Максимус подавил в себе начавшую разжигаться вспышку ярости.

Как вышло, так вышло.

Бывший ученик Алексиуса и не из таких передряг выбирался. Он ещё успеет себя обругать за допущенные оплошности. Но это он будет делать уже после того, как выберется и решит появившиеся проблемы.

Разум его понемногу прояснялся, стали проявляться другие подробности. Максимус судорожно принялся анализировать всё произошедшее.

Алексиус действительно был подростком. Он явно был лишён ментальной магии, но и без неё был очень силён. К тому же, в их битве он был не один, ему помогали. По крайней мере, Максимусу показалось, что на стороне Алексиуса выступила вся пустыня.

Когда Максимус попытался разобраться в своём положении, обнаружилась ещё одна подробность. Все его магические способности были заблокированы. Он в который раз почувствовал себя беспомощным. В этом мире ему явно не везло.

Одно дело, когда ментальная магия была сильно ужата и урезана до такой степени, что он едва мог ею пользоваться. Так теперь и способности демона, в которых он не успел даже разобраться, тоже оказались под запретом. И сколько Максимус к ним ни взывал, толку никакого не было. Он снова оказался слаб, подобно простому смертному.

Спустя полчаса, когда он наконец достаточно осознал себя для того, чтобы быть способным оглянуться по сторонам, он обнаружил, что оказался в позорном плену. Руки и ноги его были скованы. Сам он находился в тёмном каземате, а на шее его висел позорный ошейник, что лишал его любой магии, доступной ему.

Последнее, что всплыло в сознании Максимуса, был издевательский вопрос, который задал ему Алексиус:

— За этим ты сюда пришёл? Хотел быстро и эффектно умереть в красивом теле?

И отчего-то эта фраза так сильно разозлила Максимуса, что внутри него поднялась волна гнева, медленно перерастающая в пламенную бурю. И эта буря не спешила успокаиваться.

Так сильно был зол Максимус, что магические оковы, сдерживающие его, кажется, стали давать сбой.

Стоило полковнику Афанасьеву вмешаться и применить свою магию, как Максимус в теле демона тут же исчез, будто испарился.

Я обернулся по сторонам, посмотрел под ноги, прощупал ближайшие барханы и не обнаружил никого.

— Так, — возмутился я, — а где моя добыча?

— Твоя добыча? — посмотрел на меня Афанасьев с удивлением.

— Ну да, мой трофей. Я же архидемона победил, практически обезвредил. Чуть-чуть бы помучился и пленил бы его. Куда вы его дели? Он ведь мой теперь.

Афанасьев нахмурил брови:

— И зачем тебе целый демон? Что ты собрался с ним делать?

— Это моё дело, — отрезал я. — У меня к нему личная неприязнь. Хочу удовлетворить свою вендетту.

Афанасьев расхохотался:

— Ну ты даёшь, парень. Нет, демоны сейчас на вес золота. И любые пленники принадлежат академии. Нам ведь надо их изучать, узнавать информацию. А демон такого уровня явно может сказать что-то интересное.

— Так вы же даже демонский язык не понимаете, — возразил я.

— Ну да, будто ты понимаешь, — хохотнул Афанасьев. — Но наши лингвисты уже, кстати, разобрались и даже наладили контакт с некоторыми отродьями Инферно.

— Ну да, с теми, кто и так знает русский язык, — хохотнул я. — Уж мне-то не рассказывайте.

— Не забывайте о субординации, молодой человек, — посерьёзнел Афанасьев.

— Я настаиваю — демона мне верните, — не сдавался я. — Я же его больше часа пеленал.

— Не знаю, зачем тебе понадобился демон и вообще, что там у тебя в голове, но ничего обещать не могу. Максимум, предложу тебе поучаствовать на его вскрытии, ну или на допросах.

— Я сам буду вести эти допросы, — заявил я.

— Тебе сколько лет, курсант? Ты же только-только в нашу академию поступил, — расхохотался Афанасьев.

— И что? Главное не количество, главное — качество. Не смотрите, что я такой хиленький и выгляжу незрело. У меня опыта на десятерых хватит.

Афанасьев расплылся в улыбке:

— А ты забавный парень. Давно у нас таких учеников не было. Думаю, с тобой будет весело. Ты, главное, проблем не создавай. А в остальном, глядишь, что-нибудь придумаем. Постараюсь я тебе помочь.

— Не надо мне помогать. Просто демона верните.

— Ну, — развёл руками Афанасьев, — что в систему попало, то оттуда уже не выковырять. Думаю и сам всё понимаешь. Найдёшь себе другого архидемона, раз такой ретивый.

— Во-первых, я внимательно слежу за сводками. Это вообще первый архидемон, которого вы поймали. Это раз. И второе. Мне не нужны другие архидемоны. Мне нужен именно этот, — заявил я. — Возвращайте мне архидемона.

— Всё, хватит пререкаться, — взмахнул рукой Афанасьев. — Я своё слово уже сказал. Оно будет неизменно. Я и так пошёл тебе на уступки и сделал крюк.

— Ага, на уступки. Я уже двадцать раз пожалел о том, что сам сюда не пришёл.

— Ничего, успеется. В любом случае, ты поступил правильно. Иначе этот демон бы сбежал.

Мальбус, о котором казалось все позабыли, стоял в стороне и невозмутимо наблюдал за нашим диалогом, при этом совершенно не вмешиваясь.

Я уже и забыл, что он стоит рядом, а Афонасьев и вовсе в его сторону не глядел.

Я тем временем решил прервать диалог с полковником. Всё равно он ни к чему не ведёт. Зато мысли в голове завертелись.

Ведь Максимус, несмотря на то что обладал телом великого архидемона, сражался абсолютно бестолково. И речи не было о нападении или использовании каких-нибудь сил. А с архидемонами я в прошлом уже встречался в битве. И это были непростые столкновения. Мне всегда приходилось попотеть, прежде чем победить такого врага. И нередко ситуация обращалась таким образом, что я вполне мог потерпеть поражение.

Что-то с Максимусом было не так, даже грустно. Я думал, я одержу над ним разгромную победу, а выходит, его обманули и сделали неинтересным противником. Кстати, за это этот дьявол тоже ещё поплатится.

Как бы там ни было, Максимус всё ещё остаётся моим учеником. Пускай, до крайности подлым, гадким и с висящим над ним предрешённым вердиктом — ему ведь суждено умереть от моих рук, и это не изменить. Но главное, это я буду решать, когда он умрёт, и как. И всякие там дьяволы и демоны, вмешивающиеся в наши отношения, рискуют остаться без рогов, потому что я их им поотшибаю.

Что же касается Афанасьева, я пока что играю по правилам этого мира и по правилам Академии, куда поступил. Всё же ученье свет, и таинство любой науки для меня священно. Буду отыгрывать роль обычного курсанта военной Академии. Но это же тоже вечно не продлится. Качать права и требовать выдачи моего ученика сейчас точно не стоит. Ещё рано для того, чтобы раскрывать своё «Я». Да, я почувствовал себя увереннее после того, как вновь ощутил магию разума и разобрался в чём тут дело. Но ещё рановато. И всё же я планирую поучиться в этой академии. Что такое пять лет для меня? Тем более, что это точно пойдёт мне на пользу. Я не знаю, есть ли магия духа или магия стихий в моём мире. По крайней мере, раньше я этим не интересовался, потому что по очевидным причинам магия разума была в разы сильнее любых других шаманских техник, с которыми мы попросту не считались, и на которые смотрели свысока.

Здесь же, в этом мире, всё совсем иначе. И даже если в этом мире есть адепты магии разума, они явно не в чести и не популярны. По крайней мере, я сам не пойму, с чего бы им было насиловать себя точно так же, как и я в своё время, пытаясь раскачать хоть какие-то ментальные способности. Но что есть, то есть.

Тем временем Афанасьев с интересом смотрел на меня.

— Ну и что, ты так и будешь здесь стоять, или мы направимся на поле сражения? Ты ведь хотел продемонстрировать свои навыки.

Ишь, навыки мои хочет посмотреть… Сейчас я вам покажу навыки!

Я стиснул зубы.

От чего-то мне вспомнилось, как Мальбус восхищался водяным змеем.

Ну сейчас я всем покажу.

В следующий миг вся пустыня поднялась на дыбы. Взвился песок. Я вливал всё то, что мне было доступно. Вокруг началось настоящее безумие. Песчаные клинки со свистом рассекали воздух. Здоровенные кулаки, усиленные телекинезом, врезались в барханы, взбивая песок вверх, чтобы снова превратиться в каменные кулаки, которые продолжат взбивать пустыню. И вся эта чудовищная мощь бурлила вокруг нас.