– Если бы вы знали, Ревенгар, как я вас ненавижу. Всех адептов, упырей мелких… Тратить на вас время, талант, саму свою жизнь… Разве вы этого достойны?

– Ну так не тратили бы! – огрызнулась Айлин. – В Академию силой никого не тянут! Шли бы кладбища чистить, самое ваше место!

– Наглая деф‑ф‑фка! – прошипел кадавр. – Вы, Вороны, хуже всех! Эти ваши дружки драгоценные, Аранвен и Эддерли! Конечно, любимые детки, наследники! Будущая гордость гильдии! А не будь они сыновьями своих папочек, давно бы вылетели из Академии! Других бы дюжину раз выгнали за то, что творит Эддерли! Сколько он девчонок перепортил, сколько соперников проклял… И отродье канцлера не лучше. Попадись на дороге хоть одному, хоть другому, растопчут! Аранвен потом просто мимо пройдёт, а Эддерли ещё и посмеётся!

– Неправда! – крикнула Айлин, и у неё даже губы задрожали от несправедливости услышанного. – Они не такие! Вы лжёте!

– Я? Лгу? – скривился кадавр, и из его рта брызнула кровавая слюна. – Ну‑ну… Вы хоть раз видели, как мы с Бреннаном снимаем проклятия с тех, кто не угодил вашим Воронам? Они стая зверёнышей, ошалевших от безнаказанности. А все вокруг только умиляются, ах, такие таланты! Отработки на конюшне и в библиотеке – смех один! Им бы плетей всыпать, но нельзя! Три Дюжины, золотая кровь!

– А вы… вы завидуете! – пробормотала Айлин, изо всех сил нажимая на нож. – Их все любят! А вас терпеть не могут. Не могли…

– Ну, ещё бы. Я же не дворянин! Я не родился с золотой ложкой во рту, как ваш драгоценный Бастельеро! Никогда не задумывались, чем он так прекрасен? Да будь он хоть сто раз гением военного дела, никогда не стал бы командором, родись простолюдином! И другом короля не стал бы! И даже Претёмная ему отсыпала милостей заранее, по родовому имени, а не по заслугам. Избранный, ха! Попробовал бы он выбиться наверх сам, без денег и родословной! Без дружбы с Эддерли! Они оба ничем не лучше меня, но один – магистр, второй – Избранный, а мне оказали высокую честь! Копаться в грязном бельё Ордена и учить сопливых недоносков. Зато Бастельеро только пришёл в Академию – и ему на подносе принесли лучших учеников на особый курс! Нате, милорд, учите их быть такими же высокомерными ублюдками!

Кадавр говорил торопливо, захлёбываясь слюной и кровью, и Айлин изнывала от гадливости перед тем, что он говорит, и какой‑то странной жуткой жалости. Это как же надо ненавидеть весь мир, столько лет страдая от зависти! Ну да, мэтра Денвера в Академии никто не любил. Хотя с младшими учениками он был даже милым. И учил отлично, его уроки запоминались легко и быстро. А что потом, когда адепты подрастали, начинал язвить и придираться, ну так это от желания научить их большему – Айлин всегда именно так думала! Ей в голову не могло прийти, сколько в душе этого человека застарелой злобы!

– Вы сами виноваты, – сказала она. – Вот магистра Роверстана все любят и уважают, хоть он и простолюдин! А мэтр Ладецки вообще из Карлонии, он сам рассказывал, что приехал сюда без единого флорина в кармане! И они никому не завидуют! А вы…

– Айлин… – негромко сказал Аластор, и она опомнилась.

Действительно, что толку спорить с кадавром? Его упокаивать надо! Но как?! В дневнике Лоу этого не было. Да о кадаврах вообще почти ничего не известно! Более редкая нежить разве что аккару! Наверное, даже Дарра не смог бы… Разве что сам Киран Лоу? Но он в Претёмных Садах!

Айлин едва не всхлипнула от бессилия, но тут в её ушах прозвучал как обычно спокойный голос Дарры.

«Милая Айлин, – сказал он однажды, наблюдая, как Саймон пытается освоить очень сложное плетение. – Магу позволительно чего‑то не знать или не уметь. Но он должен понимать, когда следует обратиться за помощью. И к кому…»

– Мне нужна помощь, – прошептала Айлин, ни к кому не обращаясь. – Очень нужна.

Она же адептка, в конце концов! А наставник, который наверняка знает, как убивать кадавров, лежит и скалится на неё, сверкая глазами! И вряд ли подскажет на этом экзамене! А других некромантов рядом нет!

– Может, его на куски порубить? – спокойно и очень деловито предложил Лучано.

– Не поможет, – мрачно отозвалась Айлин и покосилась на ногу кадавра, отрубленную по колено Аластором.

Та слабо извивалась, как змея, в паре шагов, и было понятно, что стоит отвлечься, и Барготом драная конечность подползёт к хозяину. А там и прирастёт наверняка! Кадавры – самые живучие из мёртвых тварей, как ни странно это звучит. Или, точнее, самые плохо убиваемые. Потому что уже трупы.

Трупы… Что‑то смутно брезжило в памяти, непонятным образом связывая мертвецов, помощь и долг… У неё в долгу… Кто‑то у неё в долгу. Они сами сказали… Ну конечно, Провожатые же! Вот кого можно позвать к любому мертвецу, даже если он задержался на грани между мирами, как Денвер.

– Господа Провожатые! – подняв голову, позвала Айлин куда‑то в пространство. – Пожалуйста! Мне очень нужна ваша помощь! Я прошу о любезности!

Напоминать о долге за мастера Крема, который посланники Претёмной Госпожи сами признали, она не стала. Это неприлично! Провожатые, как истинно достойные господа, и так всё помнят.

– Прошу вас! – повторила она уже тише, старательно отгоняя мысль, что будет делать, если никто не явится на зов.

Ледяной ветер ударил ниоткуда. Принёс благоухание цветов и запах сырой земли, холодными пальцами погладил пылающее от напряжения лицо Айлин. В этот раз всё было похоже на прошлый и в то же время иначе.

Краски мира вокруг потускнели, звуки стали глухими, словно Айлин провалилась глубоко под воду. Настоящим и ярким осталось только тело кадавра, замершего под её руками. Денвер смотрел широко открытыми глазами, в которых плескался ужас.

А потом прямо перед Айлин, не касаясь силуэтов Аластора и Лучано, видимых как через мутное стекло, вспыхнуло радужное сияние. И из него выбрался… нет, степенно и с огромным достоинством вышел Провожатый. То есть… Айлин ведь призывала именно Провожатого, не мог же явиться просто призрак?!

И этого Провожатого она разглядела во всех подробностях: и одежду, подобранную с отменным вкусом и превосходно пошитую по моде двадцатилетней давности, и два перстня – родовой с огромным сапфиром и мажеский с аметистом и, главное, лицо! Узкое, с точёными резкими чертами, мраморно‑бледное, но с ярко‑синими глазами и такими знакомыми локонами, только не чёрными, а седыми!

Только вот Провожатому было лет на двадцать‑тридцать больше, чем тому, чьи черты Айлин в нём узнала! И это никак не мог быть он!

От изумления Айлин едва не выпустила нож, и кадавр, увидев её смятение, попытался изогнуться и достать её когтями. Айлин, тут же спохватившись, изо всех сил надавила на рукоять.

Ну почему Провожатый ничего не делает?! Может быть, нужно попросить ещё раз?

– Милорд Бастельеро! – позвала она, изо всех сил стараясь, чтобы голос не звучал жалобно. – Милорд Бастельеро, прошу вас! Помогите мне!

Провожатый поджал и без того узкие губы и взглянул на неё с крайним неодобрением.

– Польщён, что меня узнают даже после смерти, – сухо бросил он. – Но помочь вам, юная особа, не могу при всём желании. Насколько я понимаю, вы ничего не знаете о кадаврах? И это в вашем возрасте? На каком вы курсе, и кто вас учит?

– Ваш… драгоценный внук! – прохрипел кадавр и снова дёрнулся, а Айлин на миг показалось, что она спит и видит какой‑то бесконечный странный кошмар!

В глазах Провожатого мелькнула искорка интереса.

– Денвер? Не удивлён. Я всегда говорил, что из вас не выйдет хорошего мага. Пожалуй, избавить мир от вашего присутствия следовало уже давно. Что ж, – добавил он, переводя взгляд на Айлин. – Помочь вам я действительно не могу, но шанс дам. При обычных условиях кадавра невозможно уничтожить, так как он не принадлежит ни к миру живых, ни к миру мёртвых, в отличие от любой другой посмертной сущности…

«Ненавижу наставников! – отчаянно подумала Айлин. – Читать лекцию сейчас?!»

– Из этого следует, что для уничтожения кадавра требуется определённое место, где граничат, но не соприкасаются два мира, – закончил призрак так сухо, словно услышал последние мысли Айлин. – Иными словами – мост.