Аластор задумчиво кивнул и уронил:

‑ Что ж, из всего, что с нами сделал Разлом, я считаю это драгоценнейшим даром. Заполучить две родственные души, которые будут знать и чувствовать меня, как я сам… Это чудо.

‑ Верно, – негромко отозвался магистр и предостерег: – Однако любое самое прекрасное чудо имеет вторую сторону, непременно опасную или не такую приятную, как первая. Будьте осторожны с резонансом, он способен преподнести немало сюрпризов. Впрочем, надеюсь, что все обойдется.

Похоже, Лучано мчался на кухню и обратно бегом, потому что через несколько минут он ворвался в палату, поставив на пол маленькую жаровню. На руке итлийца висела корзинка, из которой он гордо извлек медную шэнье, как для шамьета, только побольше, бутылку вина, четыре чашки и еще какие‑то мелочи… Метнувшись к своей драгоценной сумке, Лу выхватил из нее коробочку со специями. Перлюрен, чуть отставший, но вбежавший в комнату следом, восторженно стрекотал, держа в зубах булочку с глазурью. За последние дни енот заметно подрос и округлился, его шерстка лоснилась, и вид он имел исключительно добропорядочный и ухоженный, но повадок совершенно не поменял.

‑ Вернулись с трофеями, – заметил Аластор. ‑ Похоже, повара предпочли откупиться. Я понял вас, милорд магистр, и постараюсь не терять осторожности. Но сегодня такой вечер, что я сам хотел бы разделить свое счастье со всеми, кто рядом. Через три дня я женюсь на прекраснейшей женщине Дорвенанта. Разумеется, для меня прекраснейшей, – смутившись, добавил он и виновато покосился на Айлин.

‑ О, вот как? ‑ Магистр поднял брови, а затем кивнул. ‑ Мои самые искренние поздравления! Если это та, о ком я думаю, она действительно женщина… выдающихся достоинств.

Крошечную паузу перед последним словом заметила Айлин и, наверняка, Лучано, Аластор же пропустил мимо ушей, ответив мечтательным благодарным взглядом. Итлиец похлопотал у жаровни, поставил на нее шэнье и принялся колдовать над вином, ухитряясь бдительно следить, чтобы Перлюрен не добрался до специй, не разбил чашки и не сунул нос и лапы к раскаленной жаровне.

‑ Великолепный букет, – одобрил магистр, принимая от Лучано дымящуюся чашку. ‑ Чувствую корицу, гвоздику и мускатный орех, но вот что еще… Решительно не могу распознать.

‑ О, щепотка того, пара крупинок этого… – заулыбался итлиец, умильно глядя на разумника. ‑ Если грандсиньор пожелает, я запишу для него несколько своих любимых рецептов. Этот совсем простой, я называю его «Тихий вечер». Такое вино хорошо пить на террасе, выходящей в сад, но вечера в Дорвенанте прохладнее, чем в моей милой Вероккье.

Айлин пригубила душистый горячий напиток и зажмурилась от удовольствия. Не слишком сладко, зато пряно и чуточку остро. Лу как всегда великолепно подобрал специи, так что запах вина обволакивал ее душистым теплым облаком, словно согревая изнутри.

‑ Тебе с медом, друг мой Альс, – улыбнулся итлиец, размешивая вино для Аластора. ‑ Этот сорт сладок сам по себе, но судя по шамьету, который ты предпочитаешь…

‑ Да, я люблю послаще… – благодарно отозвался Ал. ‑ Знаете, милорд магистр, в походе Лу и его шамьет постоянно спасали нас от усталости и голода. Сейчас, когда я все вспоминаю, поверить не могу, что мы добрались до Разлома и вернулись обратно. Так странно думать, что ничего сложнее и опаснее у меня в жизни больше не будет!

‑ Не зарекайся, Альс, – предупредил его Лучано вроде бы серьезно, однако в желто‑зеленых кошачьих глазах итлийца плясали смешинки. ‑ Ты еще пожелаешь поменять своих грандсиньоров на простых и понятных демонов, которых можно было убивать.

‑ Наш итлийский друг совершенно прав, – подтвердил Кармель. ‑ Я неизмеримо счастлив, что ваше предприятие увенчалось успехом, но, боюсь, радоваться рано. Вам, милорд Аластор, предстоят труды по управлению государством, а это не менее опасный и сложный путь.

‑ Я знаю, – кивнул Аластор, и Айлин взглянула на него по‑новому, с грустью понимая, как же ее друг повзрослел. Не меньше, чем Вороны, а то и сильнее. Словно за этот месяц с небольшим пролетело несколько лет, превратив наивного веселого юношу в серьезного и даже немного мрачного мужчину. ‑ И готов к этому. Сейчас у нас почти такой же вечер, как тот, последний перед ритуалом. И я хочу сказать, что очень вам благодарен. Вам всем! ‑ Он обвел взглядом Айлин, магистра и Лу, а потом даже на енота посмотрел с ласковой усмешкой. ‑ И я постараюсь, чтобы Дорвенант тоже не забыл, что вы для него сделали. А то, что будет завтра… Ну что ж, справимся, когда это завтра наступит.

Он пожал плечами, а потом, смутившись, уставился в чашку, словно пытаясь что‑то разглядеть в ее глубине.

‑ Прекрасный настрой, милорд, –одобрил Кармель, и его глаза весело блеснули. Он посмотрел на Айлин, которая держала чашку одной рукой, не выпуская из второй апельсиновую веточку. ‑ Вам так нравится этот аромат?

‑ Он прекрасен, – тихо ответила Айлин, чувствуя, как охватившая ее было легкая печаль перетекает в странное спокойствие, словно кто‑то, кому обязательно стоило верить, шепнул ей на ухо, что все будет хорошо. ‑ Я даже не могу представить, как должно пахнуть целое апельсиновое дерево! А сад?

‑ Великолепно пахнет, – рассеянно подтвердил Лучано, принимаясь, наконец, за собственное вино. ‑ У мастера в саду…

И осекся, чуть виновато посмотрев на всех. Наверное, вспомнил, что и Аластор, и Айлин теперь знают, кто его мастер.

Мгновенную неловкость уничтожил Перлюрен, который дожевал булочку и потянулся одной лапой к банке с медом, а другой ‑ к бутылке с остатками вина.

‑ Смотри за своим зверем, – посоветовал Аластор. ‑ Нам только пьяного енота не хватает!

Вздохнув, Лучано отнес Перлюрена к окну, через которое тот с радостью выбрался в сад и, прострекотав что‑то, унесся в кусты по своим важнейшим енотьим делам. Вернувшись, Лу поставил на жаровню еще одну порцию вина, потому что первая как‑то незаметно закончилась. Айлин вроде бы пила совсем маленькими глоточками, но в чашке уже показалось дно, а на душе стало окончательно тепло и хорошо. Прав Лучано, его рецепт ‑ настоящий «Тихий вечер».

Она снова поглядела на веточку и поднесла ее к лицу, вдыхая аромат. Совсем скоро Кармель покажет ей Арлезу, о которой говорит с такой любовью, и они будут там счастливы. Вместе…

‑ Милорд Аластор, – заговорил магистр, словно услышав ее мысли. ‑ Признаться, я не ожидал, что попаду на такое… почти семейное празднование. Для меня это огромная честь, и я надеюсь, вы не поставите мне в вину, если сегодня в этой прекрасной компании я попрошу вас оказать мне величайшую услугу. Вас и синьора Фарелли.

‑ Разумеется, магистр, – слегка удивленно отозвался Аластор, а сердце Айлин тревожно и сладко екнуло. ‑ Все, что в моих силах!

‑ К вашим услугам, грандсиньор! ‑ торопливо добавил Лу. ‑ Что мы можем сделать для вас?

‑ Быть свидетелями, –улыбнулся Кармель, доставая откуда‑то из складок мантии небольшую коробочку из полированного дерева. ‑ Полагаю, для вас не секрет чувства, которые я питаю к вашей отважной и очаровательной спутнице. ‑ Он посмотрел на Айлин, которая замерла под этим взглядом, будто зачарованная, и продолжил: – По некоторым обстоятельствам мы решили никого не ставить в известность о помолвке, скрыв ее до самой свадьбы, но… Я бы никогда не простил себе, если бы моя невеста лишилась такого важного знака внимания и преданности с моей стороны. Я прошу вас, безусловно близких и дорогих для нее людей, быть свидетелями моего предложения… Леди Айлин, если вам будет угодно, примите мое родовое кольцо в придачу к моему сердцу, которое уже давно принадлежит вам.

Расширившиеся в немом изумленном восторге глаза Лучано, радостное удивление на лице Аластора… Айлин не могла поверить, что все это происходит с ней здесь и сейчас. Помолвка… Предложение! По всем правилам и в присутствии свидетелей! Она уронила веточку на колени, поставила чашку на стол и сцепила пальцы, чтобы они не дрожали от волнения. Магистр раскрыл коробочку, протянув ее на ладони…