– Следи за обстановкой, Клем. Я сейчас вернусь, – отдаёт чёткий приказ Джейсон, а сам в спешке покидает пост.

Светловолосый охранник кивает, потом небрежно оглядывает таскающих во двор привезённые вещи мужчин, как будто этого вполне хватило бы для обнаружения всех возможных опасностей. Его взгляд мечется из стороны в сторону, а затем он входит в будку.

Мой шанс.

– Вперёд, – шепчет Моника. – Если что, я прикрою.

Я благодарно ей улыбаюсь, а потом бегу к стене, ограждающей двор от улицы. Прижимаюсь к ней спиной, прячась за густой куст, служащий украшением входа, и медленно иду в сторону, при этом следя за углом обзора камеры, установленной на фасаде охранной будки. Стараюсь не попасться в поле её «зрения».

Всё это время Моника осматривается. Не знаю, как она вообще будет действовать, если Джейсон вдруг решится вернуться раньше и обнаружит меня. Я только представляю, какой скандал меня ожидает, если это случится.

Новичок-охранник по-прежнему не высовывается, глядит на мониторы, на которых вырисовываются все части двора, и, кажется, слишком этим увлечён, чтобы заметить маленькую мышку, которая продолжает двигаться к выходу. Столпотворение у входа играет в мою пользу, я во всю этим пользуюсь.

И когда во двор начинают тащить мраморную массивную фигуру, я незаметно проношусь мимо, совершенно никак не привлекая к себе внимания: рабочие слишком заняты своей задачей. Да и какое им дело до девочки, выбегающей на улицу?

– Какая ты молодец, – хвалю себя я вслух, улыбаясь, как дура, пока иду вдоль улицы.

А потом замечаю фигуру, стоящую возле дорогой серебристой машины, припаркованной рядом с бордюром из стриженых кустов. Такие автомобили, кстати, в Медине самое обыкновенное дело, поэтому я бы в жизни не обратила на неё внимания при других обстоятельствах.

Но в этом случае фигурой оказывается Гай.

Я узнаю его каштановые волосы, тёмно-красную рубашку и поблёскивающие в свете фонарей кольца.

– Хороший план, – говорит он, а значит, всё видел.

Я оборачиваюсь, глядя на грузовик у входных ворот, потом поворачиваюсь обратно к Гаю с неохотой. Почему-то одно присутствие этого парня заставляет меня смущаться.

– Привет, – выдаёт он следом.

– Привет, – отвечаю я.

– Очаровательно выглядишь.

Я опускаю взгляд к своему короткому платью цвета кофе с длинными рукавами, на которое накинут светлый платок.

Выгляжу я обычно, не знаю, что очаровательного он нашёл в моём внешнем виде.

– С‐спасибо? – говорю я.

На это он издаёт смешок.

– Ты не уверена в моих словах? – спрашивает Гай, подходя ближе.

– Ну, я выгляжу обычно. Я так дома хожу.

– А обычно не может быть очаровательно?

Не знаю, что ответить. Да мне и не нужно, вопрос больше риторический.

– Это твоя машина? – спрашиваю я, указав за его спину.

Вблизи, когда мне удаётся рассмотреть автомобиль получше, понимаю, что это дорогущий «Астон Мартин». Семья Гая, видно, зарабатывает гораздо больше, чем я думала.

Парень кивает:

– Да. Понравилась?

– Красивая. И дорогая.

Он снова посмеивается:

– Неподалёку отсюда есть одно кафе. Можем пойти туда попить кофе или чаю.

Улыбаюсь ему и пожимаю плечами:

– Звучит неплохо. Я люблю кофе.

Мы тут же сворачиваем налево и идём вперёд по длинной, словно бесконечно пустой дороге, по сторонам от которой расположены такие же особняки, что и наш дом. Я удивляюсь тому, как Гай уверенно ведёт меня, словно он очень хорошо знаком с этими местами.

– Как часто ты бываешь в Медине? – интересуюсь я, не сдержавшись. – Или ты тоже живёшь здесь?

– Я живу в Клайд-Хилле, но с Мединой знаком не понаслышке. Мой отец часто разъезжает по разным городам по работе, и, как правило, я всегда с ним. Мы объехали почти всю Северную Америку.

– Интересно… А кем это работает твой отец, что ему приходится разъезжать по всей стране?

На это Гай многозначительно, но слабо усмехается мне, но ответа я не дожидаюсь. Вместо этого следует вопрос:

– А твой?

– Мой? Ну, папа руководит строительной компанией, занимается инвестициями и сотрудничает с разными крупнейшими организациями по всему миру. По правде говоря, не совсем разбираюсь во всех деталях его работы.

– Звучит так, будто ты никогда не знала, что такое нужда в деньгах.

Он прав. Конечно, никогда не знала. У меня всегда было всё, чего я только пожелаю. Мой гардероб сплошь состоит из дорогих шмоток. Каждая пара обуви стоит примерно столько же, сколько стоила бы половина дорогущего автомобиля, сумки изготовлены из редких материалов и украшены настоящими драгоценностями.

– А ты? – спрашиваю я. – Ты знаешь, что такое нужда в деньгах?

– Знал когда-то. Мой отец начал заниматься созданием бизнеса ещё в подростковом возрасте, и на это ушло много лет. Когда я был ребёнком, было время, когда приходилось питаться одним чёрствым хлебом и водой из-под крана. Сейчас мы имеем всё наше богатство только благодаря упорству отца.

Снова повторять вопрос о виде его деятельности я не решаюсь, поэтому в ответ произношу, что всё это звучит круто, а дальше молчу.

Тишина. Лишь топот двух пар ног об асфальт нарушает её. Я пытаюсь придумать тему для разговора, чтобы наконец избежать этой неловкости, но собеседник из меня ужасный. Не просто так ведь я не обзавелась кучей подруг за всё проведённое в школе и универе время.

– Чем ты занимаешься дома? – вдруг спрашивает Гай. – Я имею в виду, сейчас, когда тебе нужно сидеть дома, пока со всем этим не разберутся… Как ты убиваешь время?

– Иногда хочется убить себя, – шучу я. – Но много времени приходится проводить за уроками, которые задают в универе. – Мне хочется рассказать ему о своих тренировках с Трэвисом, но почему-то решаю, что это будет звучать глупо со стороны, поэтому игнорирую своё желание. – А так в свободное время я обычно смотрю фильмы.

– А что насчёт твоего брата? Дилан, кажется? Он ведь живёт не с вами. Как он отреагировал на новость об угрозе?

– Дилан приезжал, чтобы навестить меня. Очень волновался.

– Вы с ним близки?

– Раньше были. Но после того как он стал встречаться с Франческой, отдалились как-то. Но я его не виню. Не всю ведь жизнь ему нянчиться со мной.

Мне нравится то, как Гай слушает меня. На его лице читается интерес, он не перебивает, а мне хочется рассказывать и рассказывать ему о своей жизни. Наверное, он просто решил узнать меня поближе, прежде чем снова начать попытки пригласить на свидание.

– А у тебя есть братья или сёстры? – наконец перевожу разговор в его сторону я.

– Да… есть сестра. После того как мама умерла, она уехала учиться в Кембридж, в Гарвардский университет. После этого мы отдалились. Общаемся лишь тогда, когда она прилетает, чтобы навестить отца.

Чувствую в его голосе промелькнувшую сильную боль и тоску по матери, будто он всё ещё не смирился с произошедшим.

Мне становится больно за него. Я всегда была крайне эмпатична и сейчас могу только представить себе, как тяжело терять близкого человека.

– А как это случилось? – осторожно спрашиваю я, не зная, этично ли с моей стороны интересоваться подобным. – Если не хочешь говорить, извини, я…

– Её изнасиловали и убили несколько лет назад, – холодно и резко отвечает Гай. – Отец своими глазами видел её тело в тот день. И я видел.

У меня сжимается горло. Единственное, что я могу выдать, это хриплое и неуверенное:

– Мне очень жаль.

Гай вдруг сжимает челюсть. Глаза кажутся темнее, когда он опускает голову. Ему словно что-то хочется сказать, но я решаю, что мои слова просто в очередной раз напомнили о матери и расцарапали пытавшуюся зажить рану.

– Всё нормально, – отвечает он после затянувшейся паузы.

Идём вперёд, не произнося больше ни слова, но на этот раз тишина кажется уместной. Она даёт возможность перекрыть грусть, витающую в воздухе, и печальные воспоминания.

И в этой тишине вдруг звонит мой телефон, нарушая всю идиллию, и я, достав его из кармана, смотрю на экран, на котором высвечивается незнакомый номер.