А ведь я его полюбила… По-настоящему и впервые. Впервые в жизни пустила кого-то в сердце. Разве теперь можно заново научиться верить, зная, на что способны люди?

– Я не оставлю всё это так, Джозеф! Сделаю всё, что потребуется, но обязательно добьюсь его поимки! Вели всему своему отделу начать поиски! Этот сукин сын пожалеет о том, что сделал!

Папа теперь больше походит на зверя, нежели на человека. Я впервые вижу такую ярость в голосе, глазах и движениях.

Джозеф согласно кивает, Дилан хрустит костяшками пальцев. В отличие от отца в глазах брата больше преобладают сожаление и боль за меня.

Дверь в гостиную вдруг распахивается. В помещение почти влетает полицейский, который вместе с ещё несколькими мужчинами орудовал в моей комнате, проверяя следы прошлой ночи.

– Что у вас там? – Джозеф заметно оживляется.

– Сэр, этот парень почти не оставил никаких следов. Всё идеально подчистил… То есть, я имею в виду, что сказать, куда он направился, просто невозможно и…

– Ближе к делу! – рычит папа.

– Возможно, вас обрадует эта информация или… – Взгляд полицейского направляется ко мне. – Или хотя бы облегчит страдания мисс Норвуд… Кровь… Она не принадлежит ей. Это кровь парня. И по ней мы узнали его настоящее имя.

У папы напрягается всё тело, я вижу, как напряжена челюсть, как хмурятся брови и сосредоточены глаза.

– Гай Харкнесс, – наконец выдаёт полицейский. Он направляет взгляд к Джозефу и почти печально добавляет: – Тот самый.

Гай соврал мне насчёт своей фамилии. Он никакой не Сильва. Он – Харкнесс.

Впервые в жизни я вижу, как у отца от ужаса искажается лицо. Впервые вижу, как глаза наполняются страхом. Или чем-то на него похожим.

Я привстаю с маминых колен. Она даже не сразу находится с тем, чтобы меня удержать.

– Что такое, пап? – Мой голос звучит так тихо, что я сама едва слышу его. Глаза опухли от слёз, мне тяжело моргать.

Папа смотрит на меня всё с тем же взглядом. А потом вдруг отворачивается к юристу:

– Харди, можно ли сделать с этим что-то?

– Вы ведь знаете ответ, мистер Норвуд, – мрачно отвечает Харди. – Мне следовало внимательней прислушаться к вашим предположениям ещё в самом начале… Мне очень жаль. Я вас подвёл.

– Что происходит? – Я пытаюсь повысить голос, и удаётся мне это с трудом.

Мама пытается схватить меня за плечи, чтобы успокоить, но я одёргиваю руки, вставая.

– Пап! Скажи мне!

– Мэри, пожалуйста, уведи её отсюда.

На мои плечи ложатся нежные материнские руки, а я настолько слаба, настолько разбита, что к горлу вновь подкатывает этот противный ком, а потом я снова даю волю слезам. Они тут же катятся по щекам.

– Милая, пойдём, – шепчет мама, потянув меня к двери.

А я больше не сопротивляюсь.

Мы выходим из гостиной, оставляя мужчин, поднимаемся по лестнице. Горничные по дороге спрашивают, могут ли они чем-то услужить, они по-настоящему сочувствуют мне. Их глаза полны печали.

Когда мы входим в спальню родителей и мама просит меня поспать, а сама, поцеловав меня в лоб, выходит, слёзы сами вырываются наружу. Моими друзьями становятся потеря контроля, дрожь в теле и жжение в глазах.

Мне так плохо, что я на время теряю способность думать и дышать.

Я плачу, но изо рта не вылетает ни одного звука.

Я плачу, не позволяя себе делать это вслух.

Я плачу, пока меня разрывает изнутри.

Подушка мокнет, пропитывается слезами, а на щеках появляются мокрые дорожки.

Потом я вдруг вытаскиваю телефон из кармана. Открываю браузер и ввожу имя. Гай Харкнесс. Не знаю, зачем это делаю. Мне даже кажется, что я нарочно ковыряюсь в ещё свежей ране, когда в очередной раз вспоминаю его в своей голове, а теперь ещё и подвергаю пыткам глаза.

Но боль сменяется ужасающим любопытством, которое овладевает мной, когда я вижу отдельную строку с информацией о нём. Отдельную, как у какой-то знаменитости.

Внутри меня всё холодеет, руки трясутся, едва удерживая телефон.

О боже…

Гай Харкнесс

Преступник

Гай Уильям Харкнесс (род. 16 июня 2000, Лондон), также известный как Кровавый принц – британский преступник. Старший сын главы британской преступной организации «

Могильные карты

»,

Вистана Харкнесса

. Родился в Лондоне, Великобритания, свою деятельность продолжил преимущественно на территории США.

Дата и место рождения: 16 июня, 2000, Лондон, Великобритания

Братья и сёстры:

Дианна Харкнесс

,

Теодор Харкнесс

Родители: Вистан Харкнесс,

Натали Харкнесс

Через два месяца мы будем в Миконосе.

Я хотела отменить этот полёт в Грецию из-за своего паршивого состояния и полного отсутствия какого-либо настроения, но решила подумать об остальных. О папе, о маме, о Дилане… Они ведь ни в чём не виноваты, чтобы я портила их планы. Поэтому я решила глубже запихнуть свои принципы и перестать давить на близких.

Но голова заполнена далеко не мыслями о предстоящем отдыхе.

Гай преступник… Его отец преступник… Боже, я ужинала в доме у британского мафиози. У людей, не знающих добра. У людей, занимающихся такими ужасными вещами, что вспоминать их больше никогда не хочется.

А я многое о них вычитала. Об их деятельности. Торговля оружием и наркотиками, игорный бизнес, рэкет, сутенёрство, работорговля… Это ещё малое из того, чем они занимаются.

Я вспоминаю Гая. Он столько раз оставался со мной наедине. Столько раз я подвергалась опасности. Но всё ещё жива.

Почему я всё ещё жива?

– Мам… – Я сажусь на диван перед мамой. – Прости, что не слушалась тебя с самого начала. Ты ведь… Ты ведь изначально была против наших с ним отношений. Я повела себя как дура, когда ослушалась тебя. Извини… Я теперь всегда буду принимать твои советы. Я обещаю.

Глаза её заполняются печалью. Она подходит и обнимает меня, дав мне возможность почувствовать её тепло, вмиг окутавшее всё моё тело и сознание. Я вдыхаю её прекрасный аромат и чувствую всю нежность рук. Прикрываю глаза и вновь плачу.

– Пожалуйста, милая, – шепчет она, и голос её дрожит. – Тебе незачем извиняться. Все мы порой совершаем ошибки… Папа найдёт его. Не волнуйся, он ответит за то, что сделал.

Я отстраняюсь:

– Ты ведь знаешь, что этого не будет. Ты ведь знаешь, чей он сын.

Мама мрачнеет на глазах. Конечно, она всё понимает, просто не находит мужества признаться родной дочери в лицо: мы ничего не сможем сделать им. А я вспоминаю вычитанную фразу в Интернете на каком-то форуме о «Могильных картах»: «Семья Харкнесс неприкосновенна». Полиция в их руках, в их руках люди из правительства. Они безнаказанно проворачивают грязные дела на территории всей Северной Америки, не ограничиваясь частью Англии, какую они прибрали к рукам ещё давным-давно. Они богаты, влиятельны, сильны и опасны.

И какая-то плаксивая девчонка, которую использовал сын лидера этой преступной организации, ничего не изменит.

Забавно. Я‐то всю жизнь считала нашу семью счастливой. Считала, что никто не осмелится принести к нам горе. Но оказалось, есть люди, стоящие гораздо выше.

Откуда на мне и на кровати появилась его кровь? Что всё-таки произошло? За что он поступил так со мной? Может, это отдельный вид развлечения у преступников? Может, именно так они развлекаются?

Пока не хочу ничего из этого знать. Сейчас мне хочется просто отдохнуть от боли.

Но я не знаю, чем себя занять.

Голова раскалывается с утра до ночи. А стоит мне лишь взглянуть на окно в собственной комнате, перед глазами разом выплывают все моменты, проведённые с Гаем.

Те моменты кажутся мне счастливыми. Они действительно приносили мне радость. Ведь впервые «хорошая девочка Каталина Норвуд» ослушалась родителей, и от этих мелких хулиганств я по-детски радовалась. Эмоциональная боль, приносимая флешбэками, не даёт мне спать ночами, и мне ничего не остаётся, как в злости отворачиваться от окна.