный вихрь па‑майорделя, в котором вряд ли кто‑то услышит чужой разговор. И ‑ как удачно! ‑ ее муж разговаривает с лордом Аранвеном! Конечно, он то и дело поглядывает в их сторону, но… Да какая разница? В Бездну все правила этикета на свете, если они мешают попросить прощения!

‑ Иоланда, – сказала она тихонько. ‑ Ты можешь найти магистра Роверстана? Я бы хотела сказать ему несколько слов…

‑ Ох… ‑ вздохнула Иоланда и прикусила губу в задумчивости, а потом решительно отозвалась: ‑ Найду! Ты только никуда не уходи, а то сейчас еще два танца ‑ и опять за стол позовут! А оттуда тебе дорога только в спальню! Жди, я мигом!

И она с невероятной быстротой растворилась среди цветочных колонн и гирлянд. «Хорошо быть иллюзорницей, – вздохнула Айлин, нервно комкая в руках платок. ‑ Вот если бы я могла сейчас исчезнуть…»

Она взяла бокал с подноса у проходящего мимо лакея и притворилась, что пьет, хотя только смочила губы. Время тянулось мучительно. Вот кончился па‑майордель, и Айлин испугалась, что муж к ней вернется, но он, к счастью, подошел к магистру Бреннану… После короткой передышки следующим танцем объявили верелей, тоже быстрый, но все‑таки полегче, чем па‑майордель, да и танцевали его не отдельными парами, а длинной цепочкой, взявшись за руки. Музыка снова заглушила разговоры тех, кто остался в стороне: верелей считался танцем молодежи. Она скользнула взглядом по веренице танцующих.

Вот Саймон с какой‑то девицей из рода Мэрли, вот мелькают Вороны… Странно, почему Лу не танцует? Он же наверняка любит танцы? Но итлиец стоял рядом с Аластором, и улыбка на его лице была какой‑то… неправильной. Словно маска любезности, надетая по необходимости. Но вот он встрепенулся, словно почувствовав ее взгляд, посмотрел на Айлин и улыбнулся совсем иначе, по‑настоящему, а потом снова принялся разглядывать зал, словно кот, глядящий на стайку птичек ‑ с хищным интересом.

Верелей уже подходил к концу, когда рядом раздался негромкий голос, от звуков которого у Айлин сильнее застучало сердце.

‑ Вы хотели меня видеть, миледи?

‑ Я… да! ‑ выдохнула Айлин и заставила себя повернуться.

Она и забыла, как бесшумно умеет ходить Кармель!

Его лицо, белая мантия и этот зеленый платок, что так и притягивал взгляд. Нет, конечно, ей просто стыдно поднять на него глаза ‑ уж в этом Айлин себя не обманывала.

‑ Всегда к вашим услугам, – негромко уронил он.

Все, что Айлин успела придумать за бесконечные минуты ожидания, вылетело у нее из головы. Она только и смогла, что заставить себя все‑таки посмотреть ему в лицо и выдавить:

‑ Зачем вы пришли? Я не хотела, чтобы вам было больно!

‑ Мне? ‑ По губам разумника скользнула быстрая горькая улыбка. ‑ А о себе вы, как обычно, не думаете? Что ж, извольте. Я пришел, чтобы избавить вас от беспокойства. Чтобы вы не решили, что я собираюсь натворить какие‑то глупости.

‑ А вы… правда не собираетесь? ‑ совершенно по‑детски спросила Айлин дрогнувшим голосом. ‑ Я хочу, чтобы у вас все было хорошо…

‑ Обещаю, если я и натворю глупости, то, надеюсь, хорошо продуманные, ‑ снова улыбнулся магистр на этот раз совершенно непроницаемой улыбкой. ‑ И не в ближайшем времени. Будьте спокойны, миледи, вас мое отношение к вам ровным счетом ни к чему не обязывает. Я по‑прежнему ваш друг и всегда готов прийти на помощь, помните об этом.

‑ Благодарю, ‑ едва слышно ответила Айлин, у которой не стало легче на душе, но какая‑то смутная тревога, замешанная на опасении, действительно отступила. Слишком хорошо она понимала, каким страшным противником может быть разумник, и в глубине души все‑таки боялась чего‑то ужасного, что может случиться между ним и лордом Бастельеро. ‑ И… простите. Если можете.

‑ Вам не в чем себя винить, – ровно отозвался магистр. ‑ Я бы пожелал вам счастья, миледи, но, боюсь, это будет слишком неоправданной надеждой. Поэтому желаю… ‑ Его голос на мгновение дрогнул, а потом разумник закончил с бесконечной горечью: ‑ Желаю вам не потерять себя, Айлин.

И, резко поклонившись, он отошел.

Как в тягучем кошмарном сне Айлин смотрела ему вслед, пока к ней снова не подошла Иоланда. Что‑то рассеянно ответила на вопрос подруги, не особо вникая в смысл, старательно улыбнулась подошедшему лорду Бастельеро…

‑ Простите, что оставил вас так надолго, любовь моя, – извинился ее супруг. ‑ Сейчас будет ловансьон, вам угодно танцевать?

‑ Я бы лучше отдохнула, – продолжая тянуть губы в улыбке, вежливо отказалась Айлин. ‑ Но если вы хотите развлечься, милорд…

‑ Лучше проведу это время с вами.

Лорд Бастельеро улыбнулся ей в ответ сдержанно и как‑то неумело, словно давным‑давно это не делал, и Айлин отрешенно попыталась вспомнить, а когда она видела на его лице улыбку? Разве что иногда на занятиях, когда‑то кто‑то из Воронов показывал выдающиеся результаты. Да, в такие моменты губы лорда Бастельеро трогала быстрая одобрительная улыбка, редкая, как величайшая награда! А больше… Больше никогда, пожалуй!

«И вот сейчас он улыбается мне, ‑ сквозь все то же тягучее оцепенение усталости подумала Айлин. ‑ Ну что ж, хоть кто‑то будет счастлив в этом браке. Они… наш ребенок. Это вполне достойная цена!»

Она подала мужу руку и заставила себя не выдернуть пальцы, когда лорд Бастельеро, склонившись, коснулся их губами.

«Я привыкну, ‑ упрямо подумала Айлин. ‑ И постараюсь быть хорошей женой».

После ловансьона она позволила отвести себя за стол, и, пока гости шумно рассаживались обратно, незаметно оглядела новых родственников. Лорд Люциус все также фальшиво и любезно улыбался, а за плечом лорда Аларика больше не было видно призрака, словно Аделин Мэрли увидела, что хотела, и откланялась как благовоспитанная дама. Интересно, вернется ли она? Айлин вдруг почувствовала острое желание поговорить с этой женщиной. Если лорд Эддерли ее не отпустит в Сады, вдруг получится?!