‑ Вольц? Какого Баргота? ‑ рявкнул боевик на человека с корзинкой в руках.

Невысокий крепыш, одетый в темное с алой оторочкой, прижался к стене и виновато ответил:

‑ Простите, милорд! Я только это… – Он выставил перед собой корзинку, словно защищаясь. ‑ Жена вчера пирогов напекла. С вишней, значит… Пироги ‑ это ж не запрещено!

‑ У тебя ‑ пироги, – пробурчал магистр. ‑ У Лонгуа ‑ отбивные… Майсенеш вчера гуся целого притащил… Думать же надо хоть немного головой! Там не рота сидит, а один‑единственный человек. Скройся с глаз моих, упырь бестолковый!

Он развернулся боком, и Вольц, торопливо кивнув, проскочил мимо него и Лучано, рванув вверх по лестнице.

‑ Вы не думайте, милорд, – сконфуженно сказал боевик и принялся спускаться дальше. ‑ У нас тут не большая дорога, где шляется кто попало! Службу знаем. Просто все эти ребята… Они под началом Лионеля служили, вот и…

‑ Вы меня обижаете, – укоризненно сказал Лучано, оглядывая небольшой коридор. ‑ Осудить людей, что пытаются немного скрасить последние дни приговоренного?!

Боевик обернулся и кивнул, как показалось Лучано, с благодарностью, а потом подошел к двери и приложил руку к замку. Тот вспыхнул, и дверь тихонько скрипнула.

‑ Я вас только представлю, – снова мрачно сказал магистр. ‑ И буду ждать наверху.

Он толкнул дверь камеры и вошел первым, но сразу же отступил, пропуская Лучано, а потом окликнул человека, лежащего на кровати у стены:

‑ Лионель, подъем! Его величество прислал своего человека поговорить с тобой. Это лорд Фарелл, следователь короля!

Лучано только вздохнул, пытаясь привыкнуть, что это все про него, и оглядел камеру, пока заключенный торопливо садился на постели, а затем вставал у кровати, одергивая уже знакомый темный с красным мундир.

Ну что ж, приходилось ему видать гостиницы куда хуже, чем эта камера. Небольшая, но сухая и теплая, хотя без окон. Под потолком качается магический шар ‑ ничего себе роскошь! Хотя магам, наверное, проще подвесить эту драгоценную штуковину, чем обычную лампу. Ту надо заправлять, да и тюремщика можно ею стукнуть… У стены ‑ кровать, застеленная чистым бельем, что выглядывает из‑под небрежно накинутого одеяла. Шерстяного, отличной выделки! Умывальник в углу, под ним ‑ поганое ведро с плотной крышкой. А у другой стены, напротив, массивный стол, заставленный…

Рядом вдохнул и выдохнул магистр боевиков, и было ясно, что кому‑то не избежать взыскания, но поздно ‑ королевский следователь уже разглядел и упомянутого печеного гуся, и гору пирожков на блюде, и еще полдюжины каких‑то горшочков, от которых пахло так, что у него, с утра голодного, рот наполнился слюной. Венцом нарушения тюремных правил наверняка являлись три пузатые бутылки, притаившиеся в засаде позади гуся. Непочатые, между прочим. И гусь едва тронут, одно крыло отломлено…

Лучано про себя уважительно подумал, что синьор Саграсс был отменным начальником, если его подчиненные так стараются. Носить еду даже не из трактира, а из дома ‑ это настоящая забота! А вон еще на стуле пара книг и сложенная коробка, расписанная черно‑белыми квадратами ‑ арлезийские башни, они же шахматы, как говорят далеко на Востоке.

‑ Ну, я пойду… – неловко сказал магистр боевиков и, бросив на узника последний взгляд, резко вышел, прикрыв за собой дверь, но замок не щелкнул.

‑ Доброго дня, милорд, – настороженно сказал заключенный, разглядывая Лучано и пытаясь одновременно пригладить взлохмаченные светлые волосы и застегнуть ворот рубашки. ‑ Простите, что встречаю в таком виде!

‑ О, пустяки! – успокоил его Лучано и прошелся по комнате, давая Саграссу время прийти в себя. ‑ Я смотрю, ваши друзья весьма заботливы.

‑ Они не нарушают Устав! ‑ слишком торопливо отозвался маг. ‑ Прошу не ставить им в вину!

‑ Ив мыслях не было, – вздохнул Лучано. ‑ Мэтр Саграсс, вы не сочтете за неучтивость, если я напрошусь на угощение? С утра во рту ни крошки, а к праздничному столу я теперь наверняка опоздаю.

‑ Что? О, конечно! ‑ В светлых глазах боевика промелькнуло изумление, но он тут же сконфуженно заверил: – Буду счастлив! Шамьет или карвейн?! О, простите, вы на службе…

‑ Я определенно на службе, – снова со вздохом согласился Лучано. ‑ Так что лучше шамьет. И пирожок, если позволите.

Метнувшись к единственному стулу, Саграсс сгреб с него книги и игральную доску, бросил на постель. Выбрав из нескольких чашек чистую, плеснул в нее шамьет и предупредил виноватым тоном:

‑ Простите, подогреть не могу.

Отдернул манжет рубашки, показав браслет ‑ массивную полосу металла, исчерченную какими‑то знаками. Совсем не та цепочка, что теперь носила синьорина Айлин, но это и понятно. Одно дело ‑ благородная девица, и совсем другое ‑ приговоренный к смерти преступник.

‑ Не беспокойтесь, – махнул рукой Лу и присел на стул, вытягивая ноги и пробуя шамьет.

Крепкий, отчаянно сладкий, сваренный паршиво, но не хуже, чем для больных в лазарете. В общем, обычный дорвенантский шамьет. И человек, стоящий перед ним навытяжку, выглядел тоже обычным дорвенантцем.

На вид боевику было лет тридцать пять‑тридцать семь, самый расцвет сил. Пониже Альса, но выше самого Лучано, крепкий, светловолосый и светлоглазый, скуластый, с красиво очерченным ртом и упрямым подбородком. Небольшой шрам на левой щеке синьора Саграсса ничуть не портил. Напротив, придавал ему мужественный и лихой вид. Женщины от таких шрамов без ума, да и некоторые мужчины тоже. Портила боевика разве что какая‑то общая неухоженность вроде неровно подстриженных волос и потрепанной рубашки, да тоска в глазах. Саграсс глядел, как давно сидящий на цепи пес, потерявший всякую надежду на свободу.

Лучано откусил пирожок, мягкая сдоба во рту брызнула кисло‑сладким соком. А вот это ‑ выше всех похвал, жена у синьора Вольца печет превосходно. Прожевав и проглотив кусок, он мягко попросил:

‑ Садитесь, мэтр. Или мне следует обращаться к вам «лорд Саграсс»? Простите, я недавно в Дорвенанте и еще не усвоил тонкости этикета.

‑ Как вам будет угодно, лорд… Фарелл? Погодите, но вы…

В глазах мага теперь плескалось нешуточное замешательство, он явно пытался что‑то понять, в свою очередь разглядывая Лучано, который с упоением жевал пирожок, иногда делая маленькие глотки шамьета. Нуда, имя дорвенанте кое, цепь‑дворянская, а физиономия ‑ итлийская, еще и милорд магистр все запутал, представив Лучано знатным синьором.

‑ Вы тот наемник? Спутник короля?! ‑ сделал боевик совершенно правильный вывод и вытянулся еще сильнее, прямо в струнку. ‑ Милорд, это… огромная честь! Так его величество даровал вам дворянство Дорвенанта?..

‑ Примерно час назад, – подтвердил Лучано, доедая и вытирая пальцы платком. ‑ Садитесь же, прошу! Разговор у нас будет не из быстрых.

‑ Готов ответить на любые вопросы, – откликнулся Саграсс, послушно присаживаясь на кровать. ‑ Но я уже давал показания. Или вы здесь… для допроса с пристрастием?

‑ Упаси Благие! ‑ поспешно отозвался Лучано, услышав едва заметную паузу и оценив прямой, ни на миг не вильнувший взгляд боевика. ‑ Просто его величество желает узнать, как все было. Магистр вашей гильдии уже рассказал основные события, но я бы все равно хотел послушать о них еще раз. Если вы не против?

Он улыбнулся, и боевик невесело усмехнулся в ответ.

‑ Отказать посланцу короля? ‑ иронически уточнил он. ‑ Что вы, милорд, я в полном вашем распоряжении!

Запустив пальцы в волосы, он задумчиво взлохматил их, посмотрел куда‑то на стену над головой Лучано и принялся рассказывать. Старательно, в мельчайших подробностях, не жалея себя, хотя ни один разумный человек и вправду не поставил бы мэтру Саграссу в вину такое дурацкое и неудачное стечение обстоятельств. К сожалению, Лучано прекрасно знал, что правосудие и разум не всегда ходят одной дорогой.

Поэтому он жевал второй пирожок и внимательно изучал боевика, пропуская мимо ушей то, что уже прекрасно знал из рассказа магистра, но сосредоточившись на самом Саграссе. Важно ведь не только то, что рассказывают, но и как! Иногда второе даже важнее. Лучано смотрел, слушал и понимал, что боевик нравится ему все больше. Открытый и честный взгляд, ровные интонации, где явно проскальзывает горечь, но спокойная, без жалости к себе и сетований на судьбу, обстоятельства, чужую подлость.